Танковые сражения. Боевое применение танков во Второй мировой войне. 1939-1945
Шрифт:
«Die Wacht am Rhein» [266]
Последнее наступление союзников на Западе началось 8 февраля атакой 1-й канадской армии в направлении Рейхсвальда, лесного массива у пересечения Рейна с голландской границей. Эта атака стала первой из серии разработанных Эйзенхауэром ударов, наносимых английскими и американскими армиями вдоль Рейна до Страсбурга. XXX английский корпус, действовавший в составе канадской армии, прорвался в Рейхсвальд под прикрытием самого интенсивного артобстрела, когда-либо виданного на Западе. Наша 1-я парашютно-десантная армия сражалась с необыкновенной отвагой, и в течение двух недель продвижение противника по этой поросшей лесом, болотистой местности было очень незначительным. Бои здесь напомнили бои на Западном фронте в 1916–1917 годах, и, так же как и тогда на Сомме, ужасающей силы артиллерийский огонь англичан замедлил их собственное продвижение, разрушив все дороги в тылу немецких войск.
266
«Die Wacht am Rhein» («Стража на Рейне [сильна и верна]») – стихотворение Макса Шнекенбургера, написанное в 1840 г. и очень популярное в годы Франко-прусской войны. Положенное на музыку Карлом-Вильгельмом, стало народным немецким гимном, а с 1870 г. и до конца Первой мировой войны – официальным гимном Германской империи. (Примеч. пер.)
23 февраля 9-я американская армия генерала Симпсона (подчинявшегося тогда Монтгомери) через реку Рур нанесла удар в направлении на Дюссельдорф и Крефельд. В то время я исполнял обязанности начальника штаба 5-й танковой армии Мантейфеля, и мы тогда принимали участок обороны от Дюрена до Рурмонда, удерживаемый 15-й армией. Смена командования в столь критический момент была отличительной чертой фельдмаршала Моделя, который всегда хотел иметь самых лучших генералов в самом опасном участке. Тем не менее это стало его роковой ошибкой. Армейские штабы, а в особенности подразделения связи должны хорошо «сживаться» с войсками, если они хотят функционировать с должной эффективностью.
9-я американская армия использовала внезапность своего наступления и в первые два дня захватила несколько плацдармов на реке Рур. 25 февраля сильный удар танковых частей с плацдарма у Линниха нарушил связь между XII корпусом СС на нашем правом фланге и LXXXI корпусом в центре. XII корпус СС понес тяжелые потери, а 338-я пехотная дивизия, попытавшаяся закрыть прорыв, была отброшена американскими танками назад к Рейну. Учебная танковая дивизия из состава 1-й парашютно-десантной армии была переброшена в район Мюнхен – Гладбах, а 1 марта американцы атаковали ее там крупными силами. Вечером того же дня город пришлось оставить, а все наши попытки нанести контрудар по флангам прорвавшихся американцев были отбиты в течение дня 2 марта. 3 марта американские танки прорвали нашу оборону и вышли к Рейну южнее Дюссельдорфа.
XII корпус СС был отброшен противником в зону действия 1-й парашютно-десантной армии и поступил в ее подчинение. Тем временем развернулось ожесточенное сражение в центре и на левом фланге 5-й танковой армии. Поначалу все попытки американцев двинуться на Кельн со своего плацдарма между Юлихом и Дюреном были отбиты. 1-я армия американцев под командованием генерала Ходжеса продолжала теснить наши войска на этом участке; наши силы здесь были слишком слабы, чтобы противостоять столь мощному давлению, так что прибывшая сюда танковая группа Байерлейна (9-я и 11-я танковые дивизии и 3-я гренадерская моторизованная дивизия) смогла только прикрыть наше отступление. К 1 марта большая часть нашего LXXXI пехотного и LVIII танкового корпусов была оттеснена за реку Эрфт.
За первые недели марта обстановка на всем фронте вдоль Рейна значительно ухудшилась. 4 марта 1-я американская армия форсировала реку Эрфт и пробила себе дорогу на Кельн. Стало совершенно ясно, что 5-я танковая армия более не в силах оказывать серьезного сопротивления противнику западнее Рейна и может быть вообще уничтожена, если и далее останется на своем месте. Тем не менее 5 марта от Верховного командования вермахта был получен приказ, который требовал удерживать занимаемые позиции и запрещал перебрасывать тяжелое вооружение или штабы за реку. Все, что мы могли сделать в такой ситуации, – ввести LXXXI корпус в Кельн и дать ему возможность проявить все, на что он был способен. Танковая группа Байерлейна оказалась отрезанной на небольшом плацдарме у Дормагена, в 20 милях севернее Кельна, и получила разрешение переправиться через реку в ночь с 5 на 6 марта.
В то время как на улицах Кельна разгорелись ожесточенные бои, LVIII танковый корпус безуспешно пытался удержать плацдарм к югу от города. К 8 марта наше сопротивление западнее Рейна было совершенно сломлено, и остатки двух корпусов отступили за реку. Из-за бессмысленных приказов Гитлера нам пришлось оставить большую часть из еще имевшихся у нас орудий и танков, и только благодаря инициативе командиров удалось спасти значительную часть личного состава и определенное число тяжелого оружия. Благодаря низкой активности американской авиации армия быстро была приведена в порядок и организовала оборону в районе между Дюссельдорфом и рекой Зиг.
