Танкисты Гудериана рассказывают. «Почему мы не дошли до Кремля»

Мюллер Йоганн

Точно такая же неготовность отличала и Люфтваффе. За прошедший год количество самолетов практически не увеличилось. В мае 1940 года Люфтваффе имели 4782 самолета, в июне 1941 года – 4882. Но даже из этого количества против Советского Союза было развернуто лишь 59 процентов. В Западной Европе остался 3-й Воздушный флот, на Средиземном море воевали Х авиакорпус и ряд других подразделений, сколько-то самолетов осталось в Германии. При этом немцы полагали, что в европейской части Советского Союза имеется 7500 самолетов, а их общее количество равняется 10 500. Просто не знаешь, смеяться или плакать, глядя на эти цифры. Но при этом генерал Люфтваффе Ешоннек уверенно

заявил Гальдеру: «Эксперты ожидают, что противник сосредоточит атаки против наших авангардов, но мы отобьем их благодаря нашему превосходству в технике и опыту». Впрочем, командующий 2-м Воздушным флотом Кессельринг был более сдержан: «Я получил приказ от главнокомандующего Люфтваффе прежде всего добиться превосходства в воздухе, и если получится, то и господства. Мы должны были поддерживать армию, и прежде всего танки, в ее боях с русскими. Любые другие задания приводили к распылению сил, и их следовало избегать». То есть, как ни парадоксально, удары по коммуникациям считались делом второстепенным и необязательным.

Кстати, существует интересное негласное деление. Операциями на Восточном фронте занималось Верховное командование сухопутных сил (ОКХ – генерал-фельдмаршал Браухич, начальник штаба – генерал-оберст Гальдер), а остальными театрами – Верховное командование вооруженных сил (ОКВ – генерал-фельдмаршал Кейтель, начальник штаба – генерал артиллерии Йодль). Причем парадокс ситуации заключается в том, что формально более низкая инстанция ОКХ не подчинялась ОКВ, из-за чего постоянно возникали проблемы и трения.

Во многом такое легкомысленное отношение к предстоящей войне объяснялось полным провалом немецкой разведки, в особенности отдела «Иностранные армии «Восток» подполковника Кинцеля, который кормил командование сказками о неготовности и слабости Советского Союза. К началу войны немцы предполагали встретить около 200 дивизий, а когда выяснилось, что в действительности их около 360, это стало страшным шоком. Когда Гудериан заявил, что, по его мнению, русские имеют около 10 000 танков, его обвинили в паникерстве и пораженчестве. Интересно, что сказал бы Браухич, если бы знал, что в действительности Советский Союз имеет около 24 000 танков?! Точно так же были недооценены силы советских ВВС. О промышленном потенциале Советского Союза немецкое командование в течение всей войны не имело даже отдаленного представления.

Впрочем, ничуть не лучше действовала советская разведка, которая впала в противоположную крайность – многократно преувеличила силы немцев. (Получается, что советские историки не кривили душой, когда писали о тысячах немецких танков и самолетов, они просто опирались на фантазии ГРУ и других разведок. Над утверждением, что план «Барбаросса» лег на стол Сталина за полчаса до того, как его подписал Гитлер, не стоит даже и смеяться. – Прим. пер.) Хорошим показателем блаженного неведения советского командования является то, что оно даже отдаленно не представляло состава сил и дислокации 2-й танковой группы генерал-оберста Гудериана, которой предстояло сыграть главную роль во многих сражениях 1941 года.

Отчасти здесь виноват бардак, который царил в Вермахте. Германская армия всегда славилась железным порядком и организованностью, можно даже сказать заорганизованностью. Однако в годы Второй мировой войны в ней несколько неожиданно появилась тенденция формировать временные соединения, не имеющие ничего общего со штатной структурой. Продолжительность существования этих импровизированных подразделений, частей и соединений была различной, как самыми различными были и их размеры – от усиленного батальона до группы армий. При этом немцы использовали несколько разных названий, зависящих от размера такого формирования. Самыми первыми появились так называемые боевые группы – Kampfgruppe, обычно это был сводный батальон или полк.

Собственно, изначально предполагалось, что авангардом танковой дивизии станет боевая группа в составе танкового полка, батальона пехоты на бронетранспортерах с приданными артиллерийским батальоном, ротой саперов и ротой противотанковых орудий. Вторую группу предполагалось формировать вокруг штаба стрелковой бригады из оставшихся подразделений.

Позднее стали мелькать дивизионные и корпусные группы – уже просто Gruppe, хотя иногда в состав «корпусной» группы командование ухитрялось включить несколько корпусов. И еще позднее появились временные сводные армии, получившие название Armee-Abteilung. То есть термин «Abteilung», который обычно переводят как батальон или дивизион, получил расширенное толкование.

Ну и уже совершенно неожиданно обнаруживается, что немецкие танковые группы, впервые появившиеся во Франции весной 1940 года, по своему статусу не более чем корпусная группа, хотя по размерам они не уступают никакой армии. Наверняка вам будет интересно узнать, что к началу операции «Барбаросса» в Группе армий «Центр» 2-я танковая группа генерала Гудериана была подчинена 4-й армии фельдмаршала фон Клюге, а 3-я танковая группа генерала Гота точно так же была подчинена 9-й армии генерала Штраусса.

И все-таки перед началом операции «Барбаросса» 2-я танковая группа представляла собой определенную силу. В ее состав вошли: XXIV (моторизованный) корпус генерала танковых войск барона Гейр фон Швеппенбурга (3-я и 4-я танковые, 10-я моторизованная, 1-я кавалерийская и 267-я пехотная дивизии); XLVI (моторизованный) корпус генерала танковых войск фон Фитингофа (10-я танковая дивизия, полк «Гроссдойчланд», дивизия СС «Дас Райх»); XLVII (моторизованный) корпус генерала танковых войск Лемельсена (17-я и 18-я танковые, 29-я моторизованная и 167-я пехотная дивизии); XII армейский корпус генерала пехоты Шрота (31, 34, 45-я пехотные дивизии). В резерве группы находилась 255-я пехотная дивизия.

Однако взгляните на состав танковых дивизий:

3-я: T-II – 58, T-III (37) – 29, T-III (50) – 81, T-IV – 32, Ком. – 15;

4-я: T-II – 44, T-III (37) – 31, T-III (50) – 74, T-IV – 20, Ком. – 8;

10-я: T-II – 45, T-III (50) – 105, T-IV – 20, Ком. – 12;

17-я: T-I – 12, T-II – 44, T-III (50) – 106, T-IV – 30, Ком. – 10;

18-я: T-I – 6, T-II – 50, T-III (37) – 99, T-III (50) – 15, T-IV – 36, Ком. – 12.

А теперь решайте сами, была эта сила грозной или нет. Но главным козырем танкистов Гудериана был, разумеется, боевой опыт.

Но все это разговоры о железе. А что думали и чувствовали люди перед началом новой войны? Рядовые солдаты и офицеры были преисполнены оптимизма и веры в гений фюрера, хотя не понимали толком, зачем нужна эта война. Генералы позволяли себе некоторые сомнения, но лишь до определенного предела. Вот что думал «простой немецкий генерал» Вальтер Неринг, командир 18-й танковой дивизии: