Тарантино. От криминального до омерзительного: все грани режиссера
Шрифт:
И его фильмы говорят о том, что он это доказывает.
Ранние годы
«Я хотела имя, которое растянулось бы на весь экран», – рассказала мать Тарантино Конни Макхью, медсестра-стажер из Кливленда, Огайо. Она сделала все, что могла, чтобы отделиться от своей семьи реднеков. У ее отца был автосервис, и он был жестоким человеком; ее мать была алкоголичкой. При первой же возможности она убежала в Калифорнию к своей тете. Ей было всего 14, когда она встретила Тони, отца Тарантино, транжиру, который возомнил себя актером и очень гордился тем, что посещал классы в Пасадене Плэйхаус и занимался конным спортом в Бербанке. Не бывав в отношениях с мальчиками, она вышла за него только для того, чтобы уйти из дома, но отношения продлились всего четыре месяца. Она не говорила
«Его отец даже не знал о том, что Квентин родился», – рассказала Конни, которая назвала своего ребенка в честь двоих любимых вымышленных персонажей: первый – Квинт Апер из «Дымка из ствола», которого сыграл Берт Рейнольдс, второй – Квентин Компсон из «Шума и ярости» Уильяма Фолкнера. Нобелевский лауреат и звезда «Полицейского и бандита». С самого начала он смешивал каноны.
Это звучит как фильм Тарантино – от брака поневоле между Фолкнером и Рейнольдсом до образа невесты-подростка, оставленной у алтаря и воспитывающей своего ребенка в тайне. Это звучит как «Убить Билла: фильм первый», если быть точным, в котором невеста Умы Турман, оставленная умирать на своей собственной свадьбе и кричащая, что ее нерожденный ребенок тоже уже мертв, вступает на путь кровавой мести, которая в конце концов приводит ее к дверям ее бывшего любовника, притворившегося отцом невесты, Билла.
«Я из смешанной семьи: моя мать – это арт-хаус, а мой отец – жанр малобюджетного кино. Они чужды друг другу, и всю свою карьеру я пытаюсь совместить их в той или иной степени».
Но это метод Тарантино: вложение личного в какое-то клише, как ряд матрешек. «Мои фильмы болезненно личные, но я никогда не пытался дать вам понять, насколько они важны для меня, – сказал он. – Моя работа заключается в том, чтобы сделать их личными, но также, чтобы замаскировать все так, чтобы только я и люди, которые знают меня, понимали, насколько все это лично. «Убить Билла» – очень субъективное кино. Никого это не касается. Моя работа заключается в том, чтобы тратиться на это и прятать это личное под жанром. Возможно, это метафоры, скрывающие вещи, которые происходят в моей жизни, а может быть, все просто так, как оно и есть. Это закопано в жанре, так что это не что-то типа: «как я рос, чтобы написать этот сценарий». Все, что происходит со мной во время написания, ищет свое воплощение в сценарии. Если этого не происходит, то, черт возьми, чем я вообще занимаюсь?»
За несколько недель до начала съемок «Бешеных псов», Тарантино пригласили в мастерскую творческой лаборатории фестиваля Сандэнс, он туда поехал со Стивом Бушеми, чтобы поработать над парой сцен из фильма перед публикой, состоящей из профессионалов, включавшей Терри Гиллиама, Стэнли Донена и Фолькера Шлёндорфа. «Вы поработали над подтекстом?» – спросил его один из режиссеров.
«Нет, а что это?» – ответил 28-летний Тарантино.
«Видите ли, вам кажется, что, так как вы это написали, вы все знаете. Но вы знаете не все. Вы сделали работу писателя. Но вы не сделали работу режиссера. Вам нужно поработать над подтекстом».
Он сел и написал: «Чего больше всего на свете от своей сцены хочет мистер Белый? И что я как режиссер больше всего на свете хочу, чтобы зрители вынесли из этой сцены?»
Внезапно Тарантино понял, «чем больше я пишу, тем больше я осознаю, что этот фильм – это история отношений отца и сына. И мистер Белый ведет себя как отец мистера Оранжевого в тот момент. А мистер Оранжевый ведет себя как сын. Но он сын, который предал своего отца. Его отец не знает о предательстве. И он старается скрыть это от них настолько долго, насколько может, потому что вина начинает реально давить на него. Впрочем, мистер Белый доверяет Джо Кэбботу, который является его метафорическим отцом в этой ситуации. И что он говорит? «Не волнуйся. Подожди, пока сюда приедет Джо. Когда приедет Джо, все будет хорошо. Все будет хорошо». И что происходит, когда приезжает Джо? Он убивает мистера Оранжевого. И после мистеру Белому приходится выбирать между своим метафорическим отцом и своим метафорическим сыном. И, естественно, он выбирает своего метафорического сына, и он ошибается. Но он ошибается по правильным причинам. Это было довольно тяжело сделать».
