Танго втроем
Шрифт:
— Так это, значит, ей потребовались новые документы?
— Ну что, врубился наконец? — усмехнулся Бушмин. — Сможешь сделать?
— Почему нет? — после недолгих раздумий сказал Гладкевич. — Раз надо — сделаем… Ты в курсе, Андрей, что с ней не все так просто? Наш отдел, кстати, тоже сориентировали на ее розыск.
— Знаешь, за что я тебя уважаю, Володя?
—Ну?
— За то, что ты умеешь держать язык за зубами. И еще за то, что не задаешь вопросов, на которые я не смог бы тебе дать ответ.
Мокрушин, не участвовавший в переговорах,
— Ну что Володя-мент сказал? Подписался?
— Он при мне одному своему кадру с мобильника позвонил, назначил ему встречу. Тот делает надежные документы, через Москву.
— Когда будут готовы?
— Сегодня какое число? Тридцатое? Я сказал, чтобы через четверо суток документы были здесь. Розанову отправляем в Питер, к родственникам, это однозначно. Надо как-то подгадать под расписание…
— Лучше, наверное, самолетом?
— Согласен. Но не из нашего аэропорта, не из К. Ее данные внесены в компьютер погранцов, ее разыскивает милиция, и уверен, что не только менты… По новым документам у нее будет другая фамилия, имя-отчество тоже будут изменены, но сам понимаешь, у нас ее могут легко опознать.
— Она не верит ментам, и правильно делает, — сказал Мокрушин. — Куда прокладывать курс? В военгородок?
—Да, но по дороге надо найти таксофон. Мне нужно звякнуть по межгороду. Хочу убедиться, что я все еще представляю интерес для «товарищей» из Москвы.
На другом конце линии ответили мгновенно, словно ждали этого звонка с нетерпением и потому караулили у аппарата.
— Это Кондор, — Бушмин прикрыл за собой дверцу кабинки. — Да, Кондор. У меня есть сообщение для вас.
— Записываю, — ответил мужской голос.
— Я сейчас занят, а потому не смогу встретиться с вашим представителем ранее четвертого числа. Место и время встречи я сообщу дополнительно.
— Послушайте…
— Это во-первых, — не дал перебить себя Бушмин. — Вам должно быть известно, что некоторое время назад… пострадали двое моих товарищей. Вы понимаете, о ком идет речь?
— Да, можете не уточнять.
—Так вот… Я выяснил, что семьям, оставшимся без… кормильцев, до сих пор не выплачены причитающиеся им по закону компенсации и пособия. Если ваша «фирма» поможет решить эту проблему быстро и без проволочек, я вам буду обязан. Не имею ничего против, если для их близких будет сделано больше, нежели прописано в законах. У меня пока все!
— Одну минуту… Только не кладите трубку!
Бушмин перебежал улицу, прошел проходными дворами, нашел место, где они припарковали «Фольксваген», открыл тачку, забрался внутрь и стал дожидаться там своего приятеля.
Мокрушин появился примерно через полчаса.
— Андрей, я их засек! — сказал он, выруливая со двора на проезжую часть улицы. — Неплохой у тебя напарник, да?
— Не тяни резину, Рейндж! — Бушмина разбирало от любопытства. — Выкладывай, что видел!
— Байкеры! Двое, мужик и телка! В кожанах, шлемах, все по фирме! На «Хонде»! Я их возле почты видел, когда ты факс в Москву перекинул…
— Да, вряд ли это случайность, — задумчиво сказал Бушмин. — Удалось их разглядеть или морды под шлемами прятали?
— Девчонка так в шлеме и оставалась все время, она от «Хонды» не отходила. А вот мужик… Он даже в кабинку заглянул, может, думал, что ты им какую-нибудь «цидулю» оставил. Да, он шлем снимал, и я его, в общем-то, неплохо разглядел. Нехилый такой парниша, но не амбалистый… Лет тридцати или около того… Светленький такой, белобрысый…
Бушмин мгновенно насторожился, но приятель поспешил его успокоить.
— Нет, не «блонд». Ростом пониже, метр восемьдесят с небольшим, да и выглядит по-другому… На Женю Кафельникова похож, только не на самого Кафеля, а как бы на его старшего брательни-ка, если он, конечно, у того есть…
Бушмин усмехнулся, покачал головой.
— М-да… Байкеры, говоришь? Ну что ж, впредь до окончательного прояснения ситуации будем считать «байкеров» условно «нашими».
Они не стали проезжать через КПП бригады «Неман», сделав небольшой крюк по проселочной дороге. В прежние времена здесь находился одиночный пост, охранявший один из проездов к закрытому воен городку, но будка нынче пустует, да и шлагбаум убрали.
—Хорошо, конечно, что ты договорился обо всем, — сказал Бушмин. — Но как нам туда добраться? Не хотелось бы через перешеек, там погранцы, то-се…
— Я и не говорил, что мы на тачке поедем.
— Тогда как? Пешком? Далековато…
— Кое-кто забыл, что он моряк, — рассмеялся Мокрушин. — Как доберемся? Элементарно, пароходом!
Глава 11
Просторный кабинет, расположенный на третьем этаже здания торгпредства, одного из немногих в городе строений, сохранивших в своем облике черты позднеготического стиля, был освещен лишь мягким приглушенным светом бронзовой лампы, такой же массивной, «антикварной», как письменный стол, на котором она стояла, и высокое резное кресло из мореного дуба, придвинутое к нему вплотную. Высокие, но в то же время довольно узкие, сужающиеся вдобавок кверху окна были плотно зашторены, хотя снаружи еще длился световой день. Отчетливо слышался ход маятника напольных часов, выглядевших несколько старомодно, но в то же время основательно, как и весь интерьер помещения.
В кабинете находились двое: сам хозяин апартаментов Конрад Велп, он же доктор Велп, или «советник», как его часто называют, и его ближайший помощник, его «тень», Гюнтер Ланге. Советник о чем-то надолго задумался, стоя у окна, что касается помощника, то он тоже сохранял молчание, не решаясь нарушить ход мыслей своего патрона.
Они настолько хорошо изучили друг друга, настолько успели притереться, что такого рода молчание для них бывало порой красноречивее всяких слов.
Ланге все же исподтишка наблюдал за советником, пытаясь предугадать его мысли и тайные желания, одновременно с этим задумываясь над природой незримого могущества этого человека.