Таня Гроттер и птица титанов
Шрифт:
Таня поспешно сунула Гробыне мешок с теми вещами, которые Склепова заказывала. Гробыня мешок взяла, но заглядывать в него не стала и равнодушно кинула рядом с тумбочкой.
– Ты меня едва увидела! Я стала призраком! – заявила она.
– Да не! Ерунда! Я думала, ты спишь! – Таня сама удивилась, как быстро соврала.
Гробыня усмехнулась.
– Хочешь повеселиться? Подними меня! – потребовала она.
Таня веселиться отказалась. Тон Склеповой ей не понравился.
– Лучше я Гуню позову!
– Не надо никого
– Перестань, Гробо! Не надоело себя жалеть? Несет сквозняком – вцепись зубами в шторы! – сказала Таня.
Гробыня поджала колени к груди и рывком села.
– Просто досадно! Столько сюда прорывалась, готовилась к Гонкам, а тут… Все, проехали! Где там мой мешок?
Склепова рылась в мешке и ругала Таньку, что та все напутала.
– Что ты притащила? Помаду! А я что просила? Помаду! Гроттерша, ты вечная сиротка!
– Слушай, но ведь ты помаду и просила!
– Помада помаде рознь! Не надо было меня слушать! Я бедная женщина, а не Дельфийский оракул! Я не могу знать, что мне захочется в следующую минуту! Когда тебя просят принести веник – тащи пылесос и не ошибешься!
– В следующий раз так и сделаю.
Гробыня поморщилась.
– Фу, Танька! Ты стала как они! С тобой и поругаться нельзя. Неужели я действительно так тяжело больна?
– Да нет, с чего ты решила?
– А с того, что мне хамить перестали. Терпелюшки все такие, я фигею… Кстати, а мирок симпатичный! Тут, если зубы есть, дыры выгрызать можно, да только все равно не то.
– Чего «не то»? – быстро спросила Таня, любившая откровенность.
Гробыня дернула ногой.
– А то не то! Знаешь, что меня тут дико раздражает? Они сюсюкают. Например, тут парень подходит к девушке и говорит: «У тебя красивые глаза!» Тупость! Нужны ему ее глаза! Я бы не удержалась и ляпнула: «Да правда, что ли? Тебе их дать поковырять или с собой возьмешь?»
– А надо как?
– Надо подойти к девушке и сказать что-нибудь в духе: «Я хочу с тобой жить и с тобой умереть. И чтобы ты родила мне десять детей». А если и умирать не готов, и дети не нужны, зачем тогда глазки пальчиками ковырять? Не вижу логики!
Склепова рывком села и схватила с тумбочки яблоко.
– Отвернись, Танька! А то будешь смотреть, как у меня прожеванное яблоко по пищеводу проталкивается!
– А Гуня где?
– Его Ягге увела что-то перетаскивать. Она говорит: если мерить Гуню лошадиными силами – это будет табун. А вообще Гунька у меня классный! Я в нем с каждым днем что-то новое открываю!
Таня недоверчиво фыркнула.
– Не веришь? – обиделась Гробыня. – Ну да, он простой! Женщина (ну не вообще, а лично я!) умнее мужчины. У нее лучше развита речь, она видит больше подробностей. Но она как виноград: чтобы украшать арку, винограду нужна твердая опора. Принять простое решение мы зачастую не можем. Нам мешает собственная сложность. Очень хочется, чтобы кто-то шикнул на нас, строго посмотрел или топнул ногой.
– И Гуня на тебя топает?
– Пока не топает. Но я его обучаю. Вот через годик… – начала Гробыня, но неожиданно замолчала и помрачнела.
Видя, что настроение у Склеповой не улучшается, Таня попрощалась. Склепова ее не удерживала.
– Гроттерша, а Гроттерша! – жалобно окликнула Гробыня, когда Таня была у ширмы.
Таня обернулась. Глаза Гробыни испуганно глядели на нее с прозрачного лица.
– Мне страшно быть человеком! Хочу быть хомячком! – сказала Гробо Клеппо.
Таня вышла в коридор, и ее едва не убило огромной дубовой кроватью. Кровать тащил над головой Гуня. За ним едва успевала маленькая Ягге. Под выступавшей частью кровати она была как под зонтиком.
– Славный мальчик этот Гуня! – похвалила Ягге. – Правда, пока мы поднимались по лестнице, он кого-то снес. Когда тащишь что-то громоздкое, ни в коем случае нельзя оборачиваться, когда тебя окликают!
– А как Гробыня? – быстро спросила Таня, пользуясь тем, что Гломов, пыхтя, проталкивал кровать в двери магпункта.
Ягге вскинула глаза и усиленно засуетилась, помогая Гуне.
– Некогда… некогда мне тут с тобой! После зайдешь! – торопливо сказала она.
Когда в ужасном настроении Таня поднялась наверх, первым, кого она увидела, был Глеб Бейбарсов. Он стоял в узкой части коридора, перегораживая ей проход.
– Девушка, вы в курсе, что я устал ждать!
Таня остановилась.
– Лег бы на пол и укрылся дверным ковриком. Чего тебе надо? – устало спросила она.
– Мне? Ничего. Я купидон! – сказал Глеб.
– Я так сразу и поняла. Другие сенсации сегодня будут?
– Сколько угодно. Я видел во сне мать-опекуншу.
– Завидую.
Глеб не любил шуток о матери-опекунше. У него сразу становилось неприятное лицо.
– Не завидуй. Она требует, чтобы ты поспешила с птицей титанов. Обмани Ваньку как угодно, но он должен поймать птицу. А потом используешь это! Достаточно с силой его бросить. Первый, на кого он посмотрит, будет уничтожен.
Бейбарсов насильно разжал Тане пальцы и вложил в ладонь что-то ледяное и круглое. Таня хотела посмотреть, что это, но Глеб быстро коснулся ее локтя своей тростью, и рука Тани сжалась против ее воли.
– Ты будешь встречаться с Ванькой! Хитри! Обещай, чего хочешь! Тарарах прав: ни к кому другому она не прилетит. У Ваньки дар.
– Он никогда не пойдет на это!
– А ты заставь! Влюби его в себя – пусть он совсем потеряет голову.
– И это предлагаешь мне ты? – недоверчиво спросила Таня.