Тем временем армии, находившиеся у нас на флангах, также стали отступать. 1-я парашютно-десантная армия была оттеснена к Рейну в районе Дуйсбурга, а 15-я армия на нашем левом фланге, к несчастью, была вынуждена 9 марта отдать мост около Ремагена. Значимость этого факта была слишком преувеличена; американское командование вначале даже не сделало попытки развить этот успех, а перебросило на этот плацдарм четыре дивизии с приказом удерживать его. Более того, на этом этапе 9-й американской армии было достаточно просто форсировать реку севернее Дюссельдорфа. Однако Монтгомери запретил это, и Эйзенхауэр поддержал его [267] . Нет никакого сомнения в том, что стратегия союзников в этот период была не на высоте; они действовали негибко и регламентировались предварительно разработанными планами. Вся наша оборона на нижнем Рейне рушилась, однако военачальники союзников не позволили своим подчиненным развить этот успех. Все должны были ждать, пока Монтгомери подготовит расписанное по всем пунктам наступление и будет готов форсировать реку согласно предварительному плану. Это дало небольшую передышку группе армий «Б» фельдмаршала Моделя и продлило агонию на Западе еще на несколько недель.
267
Wilmot Ch. The Struggle for Europe. P. 677.
Однако на среднем Рейне события развивались куда быстрее благодаря инициативе генералов Брэдли и Паттона. Командующего американской группой армий раздражал жесткий контроль Эйзенхауэра, и он позволил Паттону действовать по своему усмотрению. 5 марта 3-я армия американцев пошла в наступление в горах Эйфель и добилась блестящего успеха. 7 марта Паттон вышел на Рейну поблизости от Кобленца; неделю спустя он форсировал Мозель и прошел через горы Гунсрюк в Палатинат. Это наступление совпало по времени с мощным натиском 7-й армии американцев на Западный вал на участке между Мозелем и Рейном. Эти две американские армии на равнине южнее Майнца разгромили нашу 1-ю армию, лишь немногие солдаты смогли переправиться через Рейн. В ночь с 22 на 23 марта Паттон захватил свой первый плацдарм на правом берегу южнее Майнца.
В это время 5-я танковая армия готовилась к отражению неизбежного наступления на Рур. Мы предвидели, что будет осуществлен двусторонний фланговый охват – форсирование реки на участке Дуйсбург – Дюссельдорф, наряду с мощным наступлением с плацдарма у Ремагена. Наш сектор обороны включал в себя город Дюссельдорф и тянулся вдоль Рейна до Зигбурга. На правом фланге располагался XII корпус СС, LXXXI корпус находился в центре, а на левом фланге – LVIII танковый корпус. Все эти соединения понесли тяжелые потери, а XII корпус СС потерял во время переправы через Рейн почти все свое тяжелое оружие. Было сделано все возможное, чтобы восполнить потери в пехотных подразделениях, их пополнили за счет солдат расформированного фольксштурма, зенитных и артиллерийских полков. До определенной степени наши потери были восполнены, но новички не хотели служить в пехоте, да и в любом случае они не имели соответствующей подготовки. Провал наступления в Арденнах и вторжение русских в Германию отрицательно сказались на боевом духе солдат и офицеров, хотя большинство из них продолжало с честью выполнять свой долг, а уровень дисциплины оставался довольно высоким до самого конца.
Генералу фон Мантейфелю было приказано принять командование армией на Восточном фронте, а генерал-полковнику Гарпе заменить его на Западе. Мы воспользовались двухнедельной передышкой, чтобы хоть как-то наладить войсковое хозяйство. Мы восполнили потери личного состава, а кроме того, в тыловых службах, штабах подразделений зенитной артиллерии было изъято все оружие для фронтовых частей; в штабах остались только пистолеты. Мы сосредоточили свое основное внимание на обороне правого фланга, поскольку форсировать Рейн противник, как мы предполагали, должен был в районе Дюссельдорфа. Участки обороны, которые занимали дивизии XII корпуса СС, были уменьшены, а остатки учебной танковой дивизии держались в резерве за этими соединениями. Не забывали мы и о левом фланге под Зигбургом, поскольку имели все основания ожидать удара и на этом участке с плацдарма под Ремагеном. На этом фланге в оперативном резерве должна была находиться 3-я моторизованная дивизия, но 15 марта нам было приказано передать эту дивизию на другой участок фронта. При организации обороны мы сознательно отказались от ее эшелонирования, чтобы разместить все наши средства на берегу Рейна. Каждый из нас понимал, что этот водный рубеж представляет собой последнюю возможность для организации эффективной обороны. Основу обороны на нашем фронте составляли зенитные орудия малого и среднего калибра, снятые с оборонительных позиций в Руре и ныне используемые для стрельбы по наземным целям. Обслуживаемые исполненными решимости артиллеристами и обеспеченные достаточным количеством боеприпасов, они стали главным фактором нашей обороны.