Танковые засады. «Бронебойным, огонь!»
Шрифт:
— На нашу бригаду, укомплектованную тяжелыми и средними танками, ляжет основная тяжесть наступления. Каково техническое состояние танков?
Поднялся помощник по технической части гвардии капитан Дынер:
— Наличная боевая техника отремонтирована и снабжена всем необходимым: горюче-смазочными материалами, запчастями, боеприпасами. Машины сейчас усиленно готовятся к ночному маршу.
— Необходимо еще увязать вопросы взаимодействия с соседями…
* * *
Колонна бронетехники выдвигалась в кромешной тьме, танки шли с погашенными огнями, лишь только тускло светились карманные фонарики командиров экипажей. Тишина стояла полнейшая, только глухо рычали танковые дизели и скрежетали стальные траки гусениц. Даже на передовой, обычно щедро расцвеченной осветительными ракетами и трассерами, было в эту ночь спокойно. Но это было спокойствие перед бурей.
Танки замаскировали на исходных позициях. Из тыла подвезли горячий чай в термосах, чтобы люди перед боем отогрелись. Чего «погорячее» — только после боя, для танковой атаки нужна ясная голова.
Раннее утро 5 декабря 1941 года. Рассвет наступал медленно, солнце с трудом пробивало себе дорогу сквозь хмурые облака. Серый лес, белые, с синевой сугробы, и такой же пушистый покров на ветвях деревьев.
Едва восток стал светлеть, его подсветили вспышки орудий. Это было первое организованное и массированное наступление. Плотность орудий и минометов была не слишком высока — всего сорок пять стволов на километр фронта прорыва. Огневые победы советской артиллерии были еще впереди.
И все же…
Гром орудий разорвал предутреннюю тишину подмосковного леса. Над головами танкистов, стоящих в башенных люках своих машин, со свистом пронеслись тяжелые фугасные и бетонобойные снаряды. А потом дрогнула земля под могучими ударами «Сталинских молотов»! Бесформенными кусками бетона и арматуры разлетались долговременные огневые точки. Стирались с лица земли стрелковые ячейки. Выворачивались наизнанку окопы и блиндажи.
А в довершение всего ударили «катюши»! Их песнь была страшна для врага. С воем и свистом реактивные снаряды срывались с направляющих и уносились в хмурое небо. Сияющие кометы озаряли адским пламенем свинцово-серые облака.
А потом… Сплошной огненный ковер мощных взрывов накрыл гитлеровские позиции! Новый огневой вал сметал все на своем пути. Корежил металл, сжигал и рвал податливые человеческие тела, кромсал все вокруг острыми иззубренными осколками и ударными волнами!.. А с неба рушились все новые и новые огнехвостые кометы, взрываясь фонтанами яростного пламени.
К грохоту снарядов и вою ракет «катюш» добавился еще и низкий, басовитый гул. Это шли под облаками «крылатые танки» — бронированные штурмовики Ил-2.
В пологом пикировании они тоже ударили «эрэсами», и новые огненные кометы вонзились в окопы и блиндажи гитлеровцев. На выходе из атаки «илы» сыпанули бомбы, накрыв на земле новые цели. А потом, выстроившись в круг, стали бить по гитлеровцам на земле из 20-миллиметровых авиапушек ШВАК и скорострельных пулеметов ШКАС. Огненная фреза вращалась над позициями гитлеровцев, уничтожая все живое.
Немецкие зенитки били вразнобой — часть из них была уже уничтожена, а уцелевшие не спешили подавать признаки какой бы то ни было активности…
Едва только стихла канонада, как над лесом взвилась красная ракета. И тут же взревели сотни танковых двигателей.
— Вперед! Вперед! Старшина, полный ход! — Гвардии капитан Горелов скользнул вниз, закрывая за собой тяжелый бронированный люк.
— Есть, командир! — Степан Никифорович со скрежетом воткнул передачу и стронул танк с места.
Танковая атака началась. Сотни боевых машин пошли по снежной целине, скрежеща гусеницами и ревя моторами. Вслед за ними поднялась и пехота. Всех охватил общий наступательный порыв. Повсюду слышалось громовое «ура».
Николай Горелов внимательно оглядывал местность в панораму танкового прицела. Впереди простиралась снежная равнина, за которой виднелись изрытые воронками бомб и снарядов немецкие позиции. Там дальше, за разрушенными и сожженными деревнями, была их цель — Калинин. Задача, поставленная перед командованием фронта, заключалась не только в том, чтобы занять Калинин, разгромить калининскую группировку немцев, но и выйти в тыл вражеским частям, действовавшим против Москвы.
— Внимание, всем танкам роты — беглый огонь с ходу! — передал по рации гвардии капитан Горелов.
— Вас понял!.. Есть, командир!
Языки дульного пламени вырывались из стволов орудий несущихся на полной скорости «тридцатьчетверок». Разбрасывая в разные стороны белую пелену снега, средние танки неслись на скорости свыше тридцати километров в час! Рычали тяжелые КВ, впереди них в боевых порядках находились и легкие танки — «бэтэшки», Т-26, Т-50 и Т-60. Кстати, таких машин в наступлении под Москвой было большинство. В качестве легких танков применялись даже плавающие Т-40, вооруженные всего лишь крупнокалиберным пулеметом.
Николай нажал на электроспуск танковой пушки — очередной снаряд унесся к позициям гитлеровцев. «Тридцатьчетверка» била на ходу, без остановок, поэтому прицельность была весьма низкой. И все же сплошной огневой вал разрывов мощных осколочно-фугасных снарядов не давал гитлеровцам поднять головы.
Но не всех еще раздолбали — в левый борт «тридцатьчетверки» Горелова ударила бронебойная «болванка» и, отрикошетив от наклонного бронелиста, улетела прочь. Танк содрогнулся от удара, но хода не сбавил.