Тасманийский волк
Шрифт:
Вот прошел еще час, за это время я уже начал путаться между реальным миром и миром грез. Все-таки в этой тишине мозг начинал понемногу опускаться в темные воды безумия. То вдруг, лисицу увидишь, присмотришься, а это прошлогодние сгнившие листья, облепив палку, торчащую из земли, создают детский коллаж, лишь только напоминающий это хитрое животное. Потом голову вверх подымишь, сова! Ну натуральная сова, а на самом деле лишь витиеватый рисунок, созданный этими вечно–стоящими на одном месте художниками – старыми деревьями. Будто идешь не сам, а твои ноги тащат тебя на зов сирен. И лес начал приятно пахнуть чем–то знакомым, молоком что ли. То уже шорох под листвой слышать начинаешь, и точно уверен, что сбоку, где-то, не под твоими ногами, что следит кто за тобой. А остановишься и опять, в лесу опускается вуаль мертвого безмолвия. А сейчас вот что–то непонятное, вроде как заяц сидит и грызет что-то… Стоп, в висках затюкало, в руки ударил жар, дыхание перебилось, сердце начало танцевать какой-то дикий, совершенно асинхронный канкан.
– Действительно
– Да, сука, да, – подпрыгнув и совсем не громко, но все же крикнул я.
Пошагал навстречу будущему шашлыку, или может бульону, я еще не успел решить. Как вдруг заяц немного задергался. Я, конечно, удивился, но уже вкусив победы, совершенно не замедлил шаг. Скорее всего это конвульсии. В метрах пяти от долгожданного результата моей авантюры, заяц как-то странно повалился на бок. Даже, скорее будто его кто-то потянул в сторону, но третьему актеру в нашем спектакле явно мешала стрела. Вот теперь я значительно замедлился, практически остановился, пригнулся и аккуратно начал подступать. Тот, кто пытался стащить мою добычу, усилил свои потуги и древко стрелы сломалось, а тушка зайца довольно быстро поползла в сторону сугроба. Я ошеломлённо застыл на месте. Подходя к этому зайцу лицом к лицу, я бы никогда не купился на эту уловку. Но теперь, на мои глаза попалась морда этого животного. Она было по-детски ненастоящей, как подделка. Впечатление такое, что кто-то совсем непонимающий в искусстве таксидермии, если можно так сказать, попытался своими руками слепить что-то еле напоминающее лесного зверька. Не зря мне показалось что во время того, как я попал в цель, содрогалась все опушка. Заяц нырнул под листву. Вокруг меня вдруг исчезла та успокаивающая пелена молчания и в мое сознание ворвались адские звуки происходящего. Сугроб, стоящий посреди опушки, задрожал и вместе с ним весь лес вокруг. Курган неизвестного мне чудища сначала вытянулся вверх. Все вокруг тряслось и гудело, я еле стоял на ногах. Такое чувство, что прямо подо мной заползали тысяча толстых змей. Все еще минуту назад, будучи обычным сугробом, чудище оторвалось от земли. Сперва я увидел пучок ног под земляной шапкой. Будто на поляне вырос гриб. Однако этот пучок начал разделяться на отдельные щупальца, а монстр, окончательно поднявшись, обернулся в мою сторону увидеть, кто же нарушил его сон.
Ничего, за все эти десять лет я не видел ужаснее. Эти устрашающие толстые ветви сходились в нелепом, совершенно ассиметричном теле. Помимо своеобразных ног, верх туловища венчала пара когтистых, тонких, но довольно длинных лап, которые были приложены к лицу существа, будто оно все это время плакало. Или же начало рыдать уже после того, как я нарушил его сон. Затем, руки оторвались от лица, и я увидел даже не голову, не морду. А просто шар на шее, который состоял из одной челюсти, в ней виднелись отвратительные длинные зубы, напоминающие частокол. Мутант завопил, звук был похож на разбивающееся стекло. Сердце начало выпрыгивать из груди, страх полностью овладел моим сознанием. Я начал смотреть по сторонам, мне хотелось найти хотя бы возможность убежать, один шанс на рывок и мне бы его хватило. Земля под ногами превратилась в вечно кипящий адский суп. Вокруг меня то там то тут вздымались щупальца. Оно искало меня, не видело, не знало где я. Не могло понять, как его смогли обхитрить. Внезапно, одно из щупалец сбило меня с ног, тварь обернулась в мою сторону и завопила еще сильнее. Теперь оно знало где его жертва. Я подорвался на ноги, начал бежать влево от мутанта. А оно в свою очередь, не сумев сразу схватить меня, когда был такой шанс, дергалось со стороны в сторону, будто пытаясь разглядеть своей безглазой пастью. Я перепрыгивал его чудовищные путы. Одной конечностью оно чуть не ударило меня в голову, но я успел увернуться. Практически добежал, как мне казалось, до безопасного места, но из-за проделанного ранее маневра, немного замешкался и тварь схватила меня за бедро. В мгновение ока, ее щупальце обернулось вокруг моего тела, но не сжав мои руки, дало мне крохотный шанс на спасение. Даже не осознавая того, что делаю, в одну секунду потянулся к ноге, где в кармане штанов, на голени, удобно сидел нож. Практически выхватил его, однако чудище со всей силы потянув меня, наверное случайно, но не поднесло меня к своим ужасным лапам, а ударила мною о дерево. Воздух выжало из меня, будто из надувного шарика. Ребра хрустнули так громко, что я было подумал, это дерево не выдержало удара. Кровь взмыла в голову. Было ощущение, что она сейчас взорвётся. Монстр, не понимая, что же мешает ему полакомится своей жертвой, резко опустил свое щупальце к земле, в следствии чего я со всего маху ударился головой. В этот момент, когда череп превратился в колокол для моего мозга, воздух покинул мои легкие, а глаза начали заплывать алой пеленой, я невообразимым образом дотянулся до охотничьего ножа. И с последних, нет, даже не сил, а из последнего чувства надежды, что еще смогу выбраться, все же выхватил нож и вонзил его в щупальце. Тварь завопила, я начал бить еще и еще. Снова и снова всаживал испачканное в черной крови лезвие в эту тварь. А оно не понимало, что же не так. Как все еще я могу причинять ей боль. Неожиданно для самого себя, я почувствовал, как щупальце отпускает меня. Монстр разжал свои смертоносные тески. И в этот момент, я ни ощущая боли, не давая самому себе отчет в своих действиях, подскочил и начал бежать, куда глаза глядят. Каков был мой ужас, когда тварь здесь, была такова не одна. Весь лес на моем пути больше не молчал, нет. Он весь гремел, кричал, трусился. Я будто попал в эпицентр бури. Соплеменники мутанта хотели найти меня, отомстить. Но мне еще никогда не было настолько страшно, что я бежал ни на секунду не замедляясь. Уворот, прыжок в овраг, поворот налево, направо, я бежал будто целую вечность. И даже когда в лесу воцарилась тишина вновь, я все еще стремился прочь от опасности, пока попросту не свалился у дерева.
