Танненберг
Шрифт:
– Тогда замедлятся работы по возведению лагерных построек. – Возразил Самсонов.
– Поэтому, сапёров мы возьмём лишь небольшую часть. Остальную рабочую силу задействуем из линейного состава полков. Брёвна подносить, землю насыпать и прочую черновую работу. – Самсонов кивнул. – Для этого будут задействованы части, находящиеся на марше. Им будут отправлены сообщения, или по радио, или по проволочному телеграфу. Они выходят на связь каждый вечер и утро. В крайнем случае, задействуем аэропланы для сбрасывания сообщений.
«Аэропланы» – отпечаталось в голове Самсонова. – «Надо будет разобраться с этими птицами, и посмотреть, что они из себя представляют». Всё дело в том, что вот аэропланов в своей жизни он ещё не видел. Только на фотографиях. Они получили распространение совсем недавно. В японскую войну их ещё не было, когда он служил в Варшаве – были, но не здесь. А когда он оказался в Туркестане, то там он их тем более не видел. А Анисимов знал, конечно, об их существовании, знал, что они очень широко использовались в Первую мировую, но назвать его знатоком этого дела, язык не поворачивался. В общем, разобраться с ними надо было. К тому же вертелись в голове слова – проверить, аэроплан.…
– Что ж, приемлемо. – Одобрил Самсонов. – Но думаю, это лишь часть мер. Какие полевые парки у нас сейчас в движении? – Обратился он к инспектору артиллерии.
– Летучие и подвижные [3] . – Ответил тот.
– То есть местные ещё даже не выдвигались? [4]
– Нет. – Ответил офицер, проникаясь чувством вины.
– Ну, с Шестым корпусом мы ничего поделать не сможем, он слишком далеко будет располагаться, поэтому просто попытаемся ускорить движение парковых колонн. А вот парки Пятнадцатого корпуса, думаю довести хотя бы до Варшавы. Мы сейчас пытаемся сформировать свои железнодорожные составы, которые будут обеспечивать исключительно нужды армии, и к тому моменту, как парки доберутся до Варшавы, сможем выделить что-то для них. Дорога в том направлении почти не загружена. Плюсы такого решения в том, что пути к городу намного лучше, а там и железную дорогу задействуем. Поэтому Владимир Алоизиевич проработайте приказ для изменения направления движения парков Пятнадцатого корпуса, и доведите его до личного состава.
3
Обозные части, занимавшиеся подвозом боеприпасов, в Российской армии объединялись в полевые парки.
4
Местные парки осуществляли подвоз боеприпасов непосредственно от складов, расположенных в тылу.
– Слушаюсь. – Сдержанно ответил Орановский.
– И отдайте необходимые распоряжения командирам корпусов для содействия улучшению дорог на маршрутах. А вы господа, можете быть свободны, и займитесь ускорением продвижения парков.
Глава 3
Водитель, в кожаной куртке и защитных очках, ждал уже в машине, когда Самсонов вышел на крыльцо. Уселся на заднее сиденье открытой кабины, и велел трогать. Машина шла шустро в сравнении с тащившимися по булыжным мостовым извозчиками, но по ощущениям Самсонова, у которого были свежие воспоминания Анисимова, не больше сорока километров в час даже на прямых и свободных участках. Впрочем, на брусчатке трясло изрядно. Хотелось поговорить с шофёром, расспросить о свойствах и надёжности «чудо-техники», но тот был всецело поглощён дорогой, и отвлекать его Самсонов не решился. Да и кричать пришлось бы изрядно из-за ветра и шума. Поэтому он помалкивал, погрузившись в мысли о своей незавидной участи, которые снова начали одолевать. Теперь, когда он осознал случившееся, освоился со своим новым положением, и убедился, что всё идёт, как и предначертано, у него стали появляться суждения о смысле его трепыханий. Зачем это? К чему это всё приведёт, и добьётся ли он чего-то, даже если ему удастся одержать блистательную победу в предстоящей битве с очень сильным противником? Мелькали мысли о грядущих революциях и всех ужасах гражданской войны, связанных с этим. То, что революции возникли не на пустом месте – это было совершенно очевидно, и только прекраснодушные идиоты из будущего свято верили, что у них, таким образом, отняли сытую и благоустроенную родину. Кто отнял? О, тут было самое широкое