Тарзан неукротимый
Шрифт:
«Они дорого заплатили за Васимбо-вазири, распятого на стене, и за его друзей, – думал Тарзан. – Но за Джейн они не расплатятся никогда, даже если погибнут все до единого!»
После наступления темноты, глубокой ночью, он обошел фланги обеих армий, миновал наружную охрану и оказался в расположении британских войск. Ни один человек не заметил его передвижения.
Штаб Второго Родезийского полка размещался в отдалении от линии фронта и был достаточно замаскирован. Разрешалось даже освещение. Полковник Кемпбелл сидел за походным столом, изучая разложенную перед ним карту и переговариваясь с офицерами. Большое дерево широко раскинуло над ними свои ветви, а на земле, рядом со столом, горел небольшой костер. У немцев не было самолетов-разведчиков, а наружное наблюдение не могло засечь свет костра. Разговор шел о том, что сил британских войск хватит только на оборону. Предпринятые попытки наступления потерпели неудачу, поскольку немцы обладали численным превосходством. Полковника, кроме того, очень беспокоили хорошо замаскированные немецкие пулеметы, и в разговоре с офицерами он часто обращался к этой теме.
– Сегодня днем их что-то задержало на некоторое время, – доложил один из младших офицеров. – Я вел наблюдение и никак не мог понять причину суеты, но, сдается, у них возникла какая-то заварушка на левом фланге. Складывалось впечатление, что кто-то атаковал их с тыла. Я докладывал вам, сэр, помните? Этот кто-то задал им такого перцу, что вся линия обороны пришла в смятение. Ума не приложу, в чем тут дело.
В ветвях дерева вдруг послышалось легкое шуршание, и в тот же миг гибкое смуглое тело оказалось среди них. Руки торопливо рванулись к пистолетам, но замерли на полпути. Сначала они с удивлением разглядывали почти обнаженного белого человека, затем вопросительно взглянули на полковника.
– Кто вы, черт побери? – резко спросил офицер.
– Я – Тарзан из племени обезьян! – ответил пришелец.
– О, да это Грейсток! – воскликнул майор и шагнул вперед, протягивая руку.
– Пресвик? – узнал его Тарзан, и они обменялись рукопожатием.
– Сначала я не узнал вас, – извинился майор. – Последний раз мы встречались в Лондоне, но тогда вы были одеты в вечерний костюм. И довольно большого размера, не так ли?
Тарзан в ответ улыбнулся и повернулся к полковнику.
– Я слышал ваш разговор. Я только что вернулся с немецких позиций. Возможно, я смогу помочь вам.
Полковник вопросительно посмотрел на майора. Пресвик подошел и представил человека-обезьяну как лорда Грейстока. Тарзан кратко рассказал, почему он преследует немцев.
– А теперь вы пришли, чтобы присоединиться к нам? – спросил полковник.
Тарзан отрицательно покачал головой.
– Я буду сражаться своими способами, но могу помочь вам. В любой момент я проникну в расположение немецких войск.
Кемпбелл улыбнулся и покачал головой.
– Это не так-то легко сделать, как вам кажется. На прошлой неделе я потерял двух хороших офицеров, а это были люди опытные, из отдела разведки.
– Разве это сложнее, чем проникнуть в расположение британских войск? – спросил Тарзан.
Полковник собрался было ответить, но неожиданная мысль промелькнула у него в голове.
– Кто привел вас сюда? – спросил он. – Кто провел вас через наши посты?
– Я только что вернулся из-за линии фронта, пересек расположение ваших войск и прошел через весь лагерь, – ответил Тарзан. – Прикажите проверить, заметил ли меня кто-нибудь.
– И все-таки, кто сопровождал вас? – настаивал полковник.
– Я шел один, – повторил Тарзан. – Когда вы, люди цивилизации, попадаете в джунгли, то быстро погибаете. Ману-обезьяна – мудрец по сравнению с вами. Вообще удивляюсь, как вы выживаете. Вас спасает ваша численность и ваше вооружение. Будь у меня под началом несколько сот больших слонов, наделенных разумом, я загнал бы немцев в океан так быстро, как быстро они смогли бы добежать до побережья. К счастью для людей, эти немые животные не в состоянии объединиться. В противном случае Африка стала бы давно территорией, свободной от человека навсегда… Итак, чем я могу помочь вам? Может быть, вы хотите узнать, где немцы прячут свои пулеметы?
Полковник согласно кивнул. Тарзан склонился над картой и отметил местонахождение трех пулеметных гнезд, особо досаждавших англичанам.
