Танкисты. Новые интервью
Шрифт:
Кстати, насчет штрафных… была одна история. Под Кировоградом то ли по дури, то ли еще по какой причине сел на нейтралку Ил-2. Смотрю – летчик и стрелок выпрыгивают, ползут к нам. Летчик, старший лейтенант, давай у меня просить танк – вытаскивать самолет и чуть ли не сам за рычаги. Выделил им два танка, остальные с места прижали немцев огнем. Штурмовик вытащили. Летчик сразу полез мотор смотреть. Мой замполит взялся помочь… Ну, вроде как бы нашли они там что-то. Летчик попросил нас составить акт и подписать его. Только подписали ему, появляется машина с тремя офицерами СМЕРШа. Летчика в оборот! Пара вопросов, назвали трусом – и в машину его. «Ил» с подвешенными
Проходит какое-то время. Получаем приказ взять очередную высотку, господствующую над местностью. В поддержку дают особую роту. Спрашиваю: «Как это понимать?» Комдив отвечает: «Да проще говоря, штрафная рота. Состав – осужденные за разные провинности офицеры». Подъезжаю к роте. Смотрю – настрой боевой. Спросил, кто готов пойти в атаку танковым десантом. Хором отвечают: «Все!»
Высоту «взяли на арапа». Высадку роты осуществил прямо на первую траншею немцев. В тяжелом, напряженном бою, не считаясь с потерями, особая офицерская рота очистила высотку от немцев и удержала ее за собой. Со всех оставшихся в живых штрафников по итогам боя сняли судимость! Когда роту выводили из боя, один из них, раненный и окровавленный, буквально прыгнул на меня:
– Комбат, не узнаешь? Я тот летчик, что просил у тебя танк! Под Кировоградом… Помнишь?!
И пляшет вокруг меня.
– Смотри, поймал шальную. Теперь гарантированно летать буду! Спасибо тебе, танкист!
– Поздравляю, старлей. С тебя причитается за освобождение.
– Долга не держу! Вернусь в строй – «проставлюсь». Бывай, танкист!
В 44-м под Бельцами у одного из домов наблюдаю бурное веселье. Баян, девки, перепляс… Перед симпатичной бабенкой лихо выплясывает разбитной парняга. Бог ты мой, кого я вижу? Так то ж мой летчик! Уже капитан, Звезда Героя на груди… Отошли в сторонку, вспомнили былое. Конечно, и про должок помянули. Вкатили с ним красного молдавского и разошлись навсегда…
– Много пишется, что немцы подрывали наши подбитые танки…
– Так подрывали. Когда у них хватало времени, подрывали. Бывало, и свои рвут, и наши… а когда им как следует поддадут, так все побросают и бегут.
– На Украине вам не довелось встречаться с тяжелыми танками немцев?
– Во время Корсунь-Шевченковской операции видел их тяжелые танки. Там у них было десять танков «Тигр». Но в бою с ними не встречался. Они, когда из окружения прорывались, очень хитро построили: во главе танки, потом бронетранспортеры, потом штабные машины, а за ними пехота – ежом таким. Прорывались тремя колоннами. Мой батальон действовал по одной колонне. По другой работал мой друг Коротаев, который из-за меня погорел – тоже не получил Героя.
– Да, кстати, перед встречей с вами я нашел в электронном архиве ваш наградной лист на Героя Советского Союза. Почему ему не дали ход?
– Так уж получилось. Генерал Богданов, командующий бронетанковыми войсками армии, вместо Героя Советского Союза написал – «только орден Ленина». Пострадал я, другой комбат и еще два комбрига. Во всем виноват заяц… да-да, обыкновенный заяц.
На «Виллисе» едем на пару с комбригом к командующему бронетанковыми войсками армии. Бриженев по каким-то своим делам, вроде с заявками на машины, и к тому же везет два представления на Героев Советского Союза, на меня и Коротаева Лешу, на первую визу. Я за рулем, по правую руку у меня на всякий пожарный ППШ. Комбриг дремлет… Вдруг смотрю – впереди чешет заяц. Бежит и бежит… Мне надоело, я ППШ взял и с одной руки его – хлоп. Тот кувырком. Останавливаюсь, комбриг подпрыгнул: «Что случилось? Немцы?» Я смеюсь: «Не, это заяц».
