Тарзан Торжествующий
Шрифт:
– Так кто я? – повторил убийца. Он вытер окровавленное острие об одежду убитого им человека.
– Я – вожак!
Он посмотрел кругом на угрюмые и злые лица.
– Есть еще кто-нибудь, кто хочет сказать, что я не вожак?
Возражений не последовало. Нтейл остался вожаком банды.
А внутри хижины вот уже целый день лежал связанный, без воды и пищи человек-обезьяна, пытавшийся ослабить ремни. Через минуту он развязал ноги.
С тихим рычанием он поднялся и подошел к дверному проему. Перед ним простиралась деревня. Он видел, как бандиты сидели, ожидая, когда рабы приготовят пищу. Неподалеку находился забор. Они, должно быть, увидят его, если он подбежит к нему. Ну и пусть.
Он исчезнет, пока они одумаются. Возможно, в него и выстрелят. Но этим утром они стреляли в него много раз, и ни одна пуля не задела его.
Он вышел из хижины, и в тот же самый момент чернокожий вышел из хижины рядом и увидел его. С криком, предупреждавшим его собратьев, человек бросился на пленника. Сидевшие у костров вскочили на ноги и побежали к ним.
Иезабель и Денни в своей хижине-тюрьме слышали суматоху и гадали о том, что же происходило.
Человек-обезьяна схватил черного, который пытался остановить его, и использовал его, как щит, быстро отступая к забору.
– Не двигайтесь! – приказал он приближавшимся бандитам на их собственном диалекте. – Не двигайтесь или я убью этого человека.
– Пусть он убьет его, – прорычал Нтейл. – Он не стоит выкупа, который мы теряем.
Подбадривая криком своих сторонников, он быстро ринулся вперед, чтобы перехватить человека-обезьяну. Тарзан был уже около частокола, когда Нтейл бросился на него. Тарзан схватил сопротивлявшегося черного, поднял его над головой и швырнул в вожака. Когда оба упали, он подбежал к забору. Подобно обезьяне, он быстро вскарабкался на высокий барьер. Несколько выстрелов сопровождали его, но он уже был на земле с обратной стороны и исчез в сумерках наступавшей ночи.
Длинная нескончаемая ночь плена тянулась, Иезабель и Стрелок лежали так, как были брошены без воды и пищи, а молчаливое тело Капиетро смотрело вверх.
– Я бы ни с кем так не обращался, даже с крысой, – сказал Стрелок.
Иезабель поднялась на локте.
– Почему бы нам не попробовать?
– Что? – спросил Денни. – Я готов на все!
– То, что ты сказал о крысе, навело меня на одну мысль, – сказала она. – На земле Мидиан много крыс. Иногда мы ловим их. Они очень хороши для пищи. Мы ставим ловушки, но, если мы не убиваем их сразу же, как только поймаем, они прогрызают себе путь к свободе. Они перегрызают веревки, которыми связаны ловушки.
– Ну, и что из этого? – спросил Денни. – Что ты хочешь сказать? Я не понимаю. У нас нет крыс, а если бы мы и имели их, я не думаю, что я стал бы их есть, крошка. И я не знаю, чем бы они помогли нам в нашем положении.
– Мы похожи на крыс, Денни, – сказала она. – Разве ты не видишь? Мы тоже можем прогрызть себе путь к свободе.
– Ну, крошка, – сказал Денни, – если ты хочешь прогрызть стену этой хижины, валяй, грызи. А я буду искать шансы выйти через дверь.
– Ты не понял, Денни, – настаивала Иезабель. – Я имею в виду, что могу перегрызть веревки, которыми связаны твои руки.
– Черт побери, крошка! – воскликнул Денни. – Какой же я глупец! А я-то всегда считал себя умным парнем.
– Я хочу, чтоб ты позволил мне попытаться перегрызть веревки. Неужели ты не понимаешь, о чем я говорю?
– Конечно, крошка. Но я буду делать это первым. Мои зубы крепче. Подкатывайся сюда и я начну. Когда ты будешь свободна, ты развяжешь меня.
Иезабель скатилась на живот, а он принял такое положение, чтобы мог достать ремни на ее запястьях зубами. Он приступил к работе с желанием, но вскоре ему стало ясно, что это дело гораздо труднее, чем он предполагал. Он понял также, что очень ослаб и устал. Но, хотя ему часто приходилось останавливаться, чтобы передохнуть, он не сдавался. Однажды, когда он отдыхал, он поцеловал маленькие руки, которые пытался освободить. Это был нежный, благоговейный поцелуй, совершенно несвойственный для Денни. Но любовь – странная сила, и когда она загорается в груди мужчины к чистой и добродетельной женщине, она всегда делает его немного нежнее и лучше.
Рассвет сменил темноту хижины, Стрелок все еще перегрызал ремни, и ему казалось, что это никогда не кончится.
Капиетро лежал, уставившись в потолок, его мертвые невидящие глаза закатились, так он и лежал все долгие ночные часы. Бандиты двигались по деревне. День предстоял трудный. Рабы приготовляли грузы с лагерным снаряжением и награбленной добычей, которые они должны были тащить на север. Воины спешили с завтраком, так как им еще нужно было осмотреть оружие и лошадей перед тем, как отправиться в последний рейд на лагерь английского охотника.
Нтейл, вожак, ел у костра своей любимой жены.
– Торопись, женщина, – сказал он. – У меня еще есть работа перед выездом.
– Ты сейчас вожак, – напомнила она ему. – Пусть работают другие.
– Это мне надо сделать самому, – ответил черный.
– Что же это за важная работа, что я должна торопиться? – спросила она.
– Я убью белого человека и приготовлю девчонку к путешествию, – ответил он. – Дай-ка для нее пищи. Она должна покушать, а то умрет с голода.
– Пусть умрет, – ответила женщина. – Я не хочу, чтобы она была с нами. Убей их обоих.
– Заткнись! – прошипел человек. – Я вожак.
– Если ты не убьешь ее, то я убью, – сказала женщина. – Я не буду готовить ни для какой белой суки! Человек встал.
– Я иду убивать мужчину, – сказал он. – Завтрак для девчонки должен быть готов, когда я приду с ней.
ГЛАВА 25. ВАЗИРИ
– Все! – выдохнул Стрелок.
– Я свободна! – воскликнула Иезабель.
– Мои зубы, кажется, истерлись до основания, – сказал Денни.
Иезабель тотчас же начала развязывать ремни на руках Денни, даже не освободив свои ноги.
Пальцы у нее онемели, так как веревки частично приостановили кровообращение.
Работала она медленно и неумело.
Им обоим казалось, что это никогда не кончится.
Если бы они знали, что Нтейл уже покончил с едой и объявил, что идет убивать Стрелка, они бы, наверное, обезумели от этой мысли. Но они этого не знали, и это, возможно, было к лучшему, так как они ко всем причинам, мешавшим Иезабель, прибавили бы еще и нервное напряжение.
Но, наконец, руки Стрелка были свободны.