Танго втроем
Шрифт:
…Долгожданный Дим Димыч появился в заведении примерно через пять минут после того, как кафе покинули две интересные и скр-ромные «вумен». Он приехал на другой машине, пробыл внутри очень короткое время, и вскоре паркинг возле кафе опустел.
Шувалов незаметно для других коснулся руки Светы Кунцевич.
— Ну вот, Светлана Андреевна, а вы боялись… В наушниках прозвучал бодрый «голос Москвы»:
— Ланселот, благодарю за работу! А теперь займитесь своими текущими делами.
Глава 10
Володя Гладкевич почти десять лет тянет лямку в ментовской конторе. И не где-нибудь, а в оперативно-розыскном отделе об-луправления внутренних дел. Человек он опытный, информированный, за годы службы успел обрасти полезными связями и знакомствами. Наставлять такого в плане осторожности или тем паче пытаться знакомить с азами таких специфических предметов, как контрнаблюдение и основы конспирации, дело совершенно излишнее, он сам кого хочешь этому может обучить.
Офицеры Российского флота во все времена составляли собой нечто вроде замкнутой касты людей. Объясняется это как наличием давних традиций и тщательным кадровым подбором, так и самой спецификой службы на флоте. А в последние годы внутри этой элитарной прослойки сформировалась еще одна каста, ее составил средний и старший комсостав морского спецназа. В этот замкнутый круг людей очень сложно внедриться со стороны, для «своих» , здесь готовы расшибиться в лепешку, снять с себя, образно выражаясь, последнюю рубаху, а вот «чужих» — не привечают.
Редким исключением в этом плане был капитан милиции Глад-'кевич. Он мог всегда рассчитывать на помощь и поддержку «морских дьяволов», как из числа тех, кто продолжает служить в частях морского спецназа, так и «бывших», хотя это словечко здесь не слишком уместно, то есть тех, кто по разным причинам и обстоятельствам ушли в ОМОН, СОБР, «антитеррор» и в охранный бизнес. Он — «свой», без всяких оговорок. А вдобавок ко всему он еще и близкий родственник Саши Прохорова, в недавнем прошлом одного из лучших офицеров бригады морской пехоты ДКБФ, предательски убитого 2 мая сего года выстрелом в спину.
Договорились встретиться в небольшом скверике, расположенном неподалеку от нынешнего морского колледжа, в два часа пополудни. Бушмин пришел на пять минут раньше, но Гладкевич уже дожидался его в оговоренном месте. Чуть выше среднего роста, худощавый, лицо простоватое, как у деревенского парня, но по жизни мужик хитрющий, а в работе — двужильный. Одет в цивильный костюмчик, довольно скромный, явно не первого года носки. В форме Бушмин видел его только один раз, да и то на фото, когда, будучи в гостях у Саньки Прохорова, разглядывал снимки в его семейном альбоме.
Он обнаружил Гладкевича на скамейке под разросшейся плакучей ивой, напоминающей своей формой шатер.
— Жив, курилка? — чуть приподнявшись, Гладкевич тряхнул протянутую для рукопожатия ладонь. — А то разные слухи ходят… В том числе и среди ваших.
— Я как тот Кощей Бессмертный, — усмехнувшись, Бушмин опустился на скамью. — Все хотят моей смерти, но никто не знает, где она спрятана.
— Тебя конкретно документы интересуют? Или еще есть какие ко мне дела?
— Документы.
Он угостил Гладкевича сигаретой, закурил сам.
— Понимаешь, Андрей… — Гладкевич на короткое время задумался, затем продолжил: — Я мог бы сделать тебе комплект документов баксов за двести пятьдесят, максимум за триста. Если бы ты обратился ко мне, скажем, месяц назад. Но сейчас, я тебе это уже говорил, в области ужесточился порядок выдачи паспортов и прочих гражданских документов; в этом плане налажен строжайший учет… Так что не стоит даже пытаться, иначе можно здорово погореть.
— Какой есть выход?
— Выход всегда можно найти. Вопрос только в том, сколько это будет стоить.
— Деньги у меня есть.
— Гм… Есть у меня один… знакомый…
— Он из ваших, из ментов?
— Нет, он из других сфер… Вот у него есть выходы на эти дела, собственно, он на них и специализируется. Он «делает» документы в Москве, это надежнее. Вернее, даже не в самой столице, а в области. Подмосковная прописка тебя устроит?
— Вполне. Он сейчас в городе, этот твой знакомый?
— Да, он здесь. Я с ним созванивался после нашего с тобой предыдущего разговора. Сказал, что у меня к нему дело будет-
— Не откажет?
— Это исключено, — Гладкевич усмехнулся. — Он мне… маленько обязан. Бесплатно, конечно, делать не возьмется, но и цену до потолка взвинчивать не станет.
— Закордонный паспорт тоже сделает?
— Я же говорю, это его бизнес… Фотки сделал? Давай! И напиши отдельно на листочке, какое твое будет новое «фамилие», год, дата, место рождения и тэ дэ…
Бушмин передал ему конверт, снабженный эмблемой фирмы «Кодак».
— Здесь восемь фото, на два паспорта, обычный гражданский и заграничный.
Заметив, что Гладкевич собирается не глядя сунуть конверт в карман, Бушмин сказал:
— Внимательно посмотри на фото.
— А че на них смотреть? — удивился Гладкевич. — Мне этот фейс и так знаком…
Он все же полез пальцами в конверт. Посмотрел на фото, затем недоумевающе на Бушмина и опять на фото, но уже с отвалившейся от изумления челюстью.
— Гм… Вот это фокус! С тобой, Андрей, не соскучишься. Он внимательно прочел запись на листе бумаги, который передал ему Бушмин. Сложил это в четвертушку и сунул вслед за конвертом в карман.