Танец с Принцем Фейри
Шрифт:
Это звучит так, будто я умру в любом случае. Но я не произношу это замечание вслух. Они дали мне достаточно пищи для размышлений, и я некоторое время молчу. Время от времени я оглядываюсь на них. Они разговаривают между собой. Мерцающие крылья бабочки Шайе иногда подрагивают, доказывая, что они настоящие.
Или что мне снится самый ужасный и яркий сон на свете.
Я протягиваю предплечье и крепко сжимаю его. Больно. Нет, это не сон.
Вздохнув, я запускаю пальцы в волосы. Они натыкаются на ряд узлов. Я начинаю вытягивать и распутывать их. Это дает моим
Я даже не замечаю, что группа остановилась, пока не оказываюсь в нескольких шагах от них. Отвлекаясь от своих мыслей, я оглядываюсь вокруг. Развалины старых домов, давно забытых, разбросаны среди деревьев, как забытые и брошенные детские игрушки. Большой дуб возвышается над останками одного дома, закрытый рухнувшими стенами.
— Мы останемся там на ночь. — Дэвиен указывает в сторону здания, на которое я только что смотрела.
— Должны ли мы? — Джайлс вздрагивает и обхватывает себя руками. — Это проклятое место.
— Оно проклято, только если ты позволяешь ему быть проклятым, — твердо говорит Хол, хотя я не могу сказать, кого он пытается убедить, остальных или себя.
Орен остановился рядом со мной. Я смотрю на него и шепчу:
— Так вот как работают проклятия?
— Нет, проклятия — это..., — начинает говорить он, но его прерывает Дэвиен.
— На самом деле это место не проклято. — Его низкий голос прорывается сквозь меня. Я ненавижу, что это тот же голос, с которым я разговаривала все эти вечера в прошлом месяце. Тот самый голос, который не давал мне спать в моей постели до поздней ночи, тихо вздыхая и желая хоть мельком взглянуть на лицо, которое сопровождало его. Было бы милосерднее, если бы его голос изменился, когда мы вошли в этот мир. Я до сих пор не знаю, как исправить разницу между красивым, добрым и безопасным Лордом Фенвудом, которого я себе представляла, и могущественным, смертоносным фейри, стоящим передо мной. — Это просто место жестокости и больших травм.
— Таких травм не забывают даже деревья. — Шайе смотрит вверх на лиственные навесы, под которыми мы идем, как будто пытаясь пообщаться с теми самыми караульными.
Мы входим в руины через разрушенную арку и пробираемся по валунам и обломкам, вокруг центрального дуба и в дальний угол.
Джайлс поднимает с земли палку и чертит вокруг себя круг. Орен говорит мне, чтобы я отошла к остальным. Я завороженно наблюдаю, как он отмечает на круге четыре линии — каждая из них указывает на разные кардинальные направления. По мере того как он делает отметки, он бормочет:
— Север, юг, восток и запад, привяжите меня к этому миру. — Он втыкает палку в землю у своих ног. — Наполните мое тело магией; позвольте мне использовать всю силу камня и листьев деревьев
Подняв палку, он направляет ее на дерево в центре каменных стен. Кончик палки едва касается коры.
— Пусть мы будем в безопасности в твоих ветвях; пусть твоя кора будет нашим щитом, а ветви — нашими стенами.
Его обычно лесные глаза светятся слабым изумрудным светом, а дерево оживает, издавая симфонию стонов и скрипа.
Я спотыкаюсь и отступаю назад. Орен ловит меня рукой, помогая устоять на ногах. Я смотрю, как кора отслаивается от дерева
— Как... — вздыхаю я. Я не могу сформировать связное предложение. Я должна быть в ужасе. Я должна была бы бежать при виде этого. И все же... Это было потрясающе. Магия была одной из самых прекрасных вещей, на которые я когда-либо смотрела. Ощущение силы, витающей в воздухе. Порыв, когда она закружилась вокруг нас, и дерево ожило. То, как оно двигалось...
— Это называется ритумантия, — отвечает Орен на мой незаконченный вопрос. — У каждого вида существ в этом мире есть своя форма магии, отличная от других. У фейри есть ритумантия — то есть мы используем ритуалы, чтобы использовать наши силы. Мы не можем совершать магические подвиги, превосходящие простое зачарование, или использовать наши физические дары, не совершив предварительно ряд шагов для их зарядки и/или хранения.
Джайлс поднимает руки, как по команде. Напрягая пальцы, он выпускает из них когти. Они такие же, какие я видела прошлой ночью, когда он танцевал вокруг костра. Когда он расслабляет руки, когти исчезают.
Я вспоминаю, что Лорд Фенвуд — Дэвиен, твердо напоминаю я себе; Лорда Фенвуда никогда не существовало — рассказал мне в тот вечер за обеденным столом. Неудивительно, что он так много знал о магии фейри. Я-то думала, что он охотник, а на самом деле он сам был одним из них.
Группа устраивается на ночь. Хол разводит костер, пока Шайе и Дэвиен отправляются на охоту за ужином. Они возвращаются с зайцем, которого быстро разделали и зажарили.
Хол протягивает мне кусок и говорит:
— Может, на вкус он и не похож, и ничего тебе не сделает, но съесть его не повредит.
Мой желудок урчит, видимо, достаточно громко, чтобы они услышали, потому что Джайлс фыркает. Я не очень хочу есть пищу фейри, но я должна попытаться сохранить свои силы. По крайней мере, даже если на вкус она будет как пепел и не сможет меня накормить, мой желудок, надеюсь, будет полным. И этого будет достаточно, чтобы заглушить его журчание.
— Спасибо, — бормочу я и беру бедро, которое он держит.
Поскольку я ничего не ела весь день, оно пахнет как рай. У меня пересохло во рту, и я откусываю кусочек, готовясь почувствовать жар костра. Но вместо этого... это самое вкусное, что я когда-либо пробовала. Ел ли я вообще еду до этого? Я откусываю еще один большой кусок, вытирая жидкий жир с подбородка тыльной стороной ладони.
— По крайней мере, ты прилагаешь усилия, чтобы съесть это, — говорит Орен с улыбкой.
— Еда не повредит, — повторяю я Холу. Я не хочу, чтобы они знали, что я чувствую вкус еды. Может быть, другие люди лгали фейри. Мы можем лгать, в конце концов, а они нет. Может, заставить их поверить, что еда и вода нас не питают, — это тактика, чтобы мы смогли сбежать и вернуться домой. Возможно, именно еда позволит мне пересечь Фэйд.
Ужин закончен, группа устраивается на ночлег. Первым дежурит Хол, вторым — Джайлс, третьим — Орен. Мой лучший шанс сбежать — когда он на дежурстве. Если я и собираюсь сбежать, то только тогда.