Танковые засады. «Бронебойным, огонь!»
Шрифт:
Уже в конце июня 1941 года в соответствии с заданием Совета Труда и Обороны по подготовке Красной Армии к зиме промышленность получила задание разработать надежные боевые и транспортные аэросани, обеспечив их серийный выпуск к началу зимы. Одновременно было образовано специальное управление Красной Армии в составе бронетанковых войск, на которое возлагалась вся организационная работа и обеспечение специальных боевых и транспортных аэросанных подразделений. Дело приняло настолько массовый характер, что в том же году удалось сформировать первые транспортные аэросанные батальоны, выполнявшие ответственные задания командования.
По чертежам, разработанным под руководством Андреева и Веселовского, начался выпуск новых боевых аэросаней НКЛ-26 и РФ-8, транспортных НКЛ-16/41 и позднее НКЛ-16/42. Скомплектованные в боевые и транспортные батальоны, эти машины в последних числах декабря 1941 года и январе 1942-го пришли в действующую армию.
В условиях бездорожья боевые и транспортные батальоны, оснащенные соответствующими типами аэросаней, получили в руки один из главных козырей войны — мобильность и скорость передвижения. В самых неожиданных для врага местах стремительно возникали и проводили успешные боевые операции наши подразделения. Враг охранял дороги — боевые аэросани появлялись из-за непроходимых сугробов. Эффект внезапности, быстротечности боя в тылу противника производил ошеломляющее действие на гитлеровцев. А тем временем транспортные аэросани подвозили новых десантников, которые закрепляли успех операции.
Прямо из заводских цехов машины уходили в бой. Их действия отличались быстротой и неожиданностью развертывания. Используя скорость и высокую проходимость по снежному бездорожью, они, словно легендарные тачанки, внезапно атаковали застигнутого врасплох противника.
Вот и сейчас легкие и маневренные машины на лыжном ходу с толкающим воздушным винтом и пулеметной турелью в носовой части бронированного корпуса разили трассерами гитлеровцев.
Это были советские боевые аэросани НКЛ-26. Они были рассчитаны на экипаж из двух человек: командира машины, одновременно выполняющего роль стрелка, и механика-водителя.
Корпус аэросаней НКЛ-26 был деревянным с четырьмя независимо подвешенными управляемыми лыжами. Его корпус был собран из фанерных листов на металлическом каркасе, в передней части для защиты от пуль под углом шестьдесят градусов устанавливался бронещит. В нем перед водителем находился смотровой люк с откидной створкой, в которой выполнена узкая прорезь.
Единственная дверь располагалась слева, параллельно сиденью водителя, по бортам имелись два небольших окна для бокового обзора.
В отсеке командира аэросаней, в крыше корпуса, находилась пулеметная турель для «Дегтярева-танкового». Турель имела бронещиток с фигурным вырезом для пулемета.
В задней части, за отсеком командира, размещался бензобак. Двигатель М-11Г, расположенный в корме аэросаней, имел пять расположенных звездообразно в одной плоскости цилиндров воздушного охлаждения.
Странные аппараты полосовали пулеметным огнем немецкие позиции. Казалось бы, какой прок от одного пулемета? Ан нет! Когда трассирующие плети безжалостно стегают со всех сторон, когда советские аэросани стремительными белыми призраками появляются из мрака ночи и так же стремительно исчезают, оставляя после себя только трупы в серых, мышиного цвета шинелях и развороченную технику, — тогда понимаешь, что русские в очередной раз разработали совершенно невообразимое оружие!
К тому же некоторые экипажи НКЛ-26 брали с собой ампулы с зажигательной смесью КС. Стрелки-командиры аэросаней выбрасывали их руками — «на кого бог пошлет». Бог этой ночью был особенно свиреп, разрывая мрак огненными гейзерами, которые сжигали все на своем пути! «Консервы жидкого пламени» поражали и людей, и технику. Возле танка Дитриха Шталльманна полыхнула одна из машин его роты. В считаные секунды вихрь огня охватил весь Pz.Kpfw.747 Т-34®, экипаж сгорел заживо.
Аэросани были подобны легким русским бипланам-бомбардировщикам По-2: «Рус фанер» также каждую ночь совершали «беспокоящие» налеты на гитлеровские позиции. А теперь к их налетам добавились и такие же катастрофические набеги аэросанных батальонов.
В книге «Солдатский долг», изданной после войны, Маршал Советского Союза Константин Константинович Рокоссовский дал высокую оценку аэросанной технике.
«По нашей просьбе В Д. Соколовский прислал аэросанную роту, — писал маршал. — Располагалась она при штабе тыла армии. Каждые аэросани вооружены легким пулеметом.
Очень крепкая помощь, и не только для живой связи, как обнаружилось.
Во второй половине февраля немецкий лыжный отряд — до двухсот с лишним солдат — ночью проник к нам в тыл и пересек дорогу, питавшую правое крыло армии всем необходимым. Создалось на время критическое положение.
Рота моментально выдвинулась в район, занятый немецкими лыжниками, развернулась и с ходу атаковала, ведя огонь из четырнадцати своих пулеметов. Немцы были рассеяны, истреблены.
Взятые в этой стычке пленные в один голос говорили, что эта атака их ошеломила; они приняли аэросани за танки и были поражены, почему же машины как будто летят по глубокому снегу».
Рейды боевых аэросаней были настолько эффективны, что инженер Гороховский разработал проект бронированных аэросаней с башней от легкого танка БТ-2. Двигатель и воздушный винт находились внутри бронекорпуса, а воздух к ним поступал через бронированные жалюзи. Однако в металле такой «аэросанный танк» построен не был из-за общей непроработанности инженерного проекта.
Ночная атака закончилась так же неожиданно, как и началась, русские боевые аэросани ушли, оставив после себя груды тел немецких оккупантов и покореженную, сгоревшую технику… А злые, вымотанные ночным боем и невыспавшиеся гитлеровцы безрадостно встречали очередной рассвет своей теперь уже безнадежной битвы…
Глава 16
Враг будет разбит!
Из медсанбата Николай Горелов выписался всего лишь через несколько дней, хоть доктор и протестовал. Военврач опасался инфекции, которая может возникнуть из-за ожогов рук. Но раны оказались не такими уж и серьезными. Клятвенно пообещав военному эскулапу долечиться в части, гвардии капитан убыл к себе в бригаду.
За это время гвардейская часть генерал-майора Катукова понесла значительные потери. В батальонах оставалось по восемь-десять танков, было много «безлошадных» экипажей. Явившись в штаб своего батальона, Горелов был зачислен в оперативный резерв.
Гвардии старшину Стеценко он не нашел: тот уже воевал с другим экипажем. Но под вечер он объявился в компании трех танкистов на своих двоих, целый и невредимый. Их «тридцатьчетверку» сожгла немецкая противотанковая батарея. Но всем удалось выскочить наружу, прежде чем сдетонировал боекомплект.