Танец с саблями
Шрифт:
Прощаясь, новый приятель шутил — когда, дескать, совсем прижмет в этом национальном раю, приеду к тебе в Питер. Политическим эмигрантом… Лишь бы не беженцем, отвечал капитан: он видел кавказские погромы и толпы, бредущие по пыли обстреливаемых дорог.
Оба надеялись на скорую встречу — но судьба решила иначе… К осени девяносто третьего старший лейтенант Френкель уже вылетел из Департамента безопасности с формулировкой «за нелояльность и недостаточное владение государственным языком». Сведущие люди поговаривали и о его связях с коммунистическим подпольем — во всяком случае, в
От амнистии Френкель отказался — чем доставил немало хлопот победителям. Делать для оппозиции ещё одного политического мученика в планы сторонников президента не входило, поэтому кто-то умный сообразил: без лишнего шума интернационалиста-практика выдворили за пределы страны. На родину. И хотя Вася не переставал заявлять, что паспорт у него выдан ещё СССР и в родной Прибалтике такие лица имеют статус только «временно проживающих» — заявление его о предоставлении российского гражданства, естественно, отклонили.
Последнее, что слышал о бывшем оперативнике ставший к тому времени майором Виноградов — это то, что разочаровавшись в законе и людях, призванных воплощать его в жизнь, Василий Маркович Френкель выехал на постоянное место жительства по израильской визе.
— Узнаешь? — расстояния здесь были такими, что по пути от супермаркета собеседники не успели обменяться даже парой фраз.
— Да-а… Эх — молодость, молодость! — они как раз поравнялись со скромной служебной дверью, упрятанной в тени арки.
Вход этот был устроен так, что случайный прохожий даже не обратит на него внимания. И не спроста — за дверью, в помещении электрощитовой, некогда располагался специально оборудованный пункт «технического контроля» КГБ. Отсюда можно было вести негласную фотосьемку и видеозапись происходящего за столиками, а повсеместно натыканные микрофоны решали проблему звукового сопровождения.
Название кафе приблизительно переводилось на русский язык как «Кирпичный погреб» — и использовалось контрразведкой для компрометации иностранцев. После провозглашения независимости обьект перешел по наследству к Министерству внутренних дел: формы и методы остались те жде, сменились только приоритеты. К прошлому приезду Владимира Александровича здесь как раз хозяйничал Френкель — и именно отсюда они вдвоем вывезли на вокзал бесчувственное тело подозреваемого.
— Кстати… чем закончилась эта история?
— С господином Линдером? — переспросил Виноградов и пожал плечами:
— Не помню уже. Сдал его дежурному следователю… Потом, кажется, все-таки осудили.
— Сейчас уже на свободе, наверное!
— Коне-ечно… Такие долго не сидят.
— Прошу!
На этот раз они воспользовались парадным входом. Кажется, ничего не изменилось: те же скатерти в клеточку, полумрак… Только вот администратор другой — помоложе, да на месте «волшебного зеркала», через которое можно было незамеченным наблюдать за всем залом, висит резное панно в национальном стиле.
— Все, можно не беспокоиться! — перехватил взгляд Владимира Александровича провожатый. — Еще при мне кафе приватизировали… Новые владельцы тогда предпочли обойтись без полицейской «крыши», пришлось
Усаживаясь поудобнее, майор усмехнулся:
— Вот оно что… А я-то голову ломаю — чего мы сюда потащились!
— Да, здесь единственное место, в котором я уверен, — не стал отнекиваться собеседник.
Понимающему человеку эта фраза говорила о многом — и именно поэтому Виноградов предпочел пока промолчать.
— Выбери что-нибудь — на свой вкус!
Владимир Александрович даже не стал брать в руки меню:
— Спасибо, но нас сегодня так накормили…
Впрочем, сидящий напротив был, наверное, в курсе всех его передвижений по городу — «случайные» встречи вроде сегодняшней готовятся заблаговременно и не одним человеком.
— Выпьешь?
— Коньяк здесь приличный?
— Да, вполне. Значит, тогда ещё кофе и чего-нибудь… — Френкель подозвал официанта и сделал заказ. Судя по символическому количеству закуски, он также не успел проголодаться. — Так, какими судьбами?
— Случайно… — пожал плечами Владимир Александрович. Если собеседник хочет сначала для приличия поболтать о пустяках — это его право. — У вас здесь что-то вроде международной конференции.
— Вот как? Интересно!
— Да так себе… Мероприятие для галочки, в духе добрых застойных традиций.
— Что-то полицейское?
— Можно сказать… Тема такая: «Восточная Европа и проблемы организованной преступности».
— А у организованной преступности есть и проблемы? — поднял брови Френкель.
— Нет, это у Европы проблемы! — поддержал шутку Виноградов.
— И вы их будете здесь решать?
— Я же сказал — мероприятие для галочки. Много всяких слов, деклараций, программ по сотрудничеству и искоренению… А сегодня ваш «Викинг» даже целое шоу для прессы устроили!
— А ты-то каким боком? Раньше все больше по таким симпозиумам генералы катались, или племянники чьи-нибудь…
— Случайно! — повторил Владимир Александрович. Собеседник никак не отреагировал на запущенное им в последней фразе словечко «ваш» — или не расслышал, или не захотел расслышать. — Я же теперь в Главке что-то вроде референта по связям с общественностью… А всего — семь мест на Россию выделили! Из Москвы, конечно, четверо. Два места на Питер и одно — парню из Пскова, потому что пограничный город.
— Менты?
— Всякой твари… — пожал плечами майор. Лично он в данный момент представлял российскую милицию, а за остальных ручаться не следовало.
— Загружен? Работы много?
— Не-ет! Готовлю шефу разные справки для «круглых столов», кое-какую статистику… Доклад, который я ему набросал, вроде нормально восприняли — теперь пытаюсь организовать ещё парочку интервью.
— Ну-ка, давай — за встречу!
— Будь здоров, Вася!
Под коньячок Виноградов поведал собеседнику краткую каноническую версию последних лет своей жизни: про случайный арест, про медали и увольнение, про квартирку в уютном Стокгольме и возвращение домой… Рассказал, как вынужден был заниматься коммерческим шпионажем и частным сыском. Как восстановился опять в рядах доблестных органов внутренних дел — и что из этого вышло.