Танненберг
Шрифт:
Для этого Самсонов вызвал к себе разведчика, и поинтересовался, что ему известно о последних перемещениях войск противника, и не могли ли здесь оказаться дополнительные части. Лебедев уверял, что нет. Абсолютно в этом быть уверенным, конечно, нельзя, но на внезапное усиление Восьмой армии, которая и должна оборонять Восточную Пруссию, ничего до сих пор не указывало. И о переброске крупных воинских соединений в этом направлении ему ничего неизвестно. Значит, это очередной набег, только более крупными силами.
Но была во всём этом и одна неприятная сторона. Потому что все свои расчёты по переброски войск он делал с учётом Млавы, как конечного пункта. А теперь её, судя по всему, придётся оставить. И где тогда высаживаться? В Цеханове. А до него всего сорок с небольшим вёрст. И теперь получается, что он угробил кучу сил и средств для переброски на это незначительное расстояние в течение двух дней, за которые войска и так его преодолели бы. А самое обидное, что, как только они подойдут туда, то противник тут же отступит,
19
На самом деле, в общих раскладах практически ничего не изменилось. Это наступление корпуса Макензена на Млаву, действительно было. И городок заняли, оттеснив оттуда нашу кавалерию. Никакой быстрой реакции на это со стороны русской армии не последовало. А когда спустя несколько дней пришла в движение наша Первая армия на востоке, немцы быстро сняли свой выдвинувшийся вперёд корпус с позиций, и перебросили против неё. Там его действия в основном и описаны в большинстве обзорных источников. Для Второй же армии Самсонова принципиально ничего не изменилось, потому что, когда он, спустя много дней, подошёл к Млаве, её стерегли лишь незначительные части ландвера, которые тут же отступили, не ввязываясь в бой. Таким образом, эпизод с занятием Млавы немцами, обычно опускается в описании боевых действий, как малозначительный и не повлиявший на общий ход развития событий. И даже если попаданец Анисимов на него где-то натыкался, то благополучно забыл такую деталь.
Решив подумать об этом потом, Самсонов отправил сообщение кавалерии, чтобы они, ведя арьергардные бои, отступали, не неся напрасных потерь. А также проинформировал об этом штаб фронта. Вскоре пришло сообщение с западных границ, что противник, небольшими силами снова двинулся вперёд, и на этот раз занял Калиш и Ченстохов, приграничные города. При этом можно было с уверенностью говорить, что захвачены паровозы и вагоны, которые оказались на этих станциях. Вернулись авиаторы. По их наблюдениям, на Млаву наступает полноценный корпус, о составе они, конечно, не могли сказать ничего. А другой корпус действительно находится восточнее, и стоит лагерем вдоль своей железной дороги у Вилленсбурга и Оттельсбурга. То есть, достаточно далеко, чтобы не успеть оказать помощь быстро в случае надобности, но и не настолько далеко, чтобы им совсем пренебрегать. Также авиаторы хвастались, что сбили ещё два германских аэроплана, и клялись, будто сделали это далеко от границы.
Едва Самсонов закончил этот разговор, как позвонил Мартос, и поведал, что прилетал ещё один дирижабль, на этот раз с запада. Но теперь его ждала более достойная встреча. Мартос посчитал, что артиллерия всё равно сидит без дела, и установил на позиции ещё двадцать четыре орудия, нацелив в небо, таким образом, пушки целой дивизии. Эту часть он поставил в дальних рощах к северу от лагеря, где раньше стояли пулемёты. Впрочем, все их он убирать не стал, а только половину, которую поставил в кустах у лагеря. На всякий случай. И эти меры оправдали себя. Дирижабль, заходя с запада, прошёл над крепостью Новогеоргиевска, и сбросил туда четыре бомбы, а потом заинтересовался большим лагерем в стороне. Шёл так же, как и в прошлый раз, довольно высоко, на двух верстах, чтобы не подвергаться риску обстрела из винтовок. Его также подпустили поближе, а потом с двух секторов попросту расстреляли. Артиллеристы уже имели некоторую сноровку по стрельбе вверх, разрывы шрапнели ложились более кучно, и их теперь было намного больше. Дирижабль быстро начал терять высоту, так что даже над лагерем проходил в пределах досягаемости ружейного и пулемётного огня. И не смотря на то, что этого уже не требовалось, Мартос не смог удержать солдат от ожесточённой пальбы по дирижаблю. Патронов пожгли кучу! Но изорванный в клочья аппарат очень быстро рухнул на землю, верстах в десяти от лагеря. Выживших среди членов экипажа не оказалось, а остатки дирижабля взяты под охрану. Мартос просил сообщить в штаб фронта об этом, чтобы выслали специалистов для их осмотра.
Вечером Самсонов отправил телеграмму в штаб фронта о том, что Млава оставлена, и просил выделить ему дополнительные силы для организации контрнаступления. Ответа не было. Очевидно, Жилинский погряз в совещаниях с Верховным Главнокомандующим.
А на следующий день, тринадцатого августа, Самсонов получил известие, что Млава действительно занята. Правда, противник осторожничал, опасаясь подвоха, и сделал это лишь утром. Доблестная кавалерия, получив приказ об отступлении, выполнила его столь рьяно, что остановилась лишь у Цеханова. Узнав об этом, Самсонов приказал немедленно выслать небольшие отряды снова на север, но в бой не вступать, лишь ведя наблюдение за противником с безопасного расстояния. И доложить о занимаемых им позициях. Также в тот район были отправлены аэропланы, для разведки и оценки количества войск.
