Танец волка
Шрифт:
Норег к ее словам прислушался. Но по своим соображениям. Всё, что непонятно, следует прояснить. Вдруг это сулит неприятности?
Разгадка оказалась проста.
– Влюбилась, дурочка, – сообщил Ярп.
– И кто этот счастливый человек? – спросила Гудрун.
Дочь – старшая. Ее муж вполне может унаследовать изрядную часть имущества Ярпа.
– Счастливый! – Ярп Большой Бобер презрительно фыркнул. – К воронам такое счастье – копьем в живот!
– Он умер? – поинтересовался Эйнар, обгладывая баранью
– Не… Живучий. Оклемался.
– А кто такой?
– Хольд один из Хедебю. Ранили его, в сече ранили, ну а я приютил.
– Ха! – воскликнул Эйнар. – Ярп! Чтобы ты кого-то приютил за просто так! Да я помню, как ты из-за каждого дирхема торговался так, будто это плавленый эйлиль!
– Ну я ж не сказал, что просто так, – возразил Ярп. – Заплатили мне, не без того. Ну так ведь и расходы немалые. Лечить, кормить, сами понимаете. А тут еще дочка – возьми да и влюбись! Тоже понятно: воин славный, хольд и рода хорошего.
– А зовут как? – поинтересовался Эйнар.
– Ульфхам. Ульфхам Треска. Слышал о таком?
Торкельсон мотнул головой.
«Ульфхам Треска, – подумала Гудрун. – А я ведь знаю его. Хольд из хирда Хрёрека-конунга, с которым раньше плавал Ульф».
Жаль, что Ульфхам уже уехал. С ним можно было бы передать весть домой. Он ведь ходил в вики с Ульфом… Ему можно верить. Или – нельзя?
Гудрун покосилась на Лейфа. Муж пил пиво и дразнил костью длинноухого хозяйского пса. Лейф тоже бился с Ульфом в одном строю и сидел в его доме за одним столом с родичами. Что не помешало ему предать тех, с кем делил кров и пищу.
– Через три дня, если погода не подведет, в Хедебю будем, – сказал Эйнар. – Не знаешь, Ярп, Харек-конунг дома или в походе?
– Ясное дело, дома, – Ярп даже удивился. – Где ж ему быть осенью-то? Он у нас мирный.
– …Они были здесь! – сообщил Грихар Короткий. – Эйнар и его люди. Рыбаки сказали.
– Не соврали, точно? – спросил я.
– А с чего бы им врать? – удивился ирландец. – В чем выгода? И я им честно сказал: узнаю, что соврали, – языки вырву.
– И они поверили?
– А с чего бы им не верить? Я человек чести, это всякому видно.
– Высаживаемся! – решился я.
Скоро стемнеет, почему бы нам не заночевать на берегу.
– Белый щит – на мачту!
На берегу нам были не рады. Несмотря на белый «мирный» щит и закрытую чехлом голову злобного пса. Целая толпа выстроилась – встречать. Именно выстроилась: щит к щиту. Неслабая, кстати, вернее, некстати, толпа. Человек двести. Вряд ли все они, даже большая часть – настоящие воины. Но драка нам не нужна.
– Давай-ка я! – Медвежонок пролез вперед, потеснив ирандских хольдов.
Те не возражали. Хотя по рожам видно: подраться не против. Для викинга лучшее гостеприимство, это когда он берет,
– Эй, вы! – закричал мой побратим зычно. – Я – Свартхёвди, сын Сваре с Сёлунда по прозвищу Медвежонок. Не знаю, кто тут хозяин, но всё равно прошу гостеприимства по обычаям и божьим заветам!
– Плыл бы ты, куда плывешь, сёлундец! – завопили с берега. – Здесь тебе не рады!
– Храбро! – крикнул в ответ Свартхёвди. – Очень храбро, ты, не назвавший свое имя! Я предложил – ты отказался! Значит…
– А можно мне, – я тоже протиснулся вперед.
Мне-то точно драка не нужна. Я вечно под крылом Рагнара жить не собираюсь, а это – Дания. Здесь – территория Закона. Следовательно, разбойное нападение допускается только в одном случае: если не останется свидетелей оного. А они точно останутся, и тем, кто стоит на берегу, это известно не хуже, чем нам. Что могло сойти с рук Сигурду Змеиному Глазу, с нами может и не прокатить.
– Я Ульф Вогенсон! И я не хочу заводить новых врагов! Однако я знаю, что мои враги были здесь и ночевали под этим кровом. Значит ли это, что вы тоже наши враги?
– Проваливайте! – заорал тот же голос. – Или мы угостим вас стрелами!
Вот упрямый ублюдок! Жизнь ему, что ли, не дорога?
– Кажется, пришла моя очередь! – заявил Красный Лис.
– Эй, ты, храбрый толстяк! – закричал он. – Я тебя вижу! И вижу, что ты трудно понимаешь добрую речь! Но ты всё же попробуй, потому что сейчас я говорю в последний раз. Потом будет говорить железо. Это ясно?
Молчание. Это уже что-то. Или просто выгадывают время?
Ирландец расценил молчание как готовность выслушать и продолжил:
– Люди зовут меня Мухра Красный Лис, я – хёвдинг конунга Ивара Рагнарсона, преследую врагов Ивара-конунга! За моей спиной шесть десятков мужчин, соскучившихся по танцу огня и железа! – Сделал паузу, чтобы бонды прониклись, и прорычал теперь уже с неприкрытой угрозой: – Я – человек Ивара Бескостного! А передо мной тот, кто дал кров врагам Ивара! Я думаю: ты сделал это по незнанию, толстяк, ведь нужно быть совсем глупым, чтобы объявить себя врагом Ивара Бескостного. Ты ведь не из таких, толстяк? Я прав?
На этот раз молчание длилось куда дольше…
И я в очередной раз убедился, что имя Ивара Бескостного пользуется уважением на всей территории Дании.
– Ладно! – крикнул замеченный Красным Лисом толстяк. – Высаживайтесь и будьте гостями!
Строй возомнивших о себе землепашцев рассыпался, и я с облегчением выдохнул. Ирландцы еще постояли. С полминутки. Они уже настроились на драку и, уверен, сейчас испытывали разочарование. К счастью, их хёвдинг не отличался чрезмерной кровожадностью.