Танго в раю
Шрифт:
Держа ее в своих объятиях, он зарылся лицом в ее волосы и зашептал:
— То, что только что произошло между нами, просто невероятно. И я разозлился на себя, потому что взял тебя здесь, на твоем столе, словно какой-нибудь бык, черт побери. — Приподняв ее подбородок, он заглянул в светившиеся глаза. — То, что сейчас случилось с нами, заслуживало, по крайней мере, мягкой кровати и чистых простыней.
Эйприл еще крепче прижалась к нему, заметив в его глазах тень раскаяния и самообвинения. Если раньше она сомневалась в том, что сможет испытывать к кому-либо глубокие чувства, то теперь от этих сомнений
— Если это так волнует тебя, то в следующий раз заранее обо всем позаботься.
На смущенном лице Джека появилось удивление. И уже в следующую секунду на его губах заиграла улыбка, и он с упоением поцеловал ее. Усадив ее верхом на свои колени, он снова заглянул в ее глаза. С его лица не сходила улыбка, но тон, которым он заговорил, был вполне серьезен.
— Леди, что вы сотворили со мной?
Улыбка Эйприл немного угасла, но как можно было остановить тот поток ликования, который хлынул из ее глаз?
— То же самое происходит и со мной.
Ласковая улыбка Джека стала даже слегка самодовольной, когда он принялся заботливо закладывать непослушные вьющиеся пряди волос ей за уши.
— И что же мы теперь будем делать?
Тот чудесный, сказочно-прекрасный мир, в который так внезапно и неодолимо увлекла их страсть, начал таять на их глазах, и безжалостная реальность снова заявила о себе.
— Я не знаю, Джек.
Ему стало досадно и больно, когда на ее лице появилась беззащитная растерянность. Его губы нежно прикоснулись к ее лбу, потом к кончику носа. Он бережно прижал ее к своей груди, и его взгляд устремился куда-то вдаль, где за окном шумел океан.
— Я хочу быть с тобой. Мне кажется, я теперь не смогу находиться здесь, рядом с тобой, и не видеть тебя.
Эйприл внутренне содрогнулась при мысли, что наступит утро, и Джек превратится для нее в обыкновенного отдыхающего, такого же клиента, как и все остальные. Невыносимо. Да, он прав. Ей тоже не хотелось этого. И если разобраться, то что все это значит? Что у них было просто любовное приключение, и через пару недель, когда он будет возвращаться в свои Штаты, то просто скажет ей «пока», как если бы между ними ничего не произошло?
Сама эта мысль была настолько мучительной, что Эйприл попыталась побыстрее отогнать ее от себя, решив думать о сегодняшнем дне, а не о будущем. Нелегкое прошлое научило ее не сдаваться ни при каких условиях, и если всей этой истории суждено закончиться сейчас, то зачем что-то скрывать от него? Отогнав от себя все мысли об их неизбежном скором расставании, она прошептала, прижавшись носом к его груди:
— А мне кажется, я тебе этого и не позволю.
Сам того не осознавая, Джек облегченно вздохнул. До тех пор, пока он не услышал ее ответ, он даже не мог себе представить, каким бы это было для него опустошением, если бы она сейчас встала и ушла. Хотя в глубине души он был уверен, что просто не отпустил бы ее. Он потерся носом о ее ухо и сказал:
— В таком случае, почему бы нам не поискать эту самую мягкую кровать?
Эйприл почувствовала,
Она не знала, как объяснить ему свое состояние, чтобы не выглядеть при этом полной идиоткой или, что еще хуже, не задеть его самолюбия.
К счастью, ей на выручку пришел сам Джек. Слегка отклонившись от нее, он сказал:
— Знаешь, похоже, прежде всего нам следует провести здесь небольшую уборку, как ты думаешь?
Его робкая улыбка сделала лицо настолько обаятельным, что у Эйприл защемило сердце. Она посмотрела на окружавший их беспорядок и рассмеялась. Отчасти оттого, что все еще не могла прийти в себя от растерянности, отчасти оттого, что все это действительно выглядело невероятно смешно, ее смех постепенно превратился в хохот. Даже в полумраке хорошо были видны бумаги и папки, разлетевшиеся по всему полу, а с юккового дерева, стоявшего в противоположном углу кабинета, свисало что-то ну уж очень похожее на ее платье. Не в состоянии остановиться, она продолжала заливаться смехом.
Джек окинул весь этот хаос быстрым оценивающим взглядом и тоже не смог удержаться от смеха. В перерывах между прерывистыми вдохами он сказал:
— Интересно, как бы вы отреагировали, если бы я сказал вам, что с радостью стал бы подшивать ваши документы в течение всей следующей недели при условии, что нам удалось бы повторить все сначала прямо сейчас?
Задохнувшись от смеха, чувствуя новый прилив желания, Эйприл едва удержалась, чтобы не сказать «да черт с ними, с подшивками» и не уложить его на стол самой. Но вместо этого она прислонилась к нему и, когда затихли последние всхлипы смеха, тихо сказала:
— По-моему, слово «скоросшиватель» имеет совсем другой смысл.
Джек закашлялся от смеха и крепко прижал ее к себе. Потом встал и, не выпуская ее из своих объятий, заметил:
— А у тебя довольно острый язычок, mi tesoro. Может быть, мы все же оденемся и наведем здесь порядок? А потом я бы не отказался узнать, насколько он может быть острым.
Прежде чем она успела ответить, Джек наклонился и усадил ее в обтянутое кожей кресло, а сам отправился на поиски их одежды. Она боялась, что будет чувствовать себя неловко, но вместо этого ей вдруг показалось, что они давным-давно знакомы. Поджав под себя ноги, Эйприл с любопытством наблюдала, как вызывающе-обнаженный Джек бродил по комнате, время от времени наклоняясь и вешая себе на плечо какой-нибудь предмет туалета.
Восхищенно следя глазами за его спиной и руками, сильные мышцы которых рельефно вырисовывались в лунном свете, она блаженно наслаждалась переполнявшим ее сладостным чувством удовлетворения, какого-то невероятно упоительного насыщения, снова и снова вспоминая, как он любил ее. У нее еще будет время, чтобы предъявить себе обвинения. Много времени. А пока, разве можно упустить этот неповторимый момент и не собрать по крупицам все эти драгоценные впечатления в памяти, чтобы потом было что противопоставить своим обвинениям.