Танго втроем
Шрифт:
— А я-то думаю, зачем это папа фольгу под пластины поместил? — произнесла она скороговоркой. — Ладно бы рисунок нанес, а так фольга эта здесь совершенно не к месту.
Она разложила лист из тончайшего серебра размером чуть больше сигаретной пачки, разгладила его, затем, уловив кивок Андрея, передала лупу «старшему».
На серебряной фольге тончайшим стилом был прочерчен фрагмент карты города. Место, которое Владимир Розанов пытался вычислить два с лишним десятилетия и которое ему удалось-таки вычислить, было отмечено крестиком.
— Попадание в яблочко, — сказал Шувалов, передавая лупу Кондору.
Бушмин стал напрягать зрение, а Тихий деликатно отвернулся в сторону, я, мол, свое место знаю, если что от меня нужно, сами скажете.
Бушмин многозначительно хмыкнул, передавая находку Шувалову. Они обменялись понимающими взглядами, после чего Командир заявил:
— Теперь придется… хорошенько проверить!
На поясе у него что-то зазуммерило. Как и у Глеба. Оба одновременно извлекли из притороченных к поясным ремням чехлов какие-то приборчики и вышли из кабинета.
Вернулся один только Тихий, Командир куда-то исчез.
— Ночевать будем в другом месте, — сообщил Глеб. — Я отвезу вас сейчас в наш офис на Жуковского.
Уже когда уселись в машину, Бушмин встревоженно спросил:
— Что происходит, Тихий?
Глеб ответил после довольно протяженной паузы:
— На «базе» случилось ЧП. Есть подозрение, что нашей группе сели на хвост.
В районе девяти вечера на «хозяйстве» находились лишь двое сотрудников П-ЗР. По обыкновению, это были Светлана и Петр. Четверо, включая Командира, уехали в город, чуть раньше туда же отправились спецы, Хакер и Технарь, им предстояло подготовить к работе запасной терминал на Жуковского. А следом в неизвестном направлении отбыли Леон, Горгона и Рейндж. Они прихватили с собой комплект легководолазного снаряжения и сказали, что поедут искать подходящую «лужу», где смогут опробовать и себя, и снаряжение.
Светлана занималась «уборкой». Согласно служебной инструкции, она обязана была «убрать», то бишь уничтожить, утилизировать скопившуюся за два последних дня информацию в виде распечаток, кроме той, что получена в последние минуты, в оперативном порядке, и с которой еще не успел ознакомиться Шувалов.
Петр, по обыкновению, хлопотал возле боксов гаража — на нем все снаряжение, продукты, множество всяких, как кажется непосвященному, мелочей и пустяков, но без чего подразделение зачастую не может полноценно отрабатывать свою задачу.
Светлана отключила от сети «утилизатор». Два непрозрачных пластиковых мешка были доверху наполнены бумажной «лапшой». Завязав горловины, Кунцевич отставила мешки в сторонку. Когда Петр освободится, нужно будет сказать ему, чтобы он сжег мусор в портативной печи.
Она уселась обратно за терминал. Пальцы привычно скользнули по клавиатуре. Набрав свой личный пароль, разблокировала доступ в сеть «А-центра». Достаточно уйти из сети хотя бы на полчаса, как тут же включается защитная программа, и тогда при вхождении в связь приходится заново идентифицировать себя.
На мониторе появилась одна из рабочих заставок «А-центра» — черный безликий силуэт человека на глубоком ярко-голубом фоне. «Почтовый бокс» был пуст, но она решила связаться напрямую с Диспетчером и быть в прямом контакте с группой «Мерлон» вплоть до возвращения на «базу» кого-либо из старших, Шувалова или Левицкого.
Кунцевич не слышала, как открылась дверь, через которую в помещение можно пройти с внутреннего двора. Но она вдруг почувствовала, затылком, спиной, на каком-то подсознательном уровне, чей-то взгляд на себе. Чужой, липкий, крайне неприятный взгляд. Медленно, как-то заторможенно обернулась. Затем, как всякий смертный человек, вздрогнула от неожиданности — в помещении она уже была не одна.
— Ваш коллега у гаражей был не слишком учтив, — кривя губы в недоброй усмешке, сказал светловолосый громила. — А ты, я так понимаю, русская «радистка Кэт»?
Светлана смотрела расширившимися от ужаса зрачками на незваного гостя. Как он сюда проник? Почему не сработала охранная сигнализация? Где Петр? Почему позволил пройти на территорию ' «базы» постороннему человеку?
Кончик туфли нащупал педальку тревожной сигнализации. Она резко подалась вперед, вдавливая носком в пол эту самую педаль, а рука ее стремительно метнулась за стрелкой.
Бруно Вальден ударом ноги сшиб «радистку» на пол вместе с креслом. Тут же рывком за волосы поднял ее с пола, заломил руки за спину. Подтащил к радиатору отопительной системы, отцепил с пояса наручники, сковал своей пленнице «браслетами» кисти рук, продев цепочку за изогнутое колено трубы. Теперь «радистка» сидела на полу, привалившись спиной к батарее, из носа ее струйкой стекала кровь, взгляд мутный, блуждающий — женщина явно еще не пришла в себя.
Нагнувшись, Вальден поднял с пола вещичку, смахивающую на авторучку. Покрутив находку в руках, многозначительно хмыкнул. Сначала направил «авторучку» на свою пленницу, затем, словно передумав в самый последний момент, резко выбросил руку в направлении обшитой пластиком стены. Палец утопил кнопку, расположенную поверх колпачка. В том месте, куда он целился, на панели расплылось мокрое пятно.
Вальден щелчком отбросил разряженную, а потому неопасную стрелку в направлении «радистки». Слизнул кровь с распоротой ножом ладони, ругнув про себя «сторожа». Проклятый русский, тот самый тип, которому он однажды сел на хвост, проследив его маршрут от парка, где тот встречался с Ларионовым, до бывшей школы ДОСААФ, успел-таки огрызнуться. Смертельно раненный в спину двумя выстрелами у гаражных боксов, он, уже заваливаясь на бок, рванул клинок из ножен на бедре, и, прежде чем Вальден снес ему выстрелом верхнюю часть черепа, боевая пружина отстрелила лезвие ножа. Хорошо еще, что он не пытался взять «сторожа» живьем, иначе дело не обошлось бы пустяковой царапиной.
Вот так удача! Идя по следам Кондора, он неожиданно даже для себя обнаружил базовый лагерь русской спецгруппы! О существовании таковой Вальдену до сей поры не было ничего известно. И он очень сомневался, что о существовании этой группы боевиков, оснащенной, судя по всему, по последнему слову техники, что-либо известно доктору Ланге или даже самому Доррсту.
При других обстоятельствах Бруно не решился бы действовать в одиночку. Он непременно сообщил бы о своем потрясающем открытии стоящему над ним руководству. Но он вынужден действовать в экстремальных условиях. До истечения отведенного ему Доррстом срока осталось ровно три часа. И ему нужна не русская спецгруппа, чье присутствие здесь в самый разгар событий носит явно не случайный характер, а конкретно — Андрей Бушмин.