Тарзан неукротимый
Шрифт:
– Тихо! – шепотом предупредил его Тарзан. – Тихо, или я убью тебя!
Немец открыл глаза. В тусклом свете ночника он увидел мощную фигуру, склонившуюся над ним. Затем неизвестный гигант схватил его за плечо сильной рукой, а другой слегка сдавил горло.
– Не вздумай кричать, – приказал Тарзан. – Отвечай на мои вопросы шепотом. Как твое имя?
– Люберг, – ответил офицер. Он дрожал. Сверхъестественное появление полуобнаженного гиганта наполнило его страхом. Он тоже припомнил таинственные исчезновения и загадочные убийства. – Что вам нужно?
– Где гауптман Фриц Шнайдер? Где его палатка?
– Капитана здесь нет, – сказал Люберг. – Вчера он отправился в Вильгельмсталь…
– Я не буду убивать тебя сейчас, – произнес человек-обезьяна. – Сначала я проверю твои слова, и если окажется, что ты солгал мне, смерть твоя будет ужасна. Ты знаешь, как погиб майор Шнайдер?
Люберг отрицательно покачал головой.
– А я знаю, – продолжал Тарзан, – и, поверь мне, его смерть была не лучшей даже для проклятого гунна. А теперь повернись лицом вниз и закрой глаза. Не двигайся и не издавай никаких звуков.
Люберг в точности исполнил приказ, и, как только он закрыл глаза, Тарзан выскользнул из палатки. Через час он уже находился за пределами лагеря, направляясь в сторону небольшого городка Вильгельмсталь, служившего летней резиденцией правительства Германской Восточной Африки.
Фрейлейн Берта Кирчер растерялась. Она была оскорблена и рассержена – потребовалось немало времени, прежде чем ей пришлось признать, что она, всегда гордившаяся своим знанием джунглей, заблудилась в этой небольшой части страны между Пангани и железной дорогой на Танга. Она знала, что Вильгельмсталь расположен милях в пятидесяти на юго-восток, но в силу разного рода обстоятельств вдруг обнаружила, что не может определить нужное направление.
Вначале она шла от немецкого штаба по дороге с ясно различимыми указателями, уверенная в том, что легко доберется до Вильгельмсталя. Чуть позже она получила предупреждение, что сильный британский патруль движется к железной дороге на Танга.
Сойдя с тропы, она оказалась в густом кустарнике, и, поскольку небо было плотно затянуто тучами, Берта Кирчер решила воспользоваться компасом. Тут-то она и обнаружила, что компаса нет. Однако, полагаясь на свое знание леса, она решила продолжить движение, чтобы обойти британский патруль с тыла. Несколько раз Берта Кирчер меняла направление движения, и, по ее расчетам, она должна была уже давно выйти на дорогу южнее Танга, однако лес не кончался; и девушка начала испытывать настоящую тревогу.
Ее лошадь прошла весь день без пищи и воды. Приближалась ночь, и Берта Кирчер окончательно поняла, что заблудилась в дикой и бездорожной стране, хорошо известной в основном обилием мух цеце и хищных животных. Ее сводило с ума сознание того, что она не имеет никакого представления о направлении своего движения, и вполне вероятно она не приближается к цели, а удаляется от нее вглубь мрачной и опасной страны Пангани. Однако останавливаться было нельзя, нужно было идти вперед!
Берта Кирчер не была трусихой, кем угодно, только не трусихой; но когда вокруг нее стала сгущаться темнота, она не могла выбросить из головы мысли о тех ужасах, которые подстерегают ее в ночных джунглях до тех пор, пока восходящее солнце не развеет кромешный мрак. До наступления темноты ей удалось отыскать среди густого кустарника небольшую лужайку. В центре росло несколько деревьев. Здесь Берта Кирчер решила устроить ночевку. Трава была высокая и густая. Девушка стреножила лошадь и устроила себе постель. Вокруг деревьев она собрала много сухих сучьев для хорошего костра. Когда стемнело, она развела огонь, достала из седельного вьюка еду и флягу с водой. Берта Кирчер позволила себе сделать всего один глоток, экономя живительную влагу на экстренный случай. Сердце ее наполнилось жалостью к бедной лошади, которой воды не досталось, и не мудрено – ведь даже немецкие шпионки могут иметь доброе сердце, а эта была очень молода и сентиментальна.
