Танки генерала Брусилова
Шрифт:
– Но враг не в силах поставить орудия через каждые тридцать саженей, – уточнил полковник.
– Так точно. Да и в движущийся танк сложно попасть. По моему разумению, есть три типа боя, для каждого нужен свой вид машины либо в каждой сочетать некоторые качества. Б-2 неудачен для сопровождения кавалерии и лучше подходит к пехоте, двигаясь вместе с ней по полю не быстрее бегущего солдата, шесть-семь верст в час. Конникам нужна подвижная машина, ведущая стрельбу с ходу. Стало быть, пушку долой, в движеньи из нее не попадешь. Я представляю танк с легкой броней, как у Б-2, со скоростью по шоссе до двадцати пяти верст в час и вооружением из двух спаренных «максимов».
– Расскажите об управлении танковым подразделением в бою, господин капитан.
– К сожалению, ныне танки и приданные к ним пехотные роты управляются, как конница Чингисхана. Можно поставить задачу перед боем и указать направление атаки. Даже если командир роты имел бы волшебную дудочку, слышимую взводными, в башне во время боя на управление другими танками нет ни секунды времени. Я предполагаю, что командирский танк должен иметь не менее двух человек в башне, тогда командир сможет через люк флажками или ракетами указать изменение направления или остановить подчиненных. Несколько проще в обороне. Танк, вкопанный до откатника орудия, совершенно неуязвим, а приказы приносит вестовой по траншее. Это выяснили в корпусе генерала Брусилова при отражении десантных контратак японцев, пытавшихся отбить Цусиму.
В перерыве барон прорвался через плотное кольцо слушателей, окруживших капитана, и сграбастал его в объятия.
– Расскажи, как уцелел, чертяка! Мне доложили, что тебя того…
– Почти. Снаряд прошел навылет через башню, меня посекло осколками брони и заклепками. Гляди какой красавец стал, со шрамами на роже, чисто пират южных морей. В бедро железка засела глубоко, едва вырезали. До сих пор хромаю. Так что осталось купить костыль да попугая на плечо – вылитый Джон Силвер.
– Зато горло цело, раз такую речь выдал. Хлебное вино оно принимает? Вечером отметим.
Встреча фронтовых товарищей, к которой примкнули и другие ветераны Кореи, вылилась в приятственное безобразие, подробностей которого в полном объеме не смог бы восстановить ни один из ее участников. А через пару недель в середине октября танкистов созвал начальник Главного бронетракторного управления инженер-генерал Кюи, объявивший совещание в присутствии Его Императорского Высочества великого князя Петра Николаевича. Также присутствовали Романов, Брилинг, начальник Главного инженерного управления, пара инженеров из ГАУ, Брусилов, получивший за Корею звание генерал-лейтенанта и повышение в должности, а также офицеры, командовавшие там взводами и ротами.
Инженер-генерал поручил своему заму зачитать доклад о применении танков в последней войне, который через Военного министра будет передан на высочайшее имя. И попадет на высочайшую столешницу с высочайшими чернилами, пошутил про себя Брилинг. Вслух он давно ничего подобного не позволял.
Доклад по-своему получился шедевром канцелярского стиля, наполненным фразами вроде «бронетранспортное сооруженіе удобоприменимо къ дйствительному вышеозначенному предназначенію». От подобных перлов даже закаленный монарший глаз слипнется в дремоте к середине второго листа, а глазовладелец подмахнет документ, не в силах вникнуть в тонкости. В том числе не заостряя внимание на немалую сумму, потребную на создание новых видов машин.
Если отбросить казенную шелуху, царю предлагалось
Один только привыкший рубить с плеча барон попросил слова и разнес доклад в щепки. Он заявил, что конница утрачивает прежний смысл как атакующая лавой и размахивающая саблями масса. Теперь это подвижная инфантерия, которая перед боем прячет коней и сражается в пешем строю. Посему кавалерии нужен полноценный танк, а не самоходный пулемет в жестяной обертке. Специальный пехотный танк для конницы не подойдет, ибо не угонится за кавалерией на марше. Затем полковник высмеял «статую командора», доказав нехитрым расчетом, что у тысячетонного монстра девяносто процентов массы уйдут на двигатель, трансмиссию, ходовую часть и топливо; куда рациональнее построить сто танков по десять тонн с разумным бронированием и вооружением.
Инженер-музыкант Кюи в перерыве утащил барона в сторону.
– Экий вы прямолинейный, господин полковник. Впрочем, как большинство фронтовиков. Вы хоть представляете, какие затраты нужны на новые танки? А Его Императорское Величество продолжает считать их бронированными тракторами. Вот если ему предложить некую штуку, поражающую воображение, эдакий Царь-танк в русской традиции, назначенный обессмертить его имя, то денег не жаль.
– Меня не предупредили, ваше высокопревосходительство.
– Знайте же, милейший, у каждого своя служба Отечеству. Ваша – рубиться на поле боя, моя – вам способствовать. Давайте же друг дружке не мешать. Кстати, прожектом дредноута Государь непременно похвастает и перед кайзером, и перед английским королем. Пусть и они подобное пробуют. А у господ Романова и Брилинга зреет идея пехотно-кавалерийского танка, вам определенно понравится.
– Непременно расспрошу их. А как же перед Императором отчитаться – куда делся Царь-танк?
– Пробовали, не представилось возможным. Разве впервой?
Барону из министерских коридоров, где ложь и обман являются главной пружиной государственного механизма, срочно захотелось снова в поле, на железо, и чтобы всегда было ясно – враг впереди, рядом друзья, позади Отечество. Во второй части заседания он извинился за горячность и поддержал реляцию о программе танкостроения.
Под хмурым небом Гатчины Ипполит Владимирович Романов показал пробный экземпляр танка. Компания Фрезе создала тринклер мощностью сто пятьдесят лошадиных сил. Поэтому танк, использующий многие части от Б-2, без снижения скоростных качеств вырос на полтора метра в длину, получив пятый опорный каток в подвеске, двухместную башню с пулеметом и короткой трехдюймовой пушкой. Масса выросла до двенадцати тонн. Брусилов внимательно слушал объяснения, а барон тут же влез на место командира.
– Да, господа. Такое орудие в руках не удержишь.
– Потому вооружение обслуживают два человека, – объяснил Романов, заглядывая в люк. – У командира обязанности наводчика орудия. Второй башнер заряжает пушку и стреляет из пулемета в шаровой подвеске.
– Мощно, ничего не скажешь. Когда он в войска поступит?
– Опытовая «тройка», на которой вы сидите, уже отправилась. Лелею надежду, что в начале десятого года Путиловский получит заказ. Пока улучшаем Б-2, пусть в армии их будет хотя бы пару сотен. А то отправленные в Корею вы в ней и сгубили.