Танковый погром 1941 года. В авторской редакции

Бешанов Владимир Васильевич

«Все, что вы говорите, Максим Алексеевич, — он подошел к карте, — с военной точки зрения, может быть, и правильно, но политически, по-моему, совершенно неверно! Вы мыслите как сугубый военспец: расстановка сил, их соотношение и так далее. А моральный фактор вы учитываете? Нет, не учитываете! А вы подумали, какой моральный ущерб нанесет тот факт, что мы, воспитывавшие Красную Армию в высоком наступательном духе, с первых дней войны перейдем к пассивной обороне, без сопротивления оставив инициативу в руках агрессора! А вы еще предлагаете допустить фашистов в глубь советской земли!., если бы я вас не знал как испытанного большевика, я подумал бы, что

вы запаниковали».

К тому же для контроля за исполнением директив Москвы в Тернополь прибыл начальник Генерального штаба генерал армии Жуков, который потребовал, не теряя времени, отдать приказы войскам о подготовке контрудара. Наступать следовало «немедленно», не дожидаясь подхода резервов фронта. Одновременно Георгий Константинович приказал правому флангу 5-й армии и дивизиям 22-го механизированного корпуса «надежно прикрыть Ковель от удара противника с Брестского направления». А с 4-м мех-корпусом вышла вообще смешная история. Несмотря на категорическое указание штаба фронта сосредоточить его на правом фланге 6-й армии, генерал Музыченко перебросил корпус на свой левый фланг для отражения атак немецкой пехоты в районе Яворова. В результате «немедленно» перейти в наступление из всей южной группировки (три механизированных корпуса, имевших в своем составе более 2500 танков) мог только 15-й мехкорпус, а из северной (еще три корпуса и более 1400 танков) — только 19-я танковая дивизия. Вместо нанесения мощных, скоординированных по времени и месту ударов, Жуков избрал тактику атак разрозненными, не взаимодействующими между собой соединениями, предоставив, таким образом, фон Клейсту возможность бить их по частям.

Отметим, что высшее советское командование продолжало реализацию довоенных планов. Вместо того чтобы прикрывать наиболее угрожаемое, западное, направление, где действовала самая мощная группа армий «Центр», основные силы Красной Армии бросались в наступление на юго-западном направлении. Согласно довоенным взглядам, если Германия и решится на войну с Советским Союзом, то будет стремиться оттяпать Украину. Вопрос о возможности наступления вермахта на Москву не рассматривался даже теоретически, как ненаучная фантастика.

Одними из первых вступили в бой войска 15-го механизированного корпуса под командованием генерал-майора И.И. Карпезо. В этом соединении имелось 749 танков, в том числе 60 KB и 71 Т-34. Командир корпуса решил выполнять боевую задачу силами 10-й (она имела 363 танка, в их числе 66 новейших, «остальной парк состоял из устаревших машин типа БТ-7 и Т-26») и 37-й танковых дивизий (в ней из новых танков всего 32 «тридцатьчетверки» и один «ворошилов» и еще 283 единицы «старья» с гусеницами и 45-мм «пукалками»). На подготовку к наступлению части имели мало времени, к утру 23 июня они находились в движении в указанные районы.

Тем временем 48-й моторизованный корпус группы Клейста силами 11-й танковой дивизии выдвигался в направлении на Радехов. Навстречу ему шла 10-я танковая дивизия генерал-майора С.Я. Огурцова.

37-я танковая полковника Ф.Г. Аникушкина и 212-я механизированная под командованием генерал-майора С.В. Баранова начали выдвижение позже и направлялись не в район Радехова, а на другие участки. Причем из-за отсутствия автотранспорта мотострелки следовали в пешем порядке. В целом корпус Карпезо действовал в полосе шириной 70 км.

Танковые бои в районе Радехов начались около 8 часов утра 23 июня и носили исключительно упорный и ожесточенный характер. Но от 10-й танковой дивизии в первой половине дня в бою участвовал

лишь передовой отряд в составе 3-го батальона 20-го танкового полка и 2-го батальона 10-го мотострелкового полка. Этот отряд еще 22 июня получил задачу ликвидировать «парашютный десант» в районе Радехов. Отбросив противника, отряд к концу дня организовал оборону вокруг города, являвшегося важным узлом шоссейных дорог. Утром следующего дня советские танкисты были атакованы войсками 48-го мотокорпуса противника. Бой продолжался до середины дня. Русские повели его грамотно, укрыли свои танки за складками местности и с места расстреливали вражеские боевые машины. Только после того, как были израсходованы все боеприпасы, советские подразделения отошли в южном направлении. Немцы взяли Радехов. Передовой отряд 10-й танковой дивизии в этом бою подбил 20 немецких танков и уничтожил 16 противотанковых орудий, потеряв 6 «тридцатьчетверок» и 20 «бэтушек».

Однако довольно успешные действия отряда не были своевременно поддержаны главными силами. Ночью 23 июня южнее Радехова два батальона немецких T-III сильно потрепали на марше колонну дивизии Огурцова, подбив 46 танков БТ-7. Потеряв несколько своих машин, противник отступил. Но в результате основные силы 20-го танкового и 10-го мотострелкового полков подошли к Радехову лишь во второй половине дня и существенно изменить ход боя оказались не в состоянии. Советские танковые части не поддерживались дивизионной артиллерией и не прикрывались зенитными пушками, так как 10-й артполк и 10-й зенитный артиллерийский дивизион все еще находились в пути следования из лагерей, а в боекомплекте танков Т-34 не оказалось бронебойных снарядов (!).

Итог: в контрударе 23 июня приняли участие два полка 10-й танковой дивизии. И все. С севера в этот день не наблюдалось никакого шевеления.

Из-за отсутствия данных о противнике 37-я танковая дивизия получила задачу уничтожить вражеские танки в районе Адамы, где, как выяснилось, никаких танковых частей противника не оказалось. Вследствие этого дивизия не только напрасно потеряла шесть часов драгоценного времени, но и понесла на марше неоправданные потери. Однако, поди ж ты, отрапортовала о 100 уничтоженных танках противника!

19-й танковый полк 10-й дивизии, застряв в болоте в районе Соколувка, Конты, на указанный рубеж вообще не вышел и в атаке не участвовал. Затем полку сменили задачу. 25 июня он получил приказ следовать в район Броды, где якобы появились немецкие танки. Таким образом, корпус Карпезо наступал в северном направлении, а 19-й полк двигался на восток. Полк, между прочим, имел в своем составе до двухсот единиц бронетехники. В первом его батальоне 31 танк KB и 5 БТ-7, второй полностью укомплектован «тридцатьчетверками», третий — легкими машинами. Бывший командир тяжелого батальона генерал-лейтенант З.С. Слюсаренко вспоминал:

«Нам предстояло пройти около 60 километров. Средняя скорость KB 20–25 километров в час. Дорога песчаная, день жаркий… В таких условиях не реже чем через час работы двигателя необходимо промывать масляные фильтры…

Приказ, разумеется, мы выполнили, но какой ценой! Более половины машин застряли в пути из-за технических неисправностей. Высланная же мною вперед разведка вернулась с сообщением, что противника в Бродах и его окрестностях не обнаружено. Не успели мы, как говорится, дух перевести, получили новый приказ — немедленно вернуться обратно, в прежний район обороны, идти в авангарде нашего полка форсированным маршем. На подготовку отводилось три часа.