Вокруг стоял непроглядный мрак – ни луны, ни звезд, а свет от костра лишь подчеркивал темноту, выхватывая из темени небольшой пятачок травы да пару ближайших деревьев, на коре которых плясали отблески огня. Но уже в трех шагах от пламени не было видно ни зги. Ночь опустила свой черный занавес, за которым готовились к выходу будущие участники лесной драмы.
Джунгли дышали зловещим спокойствием. Где-то вдали слышались слабые отголоски пушечной пальбы, но в какой именно стороне, Берта Кирчер определить не могла. Она лихорадочно напрягала слух, пока нервы ее не оказались на грани срыва, но так и не сумела установить направления звуков. А ведь это было для нее так важно, поскольку тогда она знала бы, в какую сторону ей идти утром.
Утро! Доживет ли она вообще до утра? Берта Кирчер тут же взяла себя в руки и расправила плечи. Прочь ненужные мысли, до добра они не доведут… Девушка перенесла седло к костру и принялась рвать длинную траву, тихонько напевая бодрую мелодию. Затем покрыла охапку травы одеялом, а сама укрылась тяжелой шинелью, спасаясь от ночной прохлады и сырости.
Берта Кирчер приготовилась бодрствовать всю ночь и для удобства привалилась спиной к седлу. Первый час прошел относительно тихо. Лишь изредка доносился приглушенный грохот орудий да похрустывала травой проголодавшаяся лошадь. Вдруг в ночи раздался жуткий рев льва. Девушка вскочила, подняла с земли винтовку и, хотя зверь находился примерно в миле, почувствовала, что вся дрожит.
Жуткие звуки повторялись снова и снова. Зверь явно приближался. Знать бы, откуда он появится и появится ли вообще. Вряд ли он почуял ее запах с такого расстояния, как маловероятно и то, что лев увидел сквозь густые джунгли ее маленький костер.
Следующий час девушка провела, сжавшись в комочек и неотрывно вглядываясь в темноту, подступавшую к огню. За все это время зверь не издал ни звука, но ей казалось, что он уже подкрался и вот-вот набросится на нее. Берта Кирчер то и дело вскакивала, с ужасом оглядываясь по сторонам. Из-за расшалившихся нервов ей постоянно мерещился шорох крадущегося льва. Она держала винтовку наготове и дрожала всем телом.
Вдруг лошадь вскинула голову и забеспокоилась. Девушка вскрикнула от испуга. Лошадь приблизилась к хозяйке, насколько позволяла привязь, и завертелась с чутко поднятыми ушами. Ничего однако не последовало.
Миновал еще час, проведенный в тревожном ожидании. Лошадь часто поднимала голову, подолгу всматриваясь в темноту. Девушка время от времени ворошила золу и подбрасывала хворост, пока наконец не почувствовала, что ее охватывает дремота. Все тяжелей становились веки, но спать она не осмеливалась. Борясь со сном, она поднялась, походила взад-вперед, подбросила дров в костер, подошла к лошади, погладила животное по морде и вернулась на свое место.
Облокотившись на седло, она заставила себя думать о завтрашних делах и не заметила, как заснула. Когда же проснулась, то с радостью обнаружила, что солнце стоит высоко, а кошмарная ночь с ее выматывающими страхами отошла в прошлое.
Берта Кирчер с трудом верила своему счастью. Хотя костер и погас, она и лошадь были живы, а дикий хищник исчез. А больше всего она радовалась тому, что ушли тучи и сияло солнце, указывая дорогу на восток. Она наспех позавтракала, запив еду глотком воды. Затем оседлала лошадь, вскочила в седло и почувствовала себя в безопасности, словно добралась до Вильгельмсталя.