– Вот здесь их слабое место, – произнес человек-обезьяна, ткнув пальцем в карту. – Оно защищается неграми, и, если вы согласны немного обождать, я кое-что придумаю. В случае успеха вы сможете занять эту траншею и обстреливать немцев продольным огнем из их собственных пулеметов.
Полковник улыбнулся и пожал плечами.
– Выглядит очень просто, – сказал он.
– Просто для меня, – ответил человек-обезьяна. – Я могу очистить траншею без единого выстрела. Я вырос в джунглях! Я знаю народ Тармангани. Ждите меня следующей ночью, – и он повернулся, намереваясь уйти.
– Подождите! – воскликнул полковник. – Я пошлю офицера, чтобы провести вас до линии фронта.
Тарзан улыбнулся, махнул рукой и ушел. Покидая штаб под открытым небом, он заметил небольшую фигурку, одетую в теплую офицерскую шинель. Воротник был поднят, а козырек фуражки низко надвинут на глаза. Отблеск костра на мгновение осветил черты незнакомца, и Тарзану показалось, что он где-то его видел. «Вероятно, какой-нибудь офицер, знакомый по Лондону», – подумал он, и продолжил свой путь, оставаясь невидимым и для друзей, и для врагов.
Почти всю ночь провел он в пути, а когда за три часа до рассвета его обостренное обоняние подсказало, что где-то поблизости он сможет найти то, что искал, Тарзан взобрался на высокое дерево и устроился поудобнее, чтобы поспать несколько часов.
IV. КРОВАВОЕ ПИРШЕСТВО
Солнце уже стояло в зените, когда Тарзан проснулся. Он потянулся, провел рукой по своим густым волосам и легко спрыгнул на землю. Человек-обезьяна сразу определил нужное направление и осторожно двинулся вперед, так как чутье подсказывало, что намеченная жертва находится неподалеку. Наконец сквозь густые заросли он увидел Хорту-кабана со своим стадом. Сняв лук и выбрав стрелу, Тарзан оттянул тетиву, целясь в самого крупного. В зубах человек-обезьяна сжимал еще одну стрелу, и как только он выпустил первую, за ней тут же последовала вторая. В стаде кабанов моментально возникла паника, так как они не могли понять, откуда им грозит опасность. Они бестолково метались по поляне, убивая и калеча друг друга, затем, визжа от ужаса, бросились прочь. Тарзан прикончил тяжелораненных зверей и принялся снимать шкуры с кабаньих туш. Работая сноровисто и быстро, он не напевал и не насвистывал, как это обычно делает цивилизованный человек, поглощенный привычным занятием. Вероятно, в этом сказывалось его раннее воспитание в джунглях. Звери леса были игривы лишь до наступления зрелости, потом они становились угрюмыми и свирепыми. Жизнь становилась серьезным делом, особенно в период неурожайных сезонов, когда каждому приходилось бороться за выживание. Добывание пищи являлось смыслом существования многих поколений обитателей джунглей, исключавших легкомыслие и игривость.
Поэтому ко всякой работе Тарзан относился с полной серьезностью, хотя ему и удалось сохранить чувство юмора, пусть несколько мрачноватого и своеобразного, но вполне удовлетворявшего человека-обезьяну. Кроме того, пение и свист отвлекали внимание, а Тарзан обладал способностью концентрировать каждое из своих пяти чувств на определенном виде деятельности. Сейчас его глаза и пальцы были заняты снятием шкуры с шестой, последней, туши, а чуткие ноздри и острый слух следили за окружающим миром, предупреждая о возможной опасности. Подул слабый ветерок, и обоняние предупредило его о приближении львицы Сабор. Он представил ее себе так ясно, будто видел собственными глазами в густой чаще. Вероятно, ее привлек запах свежего мяса. По силе ветра Тарзан определил, что львица подкрадывается к нему с тыла, но находится пока на значительном расстоянии, поэтому он не торопился. Громадное дерево раскинуло над ним свои низкие ветви. Тарзан даже не повернул голову, но напряг слух, стараясь не пропустить момента ее появления. Наконец, в кустах раздались шаги Сабор. Тарзан аккуратно сложил все шесть шкур, взял одну из туш, и в тот момент, когда в просвете между деревьями появилась грозная морда, ловко взобрался на дерево со своей ношей. Здесь он разложил шкуры на ветке, устроился поудобнее и, опершись на ствол дерева, отрезал кусок мяса, чтобы утолить голод. Сабор осторожно вышла из-за деревьев, взглянула вверх на человека-обезьяну и бросилась к оставшимся тушам.