Во многих его фильмах повторяется мотив мести и тема отцовства, и даже те, в которых этого не было, переполнены самоуверенностью подростка, которого спустили с поводка и у которого нет отца, который обучил бы его азам и научил бы жить. Он нашел все это в кино. Его собственные фильмы наполнены особенной, гипержестокой, почти мультяшной формой мужественности, наполненной диким бахвальством, претенциозными угрозами и мнимыми принципами – принципами, которыми он потом будет наслаждаться в неполных диалогах, посвященных беспощадным оскорблениям и унижениям.
«Странным образом, так как я рос без отца, я постоянно искал его в других местах, – сказал Тарантино. – Меня разрывало в разные стороны. Когда я был ребенком, мне не нравилась полностью ни одна из принятых в отношении правильного и неправильного вещей. Я хотел найти правильное и неправильное внутри моего собственного сердца. И так как у меня не было никого, кто показал бы мне путь, мне приходилось искать его самому, и в некотором отношении, мне кажется, я нашел его в фильмах Говарда Хоукса. Я наблюдал за этикой, которую он предлагал в своих фильмах, этику, касающуюся мужчин и их отношений между друг другом и с женщинами… Девушка, с которой я это обсуждал, сказала мне, что я выбрал правильного парня. Он сделал для меня больше, чем половина отцов для других детей. Я бы не хотел вдалбливать это в свои фильмы, но, мне кажется, все кончится тем, что это вылезет на поверхность».
На несколько лет Конни попросила свою мать посмотреть за ребенком, пока посещала школу медсестер. В 19 лет она получила работу в кабинете врача в Хасиенда-Хайтс и встретила своего второго мужа, 25-летнего музыканта, которого звали Курт Заступил, после фортепианного концерта, который он давал в баре в Монровии. Он был парнем парнем с козлиной бородкой в неряшливо надетой футболке и жилетке, он водил классный Volkswagen Karmann Ghia. Они поженились, переехали на Манхэттен-Бич в пригород для среднего класса немного южнее аэропорта и послали за Квентином. Смышленый, гиперактивный, не по годам развитый ребенок, который предпочитал общество взрослых детскому, Квентин пытался прочесть каждый билборд и рекламный баннер в течение трехдневной поездки из Ноксвилла в Лос-Анджелес. Он обожал своего нового отчима, настаивал на том, чтобы взять его фамилию, был одержим фотографиями, сделанными вместе с ним в фотобудках, и носил его грубые горные ботинки в школу.
«На самом деле мы были кучкой детей, живущих вместе», – говорила Конни, которая позже пригласила пожить с ними на некоторое время младшего брата Курта Клиффа и своего младшего брата Роджера. Вместе они создали пеструю ватагу из мальчиков, которые сидели с Квентином после того, как Конни получила работу в компании по медицинскому страхованию Cigna. «Мой брат говорил, что он как будто воспитывался в Диснейленде. Когда я была дома с Квентином, наша жизнь вращалась вокруг него. Мы устраивали соколиную охоту, мы фехтовали. Нас однажды выгнали со съемной квартиры за наши скандальные хобби – мы фехтовали на балконе. Мой муж был очень многогранным. У нас были разные друзья. Мы никогда не оставляли Квентина с няней; если мы шли смотреть на стрельбу из лука, он тоже ехал на заднем сидении машины. Мы брали его с трех лет на все фильмы, неважно, было ли это допустимо или нет». В шестилетнем возрасте он посмотрел двойную программу, состоящую из ультражестокого вестерна Сэма Пекинпы «Дикая банда» (1969) и фильма ужасов о хиллбилли «Избавление» (1972) Джона Бурмена.
«Я чуть не обосрался, – рассказал Тарантино. Понимал ли я, что Неда Битти изнасиловали? Нет. Но я понимал, что ему вообще не весело». В восемь лет его взяли посмотреть горячий фильм о борьбе полов «Познание плоти» Майка Николса (1971). Когда он увидел сцену, в которой Арт Гарфанкел уговаривает Кэндис Берген заняться с ним сексом: «Да ладно, давай это сделаем» – и тут голос с заднего ряда: «А что он хочет сделать, мама?» Это вызвало фурор.
«Моя мама и ее друзья брали меня в крутые бары и места, где играли классную живую музыку ритм-н-блюз, и я пил Ширли Темпл, по-моему, я называл их Джеймсами Бондами, потому что мне не нравилось имя Ширли Темпл. Я ел мексиканскую еду, пока Джимми Саул и какая-нибудь крутая банда играли в каком-нибудь коктейль-лаундже в стиле 70-х, – рассказывает Тарантино. – Это было по-настоящему круто. Это позволило мне вырасти очень сильно. Если я зависал с детьми, они мне казались слишком незрелыми. Я привык тусоваться с реально классными взрослыми».