поле для фантазий. Начиная от вечно во всём виноватых евреев, заговором мирового сионизма и масонства в придачу, против народа-богоносца, и кончая происками всех иностранных разведок вместе взятых. С другой стороны, если у вас паранойя, то это не значит, что за вами не следят. Так и здесь. Все эти, и ещё с десяток других сил, запросто могли приложить руки к обеим революциям, сначала наклонившим до опасного состояния монументальное здание Российской Империи, а затем и разрушившим его. «До основанья», так сказать. И за всеми этими теориями заговоров как-то теряется обычно из виду то, что жизнь большинства простых людей в России была не просто далека от сытой и благоустроенной, а даже чудовищно убога. И когда во время длительной и тяжелейшей войны эта жизнь, естественно, стала ещё хуже, то достаточно было даже не спичку поднести, а просто искрой брызнуть. И вся эта ситуация теперь у него ассоциировалась с глубокой и застарелой раной, которая начала воспаляться и гноиться. Безграмотный коновал в таком случае, недолго думая, просто и быстро отнимет ногу. А может и обе, на всякий случай. А опытный доктор начнёт лечить. Долго и терпеливо, сохраняя человеку плоть и кровь, полноценную жизнь. А кто он? Доктор, или модифицированный лейкоцит, запущенный в больной организм империи, в которой уже начались воспалительные процессы, и обязанный для начала справиться с внешними раздражителями, то есть войной, чтобы потом в относительно спокойной обстановке заняться лечением больного тела? А не много ли на себя берёшь, Анисимов? Кто ты такой, чтобы рассуждать о судьбах целой страны, и, чего уж там говорить, пожалуй, и мира? Ты обладаешь какими-то супер навыками? Какими-то сверх знаниями? Ты ведь убедился уже, что всего лишь обычный человек, не добившийся ничего особенного ни в той жизни, ни, скорее всего в этой. Хотя… Здесь-то ты уже добился многого, как Самсонов. Генерал-губернаторами кого попало не назначают. Значит, причина всё же в Самсонове. Или в его месте в этой жизни. Возможно, Самсонову и России не хватило самой малости, чтобы история пошла по другому варианту. И этой малостью стал Анисимов, каким-то непонятным образом оказавшийся в голове у Самсонова, и, что ещё более загадочно, как-то уживавшийся там с явно не стёртой личностью обладателя тела, давая ему хоть и скудные, но всё же знания из будущего. Значит, будем лечить? Но для этого сначала надо защитить страну. И все мысли
К этому моменту, когда Самсонов выкинул, наконец, все посторонние мысли из головы, автомобиль въехал на территорию Мохотовского аэродрома. Дорога шла по краю лётного поля, чуть дальше виднелись ангары и навесы, под которыми стояли аэропланы. Аэропланы? Самсонов даже потряс головой, потому что был уверен, что они должны быть в эти времена с двумя крыльями, по типу знаменитого «куккурузника» – бипланами. Здесь же почти все были с одним крылом. Хотя общий вид имели довольно хрупкий и неказистый. И как люди на них летают? Когда машина подъезжала к строениям, из них начали выскакивать люди в форме, и строиться перед крыльцом небольшого здания. Самсонов вышел из машины, а к нему направился строевым шагом штабс-капитан средних лет. Доложился по форме, генерал поприветствовал «орлов», в ответ раздалось дружное «гав-гав-гав, ваш- выс-прев-дит-ство», и последовал дежурный диалог, о том, как им живётся и всё ли у них в порядке. После чего нижних чинов распустили, а с господами авиаторами Самсонов завёл задушевную беседу, прохаживаясь мимо момнопланов, стоявших под ближайшими навесами. Вальницкий пожаловался на техническое состояние машин, потому что были они изношены и ненадёжны. То, что они ненадёжны, Самсонов и сам видел, но чисто внешне, сравнивая их с самолётами будущего. Даже не современными. Крылья у этих машин поддерживались хитроумной системой растяжек, сходившихся к пирамиде над кабиной пилота. Точнее даже не кабиной, а лункой, куда он садился. Но что его больше всего удивило, так это полное отсутствие какого-либо оружия на них. Вообще! Не то, что пулемётов, даже карабина никакого приделано не было. О чём он и спросил.
