Танец волка
Шрифт:
Но – не более. Эйнар никого грабить не собирался. Он уже мысленно считал себя ярлом, а настоящий ярл, не морской, богатство по-другому стяжает.
Однако Гудрун видела: при появлении одинокого корабля сконцы начинают поглядывать на Лейфа. Мол, раз уж ты так много говорил о том, как легко и просто разбойничать, то не покажешь ли нам, как?
И все же Гудрун по-прежнему не понимала: зачем Лейф подстрекает сконцев к разбою в водах Дании. Это Рагнара и его сыновей Харек-конунг не рискует призвать к ответу. А кто таков Эйнар Прыщик и его сконцы? Тем более что они собираются проситься под руку конунга… Да и мало сконцев для настоящей
Но Гудрун видела: Лейф уже вскружил головы сконцам жаждой легкой добычи. Это потому, что все они – новички на Лебединой Дороге. То, как легко досталась им добыча в гренде Ульфа Вогенсона, сделало их самоуверенными.
Однако настоящий бой – это другое. Гудрун знала это очень хорошо по рассказам мужчин. И Лейф тоже должен знать. И не по рассказам. Зачем же он тогда распаляет жадность сопалубников?
Гудрун не понимала. Она знала многих воинов, которым просто нравилось убивать. Но Лейф был другим. Что бы он ни делал, у него всегда была цель. Даже утоляя похоть, он помнил, что есть нечто более важное, чем его удовольствие. Он хотел сына…
Гудрун постаралась изгнать мрачные мысли. Гнуп Три Пальца, верный человек ее матери и отменный охотник, не раз говорил: хочешь добыть зверя – знай о нем всё. Что ест, где ходит, чего хочет… То же самое Ульф говорил о людях: хочешь победить врага, узнай его цели и желания. Узнай его силу и слабости. Вот почему Гудрун так важно знать, что замыслил Лейф. Она могла бы спросить… Но не хотела. Нельзя, чтобы он догадался, что она – умнее, чем кажется. Это сделало бы норега осторожным.
Подталкивать сконцев к тому, чтобы поразбойничать на датских морских дорогах едва ли не под боком у Харека-конунга… Зачем? Или Лейф так шутит? Не зря же его прозвали Весельчаком…
Нет, норег не шутил. Он точно знал, чего хочет. Он выжидал. Искал подходящую цель. И едва такая цель появилась в непосредственной близости от Северного Змея, как Лейф немедленно об этом сообщил. Мол, вот то самое судно, которое его прежний конунг Вигмарр Зубовный Скрежет непременно взял бы на клинок.
Хирдманы заинтересовались. Ветер был попутный, так что весла лежали вдоль бортов и у всех, кроме кормчего, нашлось время, чтобы поглазеть на приближающийся парус. Ну кнорр… Кнорр как кнорр. Что в нем такого особенного?
Во-первых, пояснил норег, судно свейской постройки. Значит, не из данников Харека или еще кого-то из данов. Значит, никто из данов не станет думать, куда оно подевалось. Опять-таки путь свеи прошли немалый, значит, есть чем торговать. Хотя последнее и так понятно, потому что сидит кнорр низко, следовательно, трюм его полон. Еще хорошо, что кнорр небольшой. Это означает: команда его невелика. Надо полагать, их раза в два меньше, чем сконцев. Значит, победить их будет не так уж трудно.
Что надо проверить, так это отсутствие случайных свидетелей.
Лейф велел одному из молодых влезть
Ни одного паруса поблизости не наблюдалось.
Берег Лейф тоже одобрил: необжитой, даже пристать некуда – сплошные скалы. То есть выброситься на сушу и тем спастись у свеев – никаких шансов.
Сконцы слушали самозабвенно. Тьёдара Певца так не слушали, как сейчас – Лейфа. А ведь Тьёдар – замечательный скальд.
Когда кнорр приблизился достаточно, чтобы можно было разглядеть его команду, то многие забеспокоились, потому что выглядели свеи серьезно. Все – бронные, хотя и на веслах.
Ну да, идущий встречным курсом драккар кого угодно насторожит.
– Поднимите белый щит! – распорядился Лейф.
– Нет! – перебил его Эйнар, вспомнивший, что именно он – хёвдинг, сообразивший, куда дует ветер. – Лучше нападем на них!
– Мы и нападем, – спокойно подтвердил Лейф.
– А белый щит? Это же обман!
– Это не обман, – с оттенком превосходства растолковал норег. – Это – хитрость.
– Но если узнают…
– Если узнают, – перебил Лейф растерянного хёвдинга, – подняли мы белый щит или нет, это уже всё равно будет. Но как узнают? Мы ведь никому не расскажем, верно?
Хирдманы поддержали его дружным взрыком.
– Но есть еще боги! – не сдавался Эйнар Прыщик.
– Сделаем им подарок, когда окажемся в святилище, – парировал Эйнар. – Боги любят тех, кто побеждает.
И опять команда Северного Змея выразила полное согласие с чужаком, а не с сыном своего убитого ярла.
И Северный Змей пошел к свейскому кнорру с белым щитом на мачте.
Теперь даже Гудрун видела, что кнорр сидит глубоко. А люди на нем настроены серьезно. Ну как же иначе, если прямо на тебя идет драккар с такими же бронными и оружными, пусть и с белым щитом на мачте? Были бы встречные мореплаватели мирными, не надели бы доспехов, не достали бы из ящиков оружие…
И тут в дело вступил Лейф. Ловко вспрыгнул на борт, показал пустые руки, показал, что просит свеев остановиться. Северный Змей тоже лег в дрейф, сбросив плавучий якорь…
Свеи затабанили. Терять им было нечего. Кнорру от драккара не уйти.
– Мы плывем в Хедебю! – прокричал Лейф. – К Хареку-конунгу! Вы заходили туда?
– Как раз оттуда! – крикнул в ответ здоровенный толстый свей. – И у нас есть кожа [16] от Харека-конунга, а идем мы в Роскилле. К Рагнару-конунгу.
16
Здесь – средневековый «документ» с печатью конунга. По смыслу что-то вроде: «Предъявитель сего заплатил мне за покровительство. Кто тронет – ответит».
Намек понятен. Харек – за них. И Рагнар, выходит, тоже за них. Кто тогда против?
– Значит, Харек-конунг сейчас в Хедебю? – поинтересовался Лейф.
– Был там, когда мы уходили.
– Это хорошо. А мы – из Сконе. Вот он, – жест в сторону Эйнара, – хёвдинг наш, Эйнар Торкельсон! Он из Сконе.
Эйнар выдвинулся вперед, кивнул важно. Но несмотря на всю свою важность рядом с Лейфом он выглядел тем, кем и был на самом деле. Юношеским прыщиком.
Свеи переглянулись и чуть подуспокоились. Как вождь Эйнар выглядел очень неубедительно.