Танковые сражения. Боевое применение танков во Второй мировой войне. 1939-1945
Шрифт:
Манштейн, однако, был спокоен; он наблюдал продвижение русских чуть ли не с чувством удовлетворения. 17 февраля Гитлер снова побывал у него, потребовав немедленного захвата Харькова. Манштейн объяснил фюреру, что чем дальше русские войска продвинутся на запад и юго-запад, тем более эффективным будет его контрудар. Он заманивал противника в опаснейший котел, поскольку группа Кемпф прочно удерживала оборону под Красноградом благодаря прибытию подкреплений, в том числе гренадерской моторизованной дивизии «Великая Германия».
21 февраля оперативная группа Холлидт и 1-я танковая армия удерживали фронт вдоль реки Миус и к северо-востоку от Сталина. Северо-западнее от этого города стояла готовая к контрудару 4-я танковая армия; XLVIII танковый корпус располагался справа в составе 6, 11 и 17-й танковых дивизий, а слева – танковый корпус СС с входившими в его состав танковыми дивизиями «Лейбштандарте»
22 февраля эти пять танковых дивизий начали наступление в северо-западном направлении. Наступление шло при тесном взаимодействии участвующих в нем соединений. XLVIII танковый корпус наносил удар на Барвенково, и его быстрое продвижение явилось совершенной неожиданностью для русских. Через несколько дней 17-я танковая дивизия на правом фланге заняла участок Изюм – Протопоповка на реке Северский Донец, а танковый корпус СС взял Лозовую и установил контакт с оперативной группой Кемпф, которая наступала с запада.
177
Танковые дивизии СС и гренадерская моторизованная дивизия «Великая Германия» имели каждая в своем составе по батальону новейших танков «тигр».
Местность слегка холмистая, тут и там пересеченная узкими замерзшими речушками. Она напоминала местность к западу от Сталинграда и в еще большей степени – североафриканскую пустыню. Колонны русских, двигающиеся назад на север, были видны на расстоянии 8—12 миль; на этой дистанции по ним эффективно вела огонь наша артиллерия. Некоторым танковым соединениям русских удалось избежать угрожавшей им ловушки, но 1-я гвардейская армия и танковая группа Попова понесли значительные потери в людях и технике. К 6 марта несколько крупных танковых соединений и один кавалерийский корпус русских были отрезаны 4-й танковой армией и оперативной группой Кемпф; было уничтожено 615 русских танков и захвачено более тысячи орудий. XLVIII танковый корпус теснил русских к востоку от Харькова, и к середине марта рубеж Северского Донца уже вновь надежно удерживался нашими войсками. Танковый корпус СС также продолжал свое наступление, и 15 марта немецкий флаг снова взвился над центральной площадью Харькова.
На фронте 1-й танковой армии между Лисичанском и Изюмом русские также были разгромлены и отброшены за Северский Донец. Таким образом, за несколько недель Манштейн смог осуществить успешный стратегический отход, а затем крупномасштабный контрудар, устранить угрозу окружения, нанести тяжелый урон противнику и восстановить сплошной фронт на юге от Таганрога до Белгорода. Перевес сил по числу дивизий был 8:1 в пользу русских, и эти боевые действия еще раз показали, на что способны немецкие войска, когда ими руководят опытные военачальники в соответствии с общепринятыми тактическими принципами, а не бросают их в бой с единственным требованием «держаться любой ценой».
Оценивая сложность проблем, которые стояли перед Манштейном в декабре 1942-го – феврале 1943 года, можно задаться вопросом: смог бы кто-нибудь из полководцев Второй мировой войны столь успешно вывести свои армии с Кавказа и затем нанести столь мощный контрудар на Харьков? Немецкий военный историк Риттер фон Шрамм писал о «чуде на Северском Донце», но это было вовсе не чудо; победа была достигнута за счет точного расчета и безошибочного прогнозирования.
Контрудар 4-й танковой армии в феврале и марте отмечало следующее:
1) командиры самого высокого уровня не ограничивали маневра танковых соединений, а ставили перед ними еще более сложные задачи;
2) танковые части могли не беспокоиться о своих флангах, поскольку командование располагало определенными резервами пехоты для обеспечения флангового прикрытия;
3) все командиры танковых соединений и командиры танковых корпусов во время боев находились на переднем крае;
4) предпринимаемые атаки всегда оказывались неожиданными для противника по месту и времени.
