Тантамареска
Шрифт:
– Но как ты сообразил? Как ты почувствовал опасность? – Разглядывая неказистого Рудика, подполковник теребил свой огромный нос большим и указательным пальцами правой руки.
Дело в том, что ситуация пахла, помимо орденов, еще и геройской звездочкой.
Старлей, не видя смысла скрывать, в конце концов, мало ли у кого какие бывают предчувствия, в очередной раз опрометчиво повторил, что предостерегла его приснившаяся женщина по имени Эо.
Тут-то и решил подсуетиться зампотылу майор Рябота. По закону подлости, в отличие от погибших командира и начштаба, Рябота после того ночного боя уцелел, временно принял на себя командование батальоном и начал очень активные аппаратные действия.
Для начала он связался с руководством Владикавказского
На радость майору Ряботе как-то все совпало. Накануне спятивший армейский прапорщик расстрелял в Беслане из АК шестерых сослуживцев, так что военные врачи на сигнал о неком помешательстве старшего лейтенанта-разведчика отреагировали молниеносно.
Во-вторых, имелся благовидный и совершенно официальный предлог для госпитализации – сильная контузия.
Ну а в-третьих, в госпитале как раз находилась группа московских психиатров, и один из них, проверяя Рудика, обнаружил, что парень необыкновенно быстро реагирует на гипноз и почти мгновенно погружается в искусственный сон. Очень внимательно военный психиатр выслушал рассказ об Эо, задавал многочисленные дополнительные вопросы и задумчиво качал головой. Узнав, что старший лейтенант не имеет никого из близких на всем белом свете, следовательно, проявлять заботу о его судьбе некому, психиатр ушел на узел связи и отправил куда-то странное зашифрованное донесение. Ответ пришел на следующий день, чуть ли не из Главного штаба.
– Как вы себя чувствуете, голубчик? – спрашивал Рудика камуфлированный московский психиатр.
Рудик в ответ молчал, оглядывая потеки на потолке. Ему стала неинтересна вся эта странная суета, все эти странные доктора. Он ждал своего сна, в котором, если повезет, будет Эо… Эо, которая спасла ему жизнь.
– Повезло вам голубчик! В Москву поедете. Там есть замечательный санаторий для таких, как вы. «Сосны» называется. Вам там обязательно понравится.
Рудик лениво продолжал оглядывать потолок. «Сосны» так «Сосны». Он не знал что уже спустя неделю после его пребывании в таинственных «Соснах», в Главное Управление ВВ МВД России придет медицинское заключение. И будет оно гласить, что старший лейтенант Рудик, в силу утерянного здоровья, признан негодным к дальнейшему прохождению службы во внутренних войсках страны и подлежит увольнению в отставку. Более того, в заключении было также указано, что в результате тщательного обследования старшему лейтенанту Рудику присвоена первая группа инвалидности, означающая необходимость в постоянной посторонней помощи, контроле и надзоре. В рамках недавно утвержденной президентом медицинской программы таковая помощь Рудику будет оказана в полном объеме прямо там, в санатории «Сосны», лечащий персонал которого как раз специализируется на подобного рода заболеваниях.
Не знал Рудик и того, что застрянет он в этих «Соснах», медленно сходя с ума, на долгие двадцать лет, до самого апокалипсиса.
И уж тем более он так никогда и не узнал, что уже через полгода после того знаменитого боя майору Ряботе присвоят звание Героя России, а одна из школ в маленьком городке в Тульской области станет с гордостью носить его имя.
Глава VIII. Венецианская ночь
Расположенный в самом центре Венеции роскошный Дворец дожей в любое время года переполнен туристами. Тысячи людей со всего мира стремятся посмотреть на удивительный памятник готической архитектуры, место, откуда в Средние века вершили судьбы мира могущественные венецианские правители.
Восхищенный многоголосый шепот множится бесконечными арками, прорезающими высокие потолки, украшенные богатой лепниной и шедеврами Тициана, Веронезе или Тинторетто. Туристический поток не ослабевает ни на минуту, это не зависит ни от погоды, ни от времени года, ни от политических катаклизмов, сотрясающих наш бренный мир (обитатели роскошного дворца видывали и не такое). Но ровно в 18.00 двери Дворца дожей закрываются. Проворные местные работники, совсем не похожие на российских музейных бабушек, твердо и непреклонно сгоняют зазевавшихся туристов во внутренний двор, откуда те, немного побродив взад-вперед, вынужденно отступают на площадь Сан-Марко. За ними захлопываются большие старинные ворота, настолько старинные, что дерево, из которых они сделаны, само по себе кажется музейной древностью.
Еще несколько часов туристы оживленно бродят вокруг Дворца дожей и рассматривают его снаружи. Потом наступает темнота, и гости разбредаются по многочисленным венецианским ресторанам, тратториям, пиццериям и сувенирным магазинчикам. На площади Сан-Марко начинают играть оркестры у маленьких кафе. Люди тянутся к огню, музыке и комфорту. Ближе к полуночи возле Дворца дожей вы не найдете никого. Разве что влюбленная парочка прошмыгнет между колоннами аркадной галереи и тут же направится к набережной. Там, у роскошных старинных фонарей, пришвартован десяток гондол, на которых расположились невероятно обаятельные гондольеры в причудливых шляпах и широких тельняшках. Но если не брать в расчет влюбленные парочки, Дворец дожей остается с черной венецианской ночью один на один, и самое популярное в мире место ночью становится совершенно безлюдным.
Впрочем, сегодня Дворец дожей мог быть совершенно спокоен, он был не одинок. По его галереям твердым шагом шла красивая девушка в облегающем черном кожаном одеянии. Было очевидно, что девушку совершенно не волнуют громкоголосые гондольеры, расположившиеся возле пристани Пьяцетта, шум волн и крики чаек, звездное небо или очаровательный вид, открывающийся отсюда на церковь Санта-Мария делла Салюте, расположенную на другом берегу лагуны.
Девушка шла по галерее первого этажа Дворца дожей и внимательно смотрела на резные колонны, как будто очень давно их не видела, но, очевидно, помнила каждую. Ее черные волосы перебирал северный ветер, чувственные губы были приоткрыты, а в ясных голубых глазах стояли слезы. Но, несмотря на эти слезы, взгляд у девушки был счастливый, а походка уверенной. Если бы у старинного дворца вдруг оказался случайный прохожий, он бы сказал, что девушка, наверное, возвращается в родной дом после долгой разлуки.
Впрочем, прохожий был. Облаченный в величественную красную мантию и будто шагнувший сюда, на набережную, с какой-то средневековой картины, он появился в том месте, где дворец соединялся с собором Сан-Марко, около Порта делла Карта, так называемой «Бумажной двери». «Бумажная дверь» была на самом деле большими массивными воротами, над которыми нес многовековую вахту грозный крылатый лев, заставивший склониться перед собою мраморного персонажа в одежде венецианского дожа. Человек в красной мантии неожиданно вынырнул из темноты, склонился почтительно перед девушкой и произнес:
– Уважаемая Глафира, Совет Десяти ждет вас.
Глафира чуть наклонила голову, приветствуя говорившего, потом достала из кармана небольшой блестящий медальон. Лев, изображенный на медальоне, был точной, только многократно уменьшенной копией льва, охранявшего «Бумажные ворота».
Девушка вставила медальон в старинную скважину, и древние ворота вдруг очень легко и бесшумно открылись. Глафира сделала решительный шаг вперед, и дверь закрылась за ней так же бесшумно и быстро, как только что открылась.