Тарзан Торжествующий
Шрифт:
Оба принялись развязывать веревки на ногах, которые были завязаны менее туго. Денни встал первым.
– Сначала, я выясню, на чем я лежал вчера, – сказал он, – что-то знакомое. Если я окажусь прав…
Он порылся среди грязных тряпок и минутой позже уже поднялся с автоматом в одной руке и своим револьвером, поясом и кобурой в другой. На его лице появилась усмешка.
– Первый раз за долгое время мне повезло, – сказал он. – Теперь все в порядке, сестренка.
– Что это за вещи? – спросила Иезабель.
– Это другая половина Стрелка Денни Патрика, – ответил он. – Ну, держитесь, грязные крысы!
Когда он произнес это, Нтейл, вожак, отодвинул рогожу, заменявшую дверь, и заглянул внутрь.
Там было довольно темно, и с первого взгляда он не мог увидеть фигуры девушки и мужчины, стоявших у дальней стены.
Но он сам был виден очень хорошо своим жертвам в утреннем свете, проникавшем через дверной проем. В руке вожака наготове был пистолет.
Стрелок уже пристегнул пояс, потом взял автомат в левую руку и вытащил револьвер из кобуры.
Он действовал тихо и быстро, так быстро, что когда он выстрелил, Нтейл не понял, что его пленники не связаны, а освободились от веревок, и никогда этого уже не поймет, так же, как не услышал звук выстрела, который убил его.
В то же самое время, когда Стрелок выстрелил, звук его револьвера был заглушен криками и стрельбой сторожевого ворот, который при свете наступавшего дня обнаружил вражеские силы, крадущиеся к деревне.
Денни Патрик перешагнул через мертвое тело вожака и выглянул из жилища. Он понял, что что-то произошло. Он видел, как люди бежали к воротам и взбирались на уступы. Он слышал, как пули стучали о забор, расщепляя и пробивая дерево. Деревня была охвачена воплями и криками обезумевших от страха людей.
Опыт подсказывал ему, что только ружья большой мощности могли пробивать толстое дерево забора. Он видел, как бандиты на уступах, посылали ответный огонь из своих древних мушкетов, видел также, как рабы и пленники сгрудились в кучу в углу деревни, куда менее всего долетали пули атаковавших.
Его заинтересовало, кто же мог быть врагами бандитов, и прошлый опыт предложил две возможности: или прибытие гангстеров или прибытие полиции.
– Я никогда не думал, что дойду до этого, – сказал он.
– Дойдешь до чего?
– Мне очень не хочется говорить тебе, на что я надеялся, – проговорил он.
– Скажи мне, Денни, – попросила она. – Я не рассержусь.
– Я надеялся, что эти парни полицейские. Только подумай, крошка, я надеялся на приезд полицейских, я – Стрелок!
– Кто такие полицейские, Денни?
– Законники, разнузданные быки. Черт возьми, крошка, почему ты задаешь так много вопросов! Полицейские есть полицейские. Я скажу тебе, почему я надеялся на них. Если это не полицейские, то это скорее всего какая-то другая бандитская шайка, от которой нам нужно бежать, как и от этой.
Он вышел на деревенскую улицу.
– Ты оставайся здесь, крошка, ложись на свою корзину для хлеба, и ни одна пуля не достанет тебя, а я пока пойду постреляю.
Огромная толпа бандитов собралась у ворот, стреляя через отверстие в заборе.
Стрелок опустился на колено и поднял автомат к плечу. Раздался звук, напоминавший шипение огромнейшей змеи.
Дюжина головорезов упала мертвыми или корчилась на земле.
Другие обернулись и, увидев Стрелка, поняли что они оказались между двух огней, так как вспомнили недавний случай, когда они явились свидетелями смертоносной силы этого ужасного оружия.
Стрелок увидел Огонио среди пленников и рабов, сгрудившихся неподалеку от него, и это навело его на мысль.
– Эй ты, парень!
Он помахал рукой Огонио.
– Иди сюда и веди всех своих парней. Скажи им, чтобы они взяли все, чем могут драться, если хотят выбраться отсюда.
Понял Огонио или нет хотя бы малую долю того, что сказал Стрелок, но он уловил главную мысль.
И вот уже целая толпа пленников и рабов, кроме женщин, собралась за Денни.
Огонь нападавших немного утих с того момента, когда заработал автомат Денни, как будто главарь той, другой банды, узнал его голос и решил, что белые пленники в деревне могут пострадать от их ружей.
Только одиночный выстрел, направленный в одинокую цель, был слышен время от времени.
К бандитам в какой-то степени вернулось самообладание, и они уже готовили лошадей с явным намерением улизнуть.
В этот момент Денни атаковал их со своей разнородной ордой, вооруженной палками и камнями, иногда ножом или мечом, торопливо украденными из жилища захватчиков.
Когда бандиты поняли серьезность угрозы с тыла, Стрелок открыл по ним огонь второй раз. Паника в деревне давала преимущество нападавшим.
Головорезы дрались между собой из-за лошадей, которые, оборвав привязь, в ужасе метались по деревне.
Некоторым удалось обуздать их, и они мчались к воротам, топча тех, кто остался их защищать.
Когда всадники ринулись из деревни, их встретила группа черных воинов с белыми перьями на головах и современными ружьями.
Атакующие укрылись частично за невысоким гребнем, а когда поднялись навстречу удиравшим бандитам, то свирепый призывный крик войны раздался над шумом битвы, клич вазири.
Первым у ворот был Тарзан, военный вождь вазири, человек-обезьяна, который с остальными вазири атаковал деморализованные остатки капиетровской банды.
Окруженные со всех сторон, бандиты бросали оружие и молили о пощаде.
Вскоре их согнали в один угол деревни под стражей воинов вазири.
Поприветствовав Стрелка и Иезабель, Тарзан выразил облегчение от того, что увидел их невредимыми.
– Ты пришел как раз вовремя, – сказал Денни, – моя старая машинка уже сжевала почти все патроны, последняя очередь как раз опустошила весь магазин. Но послушай, кто эти твои друзья? Откуда они?