Танкисты Великой Отечественной (сборник)
Шрифт:
Миновав злополучное здание, танки и самоходки ворвались на рубеж вражеской обороны и начали утюжить пехоту. Наша батарея вышла на артиллерийские позиции. Появились мы внезапно! Орудийная прислуга заметалась возле пушек, многие сразу обратились в бегство! Но не расчет орудия, на которое шла наша самоходка! Эти оказались фанатиками — не побежали, как другие, решили произвести выстрел в упор и уже разворачивали орудие в нашу сторону!
— Виктор, дави пушку! — скомандовал механику.
Виктор выжал полный газ и включил педаль главного фрикциона. Настал момент — кто кого!! Судьбу нашего экипажа и расчета орудия решали секунды! Или они нас сожгут! Или мы их раздавим! Нельзя дать противнику произвести выстрел! Самоходка летела на врага
54
Капонир — глубокий окоп для полного укрытия боевой машины, над бруствером должно выступать только орудие.
Открыв люк, я осмотрелся. Экипажи комбата и взводного Фомичева в дыму и густых облаках пыли от гусениц уничтожали живую силу и пушки неприятеля. Экипажи Леванова и Горшкова почти одновременно произведенными выстрелами зажгли самоходное орудие. Пехотинцы двигались следом за танками и самоходками вдоль немецких траншей, обстреливая из винтовок и автоматов уже начавшую отступать пехоту, а когда немцы бросались в контратаки, в ход шли штыки и приклады — большинство наших стрелков в ту пору были вооружены винтовками-трехлинейками с трехгранными штыками.
Двухчасовой бой накалил стволы орудий, в боевом отделении было жарко и душно, хотя мы периодически открывали люки, а вентиляторы работали на всю мощь. Но стрелять теперь приходилось реже, снаряды были на исходе, оставалась четверть боекомплекта, которую нельзя было расходовать без разрешения комполка, и ожидать пополнения не приходилось. Переключившись на внешнюю связь, только хотел доложить комбату о нехватке снарядов, как услышал в эфире голос Фетисова, открытым текстом он просил комполка подбросить «огурцов», как мы кодировали снаряды. И тут же сзади послышался шум мотора, оглянулся — это подходил «студебекер» со снарядными ящиками в кузове. За рулем сидел шофер из взвода боепитания Борис Пушков, рядом — старший санинструктор Валя Воробьева. Проскочили они буквально под жерлами немецких танков, доставив снаряды в самый нужный момент! Валя, выскочив из кабины, сразу побежала к раненым, а Борис развез снаряды, сначала к самоходкам, затем к танкам. Надо отдать должное мужеству этих ребят, 18-летнего парня из Верхнего Волочка и 19-летней девушки из Свердловска: они выполнили практически смертельный приказ! На машине были десятки метин от пуль и осколков! За этот подвиг оба по праву были награждены медалями «За боевые заслуги».
После пятнадцатиминутного огневого налета нашей артиллерии отряд, заправившись боеприпасами и уже совместно с главными силами, возобновил наступление. Не выдержав решительной атаки с фронта и фланга, противник оставил Глазуновку.
Люди обнимались! Поздравляли друг друга! Это была первая существенная победа после перехода в наступление! Все мы были до того чумазые, что узнавались только по глазам и походке! Зубы на черных лицах блистали такой белизной, что в наступающих сумерках нас можно было принять за негров!
Первое дело после боя — привести в боеготовность машину!
Свою самоходку мы берегли, как невесту,
Пеклись и об орудии. После боя ствол неукоснительно чистили. Использовали для этого толстый деревянный пыж, обматывая его тряпкой, и банник — специальный прочный деревянный шест. Дело это было тяжелое. Вставляли пыж с дульной части и всем экипажем брались за банник, пробивали ствол от пороховых заусениц. Чистили тщательно, добиваясь внутри зеркального блеска. И обязательно зачехляли дуло! Не дай бог, попадет в ствол песок или камушек — «лилия» обеспечена! От помех снаряд мог сработать уже в стволе, и тогда взрывом разносило пушку, ствол «расцветал» острыми рваными «лепестками» наподобие цветка.
Трофейный пулемет тоже в любую минуту должен быть в рабочем состоянии. Это была вотчина заряжающего, и пулемет всегда был ухожен и смазан; не забывали и прихватить у немцев боезапас для верного помощника в бою. Можно добавить, что в вооружение самоходки входили два автомата ППШ, и все члены экипажа имели личное оружие, у меня всегда был пистолет, у остальных — револьверы системы «наган», и я следил, чтобы не забывали ребята их чистить и проверять.
После машин привели и себя в божеский вид, долго вытряхивали темно-бурую пыль из одежды, обуви, шлемов, отмывались от пота и грязи.
Затем последовал совмещенный с обедом ужин, но и тут никто не разошелся, бурно обсуждались подробности минувшего боя. В первую очередь всех интересовало, чьи были самоходки, что вырвались вперед на открытом фланге и одна из них сгорела. Экипажи окружили раненого наводчика Леню Зыкова, он рассказывал, как все происходило.
Комбат 1-й батареи старший лейтенант Белоусов решил на максимальных скоростях заскочить в рощу южнее Глазуновки и приказал экипажам поддержать его действия. Сергей Скуратов повел самоходку на предельной скорости, рыская по полю, чтобы избежать прямого попадания. Левее с той же скоростью мчалась машина лейтенанта Томина, его водитель Тимофей Поролов даже сумел обогнать комбатовскую самоходку. И тут вдруг экипажи увидели, что сарай, по которому комбат корректировал направление атаки, приподнялся и сразу осел — из сарая выполз «тигр»! Мгновенным выстрелом в упор он поджег вырвавшуюся вперед машину Белоусова. За прицелом его самоходки в тот момент находился лейтенант Кеньшинский, так как Зыкова ранило. Кеньшинский быстро развернул самоходку в сторону вражеского танка и произвел точный выстрел. Но одновременно выстрелил и немецкий танк. Обе машины загорелись. Николай Кеньшинский и Сергей Скуратов погибли. Комбат Белоусов был тяжело ранен.
— Еле-еле успел его вытащить, машина горела… — закончил свое горькое повествование Зыков, голос его сорвался, на глазах были слезы, он снял шлем и опустил голову.
Немцы были мастера на обман! Случай с сараем был не первым, и комбат Шевченко, собрав батарейцев, предупредил:
— Сегодня после боя погибли два солдата. Один поднял аккордеон, другой — часы в серебряном корпусе с позолоченной цепочкой. Так что не прельщайтесь на оставленное немцами, даже если это соблазнительные или дорогие вещи.
После этого случая мы взяли за правило строго предупреждать всех новичков, прибывающих на пополнение, об опасности «обманок», а зачастую, если хватало времени, ставили указки с надписью: «Мины!»
Продолжая наступление, части корпуса освободили сотни населенных пунктов в Орловской, Брянской и Курской областях, и 19 августа сосредоточились в лесу в трех километрах юго-западнее населенного пункта Ивановское, где остановились надолго, готовясь к предстоящим боям.