Приезжаем к генералу Богданову… вообще он мужик-то хороший был. Ну, они там сразу рассуждать, туда-сюда. Комбриг говорит:
– Петр Иванович, мы тут по дороге зайчика нашли. Может быть, сделаем его здесь?
– О, заяц! Маша, давай его!..
– Что изволите?
– Сделай-ка нам зайца. Ребята привезли. Закусим немножко…
Ну, здесь началось. Ободрать нормально она его не может, сготовить тоже. Смотрю – зовет меня в палатку.
У нас по Смоленску зайцев очень много. Мы с батей частенько их стреляли. Так что практики хватало. Мать как готовила зайца: если уксус есть – его нужно ночь в нем вымачивать. Мы, бывало, принесем с отцом пару-тройку зайцев – она сготовит. Ночь полежит – так он буквально ползет.
Я его разделал, выпотрошил, и она меня отпустила. Пришел, сижу рядом. Они о чем-то разговаривают. Потом Богданов кричит ей:
– Ну что там, Маша, готово?
– Да, готово, сейчас несу.
Накрывает она нам поляну и потом подает зайца на сковороде, разрезанного на куски. По рюмке приняли и сразу по кусочку зайчатины, пока горячее. Гляжу – оба сморщились и положили назад. Я тоже попробовал – подошва от сапога, а не заяц. И все бы прошло хорошо, но Маша заходит опять с вопросом:
– Ну как вам мой зайчик?
Полковник и генерал смолчали, а я, дурак, ляпнул:
– Да кто ж так зайца делает, его ж в рот не возьмешь.
Она как вспыхнет и бегом. Слышно, как ревет в своей палатке… В общем, у Богданова настроение тоже ни к черту, говорит:
– Ну, что там у вас еще есть?
– Да вот представление на ребят…
– Оставляй. Я их отдам кадровику или сам отправлю дальше.
– Есть, товарищ генерал.
И оставил ему все. Мы уехали, тот начал рассматривать… Хрен нам, а не Герой. И мой комбриг давай писать в Верховный Совет запросы: «Почему не дали Героев?» А те отписываются: «Все на законных основаниях. Вручены ордена Ленина». После войны они с Богдановым в госпитале встретились, и Бриженев ему рубанул:
– Как же ты так мог поступить с ребятами?
И под рюмку выяснилось, что эта Маша увидела в документах на представление мое фото и устроила ему скандал:
– Ты этому хаму хочешь дать «добро»? Тогда все, я ухожу…
И он уступил, написал рядышком: «орден Ленина».
– А как я мог Орлову дать орден Ленина, а остальным Героя? Как ребятам объяснить?
Вот так в жизни бывает. Ну, а моя война закончилась в районе румынской границы в мае 44-го, ровно за год до падения Берлина. И больше я с войной дела не имел, хватит с меня.
– Можно сказать, что вам везло на командиров?
– Да всякое бывало… Под Корсунем, помню, один пехотный комдив пытался подчинить танки себе, угрожал мне пистолетом. Пришлось показать ему трофейный парабеллум. Буквально немного до стрельбы не дошло. Но вот опять же… Он мне потом орден Красного Знамени вручал…
Вообще, это дело можно воспринимать по-разному… У меня однажды был такой случай: я отдыхал в ГДР, в санатории. А директор санатория в свое время воевал в Сталинграде командиром противотанкового орудия. Там он был тяжело ранен, попал в плен, прошел его… перевоспитался и вернулся в ГДР, женился и народил шестерых дочерей. Вот разговорились мы с ним. Спрашиваю его: «Так, наверное, вы мой танк подбили?» А он не растерялся, говорит: «Ну, тогда, наверное, это вы мне ногу перебили».