Вот теперь, рассудок вновь захватил контроль над моим телом и только сейчас я почувствовал невыносимую боль. Ныло все, каждая мышца, кость, кусочек кожи. Даже волосы на голове давили на череп. Я заплакал, тихо так, скорее даже зарыдал. Не мог поверить, это просто сон. Что сейчас случилось, я выжил, или нет? Может это преисподняя? Может это мое наказание за грехи? А на самом деле я сейчас в желудке той твари, делюсь своим пространством с другими мучениками. Так вот почему этот лес такой тихий. Странно, что мне еще повезло не попасть в лапы этого чудища намного раньше.
Миллион мыслей проносилось в голове. Череп был словно тюрьмой для несмолкаемого бесконечного количества пчел. Что мне делать? Остаться здесь, смириться и умереть? Прав был дед, лучше бы я сейчас плесень с ржавчиной жрал. Какой же я идиот… Раз такой умный, почему сразу к озеру не пошел. Надоело все одно и то же? На вот, получай, разнообразие, целая радуга эмоций! Ненавижу все это. Я так давно не чувствовал этого, безумия, боли, отчаянья, а уже ненавижу, будто все время в таких условиях жил.
Теперь лес для меня вновь оделся в ужасные краски и стал полон подлости, коварства и обителью обмана.
Посидел еще минут двадцать, уже довольно темно. Не знаю сколько точно времени, и где я вообще нахожусь, но за эту короткую передышку, никто меня не догнал и не съел. Как бы мне уже и хотелось умереть, а живой… Вот так, как смирился с тем, что уйдешь навсегда из этого мира, так судьба решает еще шанс дать. В шутки шутит, тварь.
Помогая себе руками, хватаясь за дерево поднялся. Осмотрел себя, старая привычка: руки, ноги – целы. Глаза – все в порядке, вижу нормально. Голова? Ну, шишка есть, а не разбита, тоже хорошо. А вот ребра и грудная клетка болят ужасно, не могу даже спину разогнуть. Но раз живой все-таки, значит будем пробовать выживать. Вспомнил о компасе, сунул руку в карман остатков куртки, что была на мне. Как бы то не было предсказуемо, но компаса больше нет.
– Та блядь, что ж все против меня сегодня? – выругался я.
Достал фонарик, тот светил, но очень плохо. Глаз выколи. Как говорится: «Все просто шикарно». С этого момента я пытался найти ориентиры, знакомые места, те проклятые опушки, не с монстрами, а безопасные, между которыми я перемещался, когда все еще был охотником, а не жертвой.
Я бродил и бродил. Темнота начала окутывать лес, солнечного света практически не оставалось.
– Ночь, я тут точно не протяну, – подумал я.
Так прошел еще час. Фонарик еле освещал пространство передо мной, но может это и к лучшему, может быть так не заметят. Старался не шуметь при ходьбе, так что перемещался очень тихо, аккуратно и медленно. Боль в ребрах ушла, но все тело начинало ныть. Я мечтал выйти хотя бы к дороге, хотя бы к открытому полю. Да куда угодно, на самом деле, лишь бы не оставаться в этом лесу. Когда окончательно стемнело, как на зло, начал садиться и фонарик. Да, вот такое везение у меня. Хотя, я же выжил, грех жаловаться.
Если я думал, что этот лес страшен, то сильно ошибался. Ночь в этой чаще, вот истинное безумие. Тьма играет с тобой, создает ужасные образы, пугающие звуки. Заставляет тебя вертеть головой со стороны в сторону и всматриваться в глубокую пустоту. Я практически ничего не видел. Шел, в прямом смысле этого слова, на ощупь. Больше всего меня пугало то, что я мог опять, как под чью-то дудку, мотануть здоровенный круг по лесу и вернуться на злостную территорию чудовищного племени местных плачущих охотников. Темнота опустилась совсем недавно. Но ощущение было такое, что я брожу уже тут вечность и еще столько ходить мне тут и искать выход в темноте. Было очень холодно, всего трусило. Из-за этого я постоянно чувствовал боль в ребрах. Дикая усталость обняла мои плечи, и как любимая мать предлагала уложить меня на это ковровое, мягкое листья, немного поспать. Думать практически было не о чем. Не я хотел идти, ноги делали это сами.