Тарзан и «Иностранный легион»
Шрифт:
Он отошел и занял позицию в середине линии. Джерри вскоре обнаружил, что ван дер Бос был его соседом по линии. Незадолго до этого Тэк разговаривал с Корри и как бы между делом спросил ее:
– Что произошло между вами и Джерри?
– Я не знаю, что вы имеете в виду.
– О, вы знаете, что я имею в виду. Что с ним такое творится?
– Меня это совсем не интересует. Он грубый и невоспитанный человек, а такие меня не могут интересовать.
Тэк не поверил ее словам, а горечь, которая звучала в ее голосе, внезапно навела его на мысль. Он даже присвистнул от удивления.
– Что это вы свистите? – спросила Корри.
– Меня осенила догадка, и я прежде не знал, что на свете так много дураков.
– Вы подразумеваете меня?
– Вас, Джерри и себя.
– Свистите, сколько хотите, но не лезьте не в свои дела.
Усмехнувшись, Тэк потрепал ее по щеке и отправился с ван Принсом в лес.
Джерри было не особенно приятно находиться рядом с ван дер Босом. Он надеялся, что тот, по крайней мере, не будет пытаться разговаривать с ним. Как бы в ответ тот повернулся в его сторону.
– Ну, наверное, нам придется долго поджидать японцев.
Джерри промычал в ответ что-то нечленораздельное. Поскольку Джерри посмотрел на него, ван дер Бос позволил себе роскошь улыбнуться.
– Корри хотела идти в лес и принять участие в битве, но ван Принс и я категорически запретили ей.
– Правильно сделали, – пробурчал Джерри.
– Корри – еще девочка, – продолжал ван дер Бос. – Мы знаем друг друга всю жизнь. Корри и моя жена были подругами чуть ли не с самого детства. Она для меня все равно что сестра.
Наступило молчание. Ван дер Бос мог полностью оценить произведенный его словами эффект. Он никогда не видел более растерянного лица. Наконец Джерри произнес:
– Я не знал, что вы женаты. Ваша жена уехала?
– Да. Мы пытались убедить старого ван дер Меера отправить с ней Корри и ее мать, но упрямый старый дурак не захотел. Боже, какой ценой он расплатился за это! Упрямство его было притчей во языцах на всем острове. Он славился им. Во всем остальном это был очень хороший человек.
– Как вы думаете, не унаследовала ли Корри часть упрямства от своего отца? – спросил Джерри с опаской.
– Я бы не удивился этому.
Бубенович и Розетти с удивлением заметили сердечность, появившуюся между Джерри и ван дер Босом, Через некоторое время они отметили также, что «старик» становится похожим на себя.
– Он снова становится похожим на человека, – прошептал Розетти своему приятелю.
Бубенович не успел ответить, так как неожиданно для всех посередине тропы выросла фигура Тарзана, бесшумно спрыгнувшего с дерева. Он подошел к ван Принсу.
– Ваши маленькие желтые приятели направляются сюда. Сейчас они находятся примерно в двух милях отсюда. Мне кажется, что их не менее двух рот. У них есть легкие пулеметы и те нарядные маленькие мортиры, которыми они обычно пользуются. Командует ими полковник. Их разведывательная группа состоит всего из трех человек. Она опережает остальных всего на сто ярдов. Я предупредил ваших часовых, и они сейчас вернутся сюда.
– Вы проделали замечательную работу, сэр, – сказал ван Принс. – Не знаю даже, как вас отблагодарить.
Он повернулся к стоящим рядом партизанам.
– Передайте по цепочке, что разговаривать больше нельзя. Неприятель будет здесь через тридцать пять или сорок минут.
Гроэн де Леттенхоф был назначен командовать партизанами, оставшимися на всякий случай в деревне. Он пытался убедить Корри подыскать безопасное укрытие, ибо не исключено, что часть врагов сумеет прорваться.
– Может случиться, что вы будете нуждаться в каждой лишней винтовке, – возразила она, – и, кроме того, я еще не свела все счеты с японцами.
– Но Корри, вы же можете быть убиты или ранены.
– Так же, как и вы и ваши люди. Но вы ведь не можете приказать всем уйти и спрятаться в лесу.
– Вы неисправимы. Мне пора бы уж привыкнуть к тому, что спорить с женщиной – дело безнадежное.
– Не думайте обо мне, как о женщине. Я лишь опытный солдат и хороший стрелок.
Их разговор был прерван звуками выстрелов, донесшихся из глубины леса.
ГЛАВА XXII
Джерри первым увидел приближавшихся японцев, так как занимаемая им позиция давала возможность просматривать тропу примерно на сто футов вперед до того места, где она сворачивала. Это была группа разведчиков из трех человек.
Они продвигались осторожно, но были так уверены в том, что их появление в деревне будет неожиданностью, что не предвидели возможности засады и поэтому не обращали никакого внимания на джунгли по обеим сторонам тропы. Они прошли мимо партизан, лежавших не шелохнувшись в ожидании основных сил отряда, и остановились лишь на опушке, откуда была видна лежавшая внизу деревня. Она казалась спокойной и спящей.
Укрывшиеся в домах или за домами партизаны не подавали признаков жизни и поджидали врага.
Вскоре Джерри увидел приближавшийся головной отряд. Полковник шагал во главе колонны, обнажив самурайский меч, позади него шел Амат, а за ним – солдат с нацеленным на туземца штыком. Очевидно, Амат сделал попытку сбежать, и его теперь особенно усердно стерегли. Лицо его было мрачно, что доставляло особое удовольствие Шримпу, вынужденному воздерживаться от того, чтобы тут же не спустить курок на своей винтовке.
Тропа заполнилась солдатами из первой роты. Они шли тесно и сгрудились на опушке позади разведки. В тот же миг ван Принс выстрелил, а следом раздался общий залп партизан. Джерри быстро бросил одну за другой три гранаты в солдат приближавшейся второй роты. В ответ японцы открыли беспорядочную стрельбу по невидимому противнику в джунглях. Затем большая часть оставшихся в живых обратилась в бегство, и лишь немногие из них прыгнули в чащу кустарника и штыками пытались обнаружить противника, засевшего в засаде.
Шримп наслаждался боем. Он стрелял в японцев так часто, как только успевал, пока его винтовка не перегрелась и не вышла из строя.
В числе тех, кто бросился наутек, были Амат и полковник. Ружейные залпы по какой-то случайности даже не ранили их, и они резво бежали друг за другом. Полковник что-то яростно выкрикивал по-японски, и когда Амат оглянулся, он понял по выражению лица полковника, что тот хочет его убить. Амат взвизгнул от испуга. Он был бы крайне поражен, если бы узнал, что полковник считает его предателем, и что будто бы по его вине ловушка оказалась гибельной для японцев.