– А куда же его ставить, ваше высокоблагородие? – Удивился командир отряда. – Максим вообще тяжёлый очень, и ленту к нему держать надо. А даже если Мадсена поставить [5] , то пилот его на руках держать не сможет, занят, а наблюдателю и так тесно сзади. Куда ещё в руки что-то давать, кроме нагана?
– Может сверху укрепить, на пирамиде? – Начал интересоваться Самсонов.
– Если наблюдатель встанет, то он или аэроплан опрокинет, или сам выпадет.
В голове у Самсонова это не укладывалось. Но если авиатор так говорит, значит, идея не самая лучшая.
5
Ружьё-пулемёт Мадсена, по сути один из первых ручных пулемётов в нашем понимании.
– А если пилоту укрепить перед собой оружие, а спусковой крючок тянуть за верёвку?
– Там пропеллер спереди, он деревянный. И пули его быстро изрешетят.
Самсонов задумался. Он точно знал, что в будущем стрелять вперёд пилоту ничего не мешало. И для этого вовсе не надо было устраивать кардинальную переделку самолёта, смещая пулемёт на ось винта или крылья. Да, на эти крылья не то что пулемёт не повесишь, а и дотрагиваться страшно. В голове всплывали смутные воспоминания про синхронизацию стрельбы пулемёта с вращением винта. Но это была лишь общая фраза, устройства он вообще не представлял себе. Но крутилось и ещё что-то. Вот только вспомнить он этого никак не мог. Как ещё защищали винт от пуль? Защищали? Точно! Пулеотражатель! Нехитрое приспособление, заключавшееся в том, что на лопасти крепились стальные накладки, со скошенными под сорок пять градусов углами. Пуля, попадая в них рикошетила. Интересно, насколько часто она в них попадала? Но если люди, проявляя традиционную изобретательность в убийстве себе подобных, это применяли, значит, процент был небольшой, иначе никто бы этим не занимался. Немного поколебавшись, Самсонов решил всё же поделиться своими воспоминаниями с авиаторами, преподнеся это в виде случайной идеи, которая ему только что пришла в голову. Что было, в общем, недалеко от истины. Авиаторы зависли на некоторое время, осознавая глубину генеральской мысли, но потом командир всё же отверг и её:
– Вес очень большой будет. Аэроплан, или вообще не взлетит, или носом клюнет при посадке.
Самсонов задумался, чувствуя, что они говорят немного о разных вещах. В лучшем случае. В худшем, авиатор просто не хочет ничего делать. Самсонов присмотрелся к нему. Вряд ли. Умное волевое лицо, обычно такие люди легко идут на нестандартные шаги и решения сложных задач.
– Почему же? – Возразил Самсонов. – Разве пять фунтов веса (около 2 кг) так критично скажется на балансе самолёта?
– Пять фунтов? – Удивился в свою очередь авиатор. – Вы же предложили винт усилить.
– Но не весь же! Пулемёт вам надо закрепить прямо по курсу. А накладки сделать только в зоне рассеивания пуль. Думаю два-три вершка достаточно. Неужели ваши машины настолько неустойчивые?
– Нет, конечно. – Смутился авиатор. – В самом-то деле. Правда, часть пуль пропадёт, но думаю немного. Можно даже посчитать сколько. Но всё верно! – Воспрянул духом командир авиаотряда. – Вот только где пулемёт взять.
– Найдём. – Ободрил его Самсонов. – Поищем на складах. Не могут они все пропасть. Главное продумайте систему крепления и стрельбы. Накладки приготовьте. [6] Сколько у вас машин?
6
Пулемёты Мадсена незадолго до войны были сняты с вооружения, в связи с переходом армии на новый тип патрона.
– Шесть, ваше высокопревосходительство.
– Но я вижу здесь больше намного.
– Это не наши. Часть Двадцать третьего корпуса, а остальные местной авиашколы и гатчинского филиала.
– Тренировочные? И в каком они состоянии?
– В плохом, ваше высокопревосходительство. Эти аэропланы ещё старее наших, летают на них часто. В общем, не помощники они нам.
– А мастерская здесь есть?
– Есть. Для ремонта в самый раз.
– Отлично. Значит, изготовить крепления и накладки вы можете здесь?