Вскоре пришла телеграмма от Жилинского. Да, не просто телеграмма, а целая директива, на основании аналогичного послания в штаб фронта от Верховного Главнокомандующего Великого Князя Николая Николаевича.
Уже что-то! До шестнадцатого числа армия по любому успеет собраться. Надо проверить в каком она состоянии сейчас.
Пятнадцатый корпус Мартоса на месте, и полон сил. 2-я пехотная дивизия и стрелковая бригада – рядом, в Новогеоргиевске. Шестой корпус собран в Остроленке, выслал вперёд сапёров для улучшения дорог. Тринадцатый – собирается в Ломже. Одна дивизия полностью уже там, вторая на подходе. Сапёры также ушли вперёд. Ну, и совсем далёкий Второй корпус, состоящий из четырёх дивизий, по донесениям собран на своей длинной линии расположения, и в целом готов к наступлению. Вопрос – чего мы ждём? Пока Первый корпус соберётся? А надо ли? Противник вот он, уже на нашей территории, и чувствует себя пока что в явной безопасности. Силы достаточно крупные, но не настолько, чтобы противостоять целой армии. Другое дело, что армию он туда и не сможет перебросить, но даже если два корпуса, то можно и повоевать, ослабив неприятеля. Но проблема вся в том, что согласно расчётам по перевозке войск, даже в уплотнённом состоянии, за раз он сможет туда перебросить только одну дивизию. И пока туда доберётся вторая, то пройдёт слишком много времени. И эта дивизия будет уже разгромлена. Бить противника по частям, не вчера придумали, и германцы об этом прекрасно знают. А тут мы ещё и сами сделаем им такой подарок. Поэтому перевозку войск надо осуществлять на такой рубеж, до которого противник быстро дойти не сможет, даже если узнает об этом. И по всему выходило, следует вернуться к своей прежней мысли о том, что вся эта суета с железной дорогой оказалась пока что бессмысленной. В лучшем случае обозы подвозить.
Так, пребывая в тяжких раздумьях о тщете своих усилий что-то изменить, Самсонов дождался сообщений от авиаторов и кавалерии. И выяснилось, что германцы выдвинули свои передовые позиции вёрст на шесть к югу от Млавы, заняв склоны высоких холмов, обращённых в нашу сторону. С воздуха там замечена и артиллерия, но поскольку противник тщательно маскируется, то сказать что-либо о его количестве было затруднительно. Довольно много войск оставалось в самой Млаве, расположенных вокруг неё лагерем. И дальше, в Зольдау, находилось довольно большое скопление, возможно около дивизии. Везде на подъездных путях замечено большое скопление вагонов. Положение Двадцатого корпуса Шольца на востоке было без изменений. Передовая линия расположения подтверждалась и кавалерией, наблюдавшей её в бинокль от небольшого городка Ступск, который не был занят противником.
Итак, если подумать, то Семнадцатый корпус, похоже, расположился в районе Зольдау-Млава. Возможно, там ещё есть части ландвера, которые не удалось идентифицировать, но их должно быть немного, потому что они рассредоточены вообще вдоль всей границы. Однако, ведут германцы себя уверенно, выдвинув вперёд только одну дивизию, раз вторая осталась в Зольдау. Да, и чего им опасаться? Позиции у них выгодные, на возвышенности. В случае чего, вся дивизия быстро окажется там. Это если вперёд двинется кавалерия. А с ней они в любом случае справятся, потому что в обеих кавалерийских дивизиях линейного состава едва на шесть с половиной тысяч, и сорок восемь лёгких орудия. А в одной германской пехотной дивизии двенадцать тысяч человек и семьдесят два орудия, включая восемнадцать гаубиц по 105 мм. Против серьёзных сил они в любом случае драться не намерены. Едва завидев их, сразу отойдут. Могут ещё и станцию взорвать. А серьёзные силы в один момент туда не перебросишь к ним под нос. Собирать их в стороне – узнают, и успеют смыться. Тогда стоит ли суетиться, и гонять людей туда-сюда, если результат от этого будет всё равно нулевой? Проще подождать шестнадцатого числа, и не спеша двинуться согласно плану… А что у нас со станцией?
Запросил связь, а когда соединили, то с удовлетворением услышал, что станция полностью готова к использованию. Водоналивные башни сооружены, рукава к рекам протянуты, начата закачка воды и вскоре несомненно будет закончена. Большая часть вагонов уже собрана на путях, и можно начинать формирование эшелонов. Ага! Быстро закончив разговор, Самсонов вызвал к себе начштаба, железнодорожника и разведчика. Предстояло кое-что обсудить. Когда те прибыли, то решил высказаться о своих намерениях.
– Господа, не буду ходить вокруг да около, а потому сразу скажу, что, на мой взгляд, противник подставляется. По данным авиаразведки и наблюдениям кавалерии с передовой, германцы удерживают Млаву силами одной дивизии. Возможно, при поддержке небольших частей ландвера. Ещё одна дивизия находится в Зольдау, и, конечно, может быть переброшена на помощь довольно быстро, но всё же это потребует времени. Вопрос весь в том, успеем ли мы опередить их в развёртывании. – И после этого окинул присутствующих внимательными взглядами.