Танковые засады. «Бронебойным, огонь!»
Шрифт:
Идея создания самоходной артиллерии на шасси танков была теоретически обоснована еще в Англии, однако впервые практическое воплощение она получила в Советском Союзе.
История сверхтяжелых самоходок началась в 1933 году на заводе «Спецмаштреста» имени Кирова, больше известного как завод № 185. В 1937 году под руководством главного конструктора Петра Ивановича Сячентова началось проектирование самоходной установки для тяжелой артиллерии особого назначения — ТАОН. В июле следующего года опытный образец, получивший индекс СУ-14, был построен.
Корпус машины изготавливался из катаных
Вооружение СУ-14 состояло из сверхмощной морской 203-миллиметровой гаубицы Б-4 образца 1931 года. Она располагалась на верхнем станке и оснащалась подъемным и поворотным механизмами.
Вспомогательное вооружение состояло из трех пулеметов ДТ, которые могли размещаться в шести бугельных установках, по три на борт. Кроме того, для одного «Дегтярева-танкового» был предусмотрен вертлюг для зенитной стрельбы, расположенный справа в передней части палубы могучей самоходки.
Возимый боекомплект состоял из восьми выстрелов раздельного заряжания и более двух тысяч патронов к пулеметам «Дегтярев-танковый». Для загрузки боеприпасов, а масса одного снаряда составляла около 114 килограммов, в кормовой части самоходки имелись две лебедки грузоподъемностью 200 килограммов. При стрельбе машина опиралась на два сошника, имевших ручной и электрический приводы гидроцилиндров.
На СУ-14 устанавливались двигатель М-17 мощностью полтысячи лошадиных сил и трансмиссия, представлявшая собой конгломерат агрегатов танков Т-28 и Т-35. Главный и бортовые фрикционы с плавающими ленточными тормозами были заимствованы у танка Т-35, а пятискоростная коробка передач и бортовые передачи — у Т-28.
В середине тридцатых годов в СССР построили различные типы самоходок с мощными орудиями, однако все они пали жертвами политических свар и доносов в стране. Планом на 1937 год предусматривалось изготовление установочной партии из пяти машин СУ-14-Бр-2, представляющих собой СУ-14-1 со 152-миллиметровым орудием Бр-2, а с 1938 года предполагалось наладить их серийный выпуск. Но после того как в 1937 году был арестован, а затем расстрелян Петр Иванович Сячентов — главный конструктор СУ-14, все работы по этим машинам прекратили.
Два имевшихся образца передали на хранение военному складу № 37 в Москве. Среди отвергнутых артсистем находились также самоходные установки для воздушно-десантных войск на базе танков Т-37 и Т-38, «малый триплекс» на базе Т-26 и БТ-2 и невиданный в мире тяжелый «триплекс ТАОН».
Об уцелевших самоходках СУ-14 вспомнили в ходе Зимней войны 1939 года с Финляндией, когда Красная Армия начала штурм особо укрепленной линии Маннергейма. Войска сильно нуждались в мощной огневой поддержке. Поэтому две установки типа СУ-14 решили экранировать броневыми листами толщиной 30–50 миллиметров, чтобы самоходки могли подходить к финским ДОТам на расстояние прямого выстрела.
В конце января 1940 года машины прибыли из Москвы на завод № 185, но работы по их дополнительному бронированию затянулись — броневые листы с Ижорского завода начали поступать только в конце
При этом на каждой машине было полностью забронировано боевое отделение и усилена защита корпуса. Соединение броневых листов производилось сваркой, заклепками и болтами. Наблюдение за полем боя осуществлялось через два перископических прибора ПТ-1, установленных на крыше рубки.
При возросшей до шестидесяти четырех тонн боевой массе СУ-14-Бр-2 с трудом достигала скорости двадцать два километра в час. Перегруженный двигатель работал с напряжением, развороты происходили тяжело. На доработку трансмиссии средств не было, и поэтому на опытном образце СУ-14 из-за сильной перегрузки ограничились только заменой резиновых бандажей катков на металлические.
В 1940 году 152-миллиметровая самоходка СУ-14 с пушкой Б-30 и СУ-14-1 с пушкой Бр-2 прошли артиллерийские стрельбы на Научно-исследовательском артиллерийском полигоне. Также они испытывались в составе группы танков капитана Лебедева в Киевском особом военном округе, а затем были законсервированы.
Но в дальнейшем этим сверхтяжелым самоходкам все же довелось принять участие в боевых действиях. Осенью 1941 года их вместе с артустановкой СУ-100Y включили в состав Отдельного тяжелого дивизиона особого назначения.
Самоходки были хорошо замаскированы, часто меняли позиции и доставляли много неприятностей гитлеровцам. Их заградительный огонь ложился необычайно точно и кучно. Неприятель хотел любой ценой уничтожить советскую мобильную артиллерию.
Рота гвардии капитана Горелова развернулась на позициях и замаскировалась. Экипажи стали отрывать танковые окопы, а командир роты отправился на командный пункт батареи.
— Вовремя вы, — приветствовал его полковник в танкошлеме и с измазанным пороховой копотью лицом. — Немец прет, гадина! Уже несколько атак отбили, а он все прет… Готовься, гвардии капитан, бой будет жесткий.
— Есть, товарищ полковник. Готовы уже, ждем фрицев.
Выйдя из замаскированного блиндажа, Николай как раз увидел одну из самоходок, которая меняла в это время огневую позицию. Своим обликом она напоминала уже знакомый Горелову сверхтяжелый танк КВ-2. Он много повидал таких бронированных супермонстров во время пограничного сражения под Дубнами, Луцком и Бродами. Вот только вместо 152-миллиметровой пушки была установлена 130-миллиметровая морская гаубица, которая могла не только стрелять настильным огнем, но и вести огонь по навесной траектории.
Новая самоходная установка получила индекс СУ-100-Y [33]«Игрек», хотя в некоторых источниках она фигурирует как T-100-Y. Бронекорпус СУ-100-Y поступил с Ижорского завода 24 февраля, а 1 марта началась сборка машины. Уже 14 марта готовая самоходка совершила свой первый выезд.
Сверхмощная самоходка СУ-100-Y вообще, образно говоря, имела «морские» корни. Ее «сердцем» являлся двигатель ГАЗ-34 мощностью 890 лошадиных сил. Такой же устанавливался на скоростных торпедных катерах-глиссерах.