Интересно рассмотреть, каким образом русские реагировали на эти неожиданные для них атаки. Русский солдат по своему темпераменту весьма неуравновешен; он не способен вынести резкого перехода от победоносного наступления к поспешному отступлению. В ходе контратак нам порой приходилось наблюдать сцены необъяснимой паники среди русских, особенно удивлявшей тех, кому приходилось сталкиваться с упорным, почти фанатичным сопротивлением русских, засевших в оборонительных позициях. Совершенной правдой является то, что русские могут быть замечательными солдатами в обороне и безрассудно храбрыми в массовых атаках, но, сталкиваясь с непредвиденной ситуацией, они легко впадают в панику. Фельдмаршал фон Манштейн еще раз доказал этой операцией, что на массированные атаки русских следует отвечать маневром, но не позиционной обороной. Слабость русских солдат заключается в их неспособности действовать в неожиданной ситуации, тогда они наиболее уязвимы. Манштейн знал это. Он также хорошо знал, что его собственная сила – в лучшей подготовке его командиров, в их способности к инициативным действиям и умении руководить личным составом. Именно поэтому он и смог пойти на то, чтобы сначала отвести свои дивизии на сотни миль, а затем предпринять сокрушительную контратаку силами тех же самых дивизий, которая оказалась тяжким ударом для сбитого с толку противника.
Политические проблемы
После взятия Харькова последовало месяца три относительного затишья, и я воспользовался этим временем, чтобы изучить политические проблемы России. Всякий раз, когда мне выдавался случай, я посещал фабрики и заводы в Сталине и Харькове, стараясь узнать условия жизни городского и сельского населения. В этом была и своя приятная сторона – я научился многим зажигательным украинским танцам.
К счастью, мне не пришлось познакомиться с партизанами, которые нередко действовали вблизи фронта. Да и степные просторы Украины не слишком подходили для действий партизан, но покрытые лесами центральные и северные области России были идеальны для таких операций. Что касается партизан, то мы, военные, в нашей практике руководствовались принципом, который, по-моему, разделяет каждая армия: никакие средства не бывают слишком жесткими, если они служат защите войск от партизан, франтиреров и т. п. [178] Законы боевых военных действий создавались с XVII века; они не могут быть применимы к деятельности партизан, и тяжкий груз ответственности ложится на те правительства, которые намеренно организуют и поддерживают эту страшную форму ведения войны. В Советском Союзе партизанские силы готовились и организовывались еще в мирное время. Но их успехи зависят прежде всего от поддержки местного населения, чего совершенно не было здесь, на Украине.
178
Смотри, например, драконовский «Приказ № 1 военной администрации» генерала Эйзенхауэра, направленный против потенциальной угрозы деятельности партизан в Западной Германии.
Весной 1943 года я собственными глазами наблюдал, как немецких солдат, как друзей, встречали украинцы и белорусы. Вновь были открыты церкви. Многие крестьяне, насильно загнанные в колхозы, надеялись вернуть свои земельные наделы. Население мечтало освободиться от постоянного страха быть сосланным в лагеря, в Сибирь. Допросы тысяч военнопленных и долгие беседы с многими из них убедили меня, что простой русский человек не верил коммунистической партии; очень многие просто кипели ненавистью к партийным функционерам. Нашлись тысячи украинцев и белорусов, которые даже после трагических отступлений немецких войск зимой 1942/43 года взяли в руки оружие, чтобы освободить Россию от коммунистического рабства.
Было интересно наблюдать, хотя это и не обнадеживало, как политические деятели Германии вели себя в подобной ситуации. Войска не получали никаких директив относительно ведения войны в России. Гитлер освободил русских от довлевших над ними коммунистов-комиссаров, но вместо них поставил своих рейхскомиссаров. Так, украинцы испытали на себе тяжелую руку гаулейтера Коха, вызвавшего всеобщую ненависть. Колхозы на завоеванной нами территории остались; они лишь были переименованы в общины. Не было создано и армии, поскольку, если бы Гитлер на это пошел, ему пришлось бы дать определенные обязательства, а это шло вразрез с его политическими планами. Было лишь разрешено формирование нескольких дивизий из местных казаков и украинцев, причем с большой неохотой. Короче говоря, русским было позволено быть только «Hiwi» [179] , но это не накладывало на наших политических лидеров никаких обязательств. Вместо высылки в Сибирь, тысячи русских мужчин и женщин были отправлены в Германию, где их называли Ostarbeiter (рабочие с Востока). Практически они находились на положении рабов.
179
От немецкого «ffilfswilliger» – «доброволец» – иностранец, которого использовали в основном на нестроевой службе в немецкой армии.