Тать на ваши головы
Шрифт:
– Доверие должно быть взаимным, - намекнула я.
– Спрашивай, - откинулся на спинку стула Дарье, - я отвечаю на три твоих вопроса, ты рассказываешь, куда ходила ночью из дворца. И скажу сразу, в следующий раз ты можешь покинуть покои, не вырубая моих людей. Тебя не станут останавливать.
Так стража у покоев дело рук жениха? Похоже, мы не всех заметили, раз о моей отлучке стало известно. Вот как, спрашивается, незаметно к магистру улизнуть? Без вовлечения князя в эту историю. Здесь пока достаточно и одной мишени – меня.
– Давай, я отложу вопросы на потом, не могу сейчас придумать
Его сиятельство попытался соотнести уровень секретности с любимыми блюдами – он явно ожидал нечто более интимного, но пытать мужчину за завтраком о количестве любовниц мне не хотелось. Это ж целый день ходить, кипя от нереализованной ревности, ибо женщины явно остались в прошлом. Князь, в моем представлении, выглядел скалой, о которую могли разбиться любые чувства, зато если он полюбит сам…
– Что касается моей отлучки, прости, не могу сказать. Это личное.
Знаю, что совершаю глупость. Но врать, глядя, в глаза Дарье у меня не получалось.
– За детей она ходила молиться, - громко проворчали у меня над ухом, макнули кончик хвоста в чашку, задумчиво поболтали и передернулись, точно отраву попробовали. Я с облегчением отставила чашку в сторону.
– За каких детей? – переспросил растеряно Дарье.
– За будущих! – рявкнула, рассвирепев от недогадливости мужчины, страж. – О которых вы еще и думать не начали! Спите и то раздельно!
Дарье медленно заливался румянцем. Прелесть, какая. Суровый генерал и мой нежный мужчина. Так и хочется затискать.
Но веревка! Теперь за меня еще и вещать будет. Не страж, а кладезь талантов.
– Я сама разберусь, - весомо сказала радетельницы продолжения рода, стаскивая поганку со стола. Похоже, у нас назрел воспитательный разговор.
– Прости, пожалуйста, - мило улыбнулась Дарье, - кое-кто мечтает о роли воспитательницы.
Дарье нервно стиснул чашку. Судя по его виду, он не представлял бывшую убийцу и орудие отступников в роли воспитательницы своих детей. Ничего, у него будет время смириться.
– Почему ночью? – выдохнул князь, пытаясь отвлечься от пугающих мыслей: страж и младенец.
– Другого времени не нашлось, - пожала плечами.
– Может, у них принято по ночам молиться, - донеслось из-под стола. Я нащупала туфлей веревку, с намеком наступила. Знаю, сама влияю на стражей, и веревка становится моим зеркалом, но зеркалом кривым. Вот и будем исправлять ее и себя заодно.
Воспитательную беседу я провела, так что во время визита портнихи на меня демонстративно дулись, свисая петлей-виселицей с люстры. Служанки дружно отказались заходить в гостиную, и переодеваться благородной леди пришлось самой. Образцы тканей нам затаскивали солдаты - помощница портнихи валялась в обмороке. Сама портниха оказалась дамой устойчивой, причем во всех смыслах этого слова, веревку она успешно игнорировала, разве что раскачивающуюся петлю обходила по кругу.
– У вас отличная фигура, ваше сиятельство.
Какая примерка без комплиментов.
– Я рекомендую серебряную ткань, по груди и талии пустим вышивку с драгоценными камнями, подол сделаем пышным, вот таким, - и портниха попробовал обхватить руками треть комнаты. Я оценила,
– Может, что-то поскромнее?
– Княгиня Робурская просила постараться, она уже и камни прислала. Вы не волнуйтесь, мы из вас драгоценность сделаем, вашему жениху понравится.
– Главное, чтобы ему постель понравилась, - донеслось многозначительно с люстры, и я показала веревке кулак. Портниха сделала вид, что ничего не услышала.
В итоге мы остановились на плотной серебряной ткани, вышивке, кружевах и прозрачной сетке, на которую капельками должны были нашить какие-то особые камни. Я испугалась, что буду выглядеть сверкающей елкой, но портниха успокоила, мол, все будет в меру. И вообще, сверкание невесты, которая здесь ассоциировалась с драгоценностью, залог будущего семейного счастья.
– И детей, - поддакнула веревка.
Остаток дня мы провели вместе с княгиней – из дворца после покушения меня решили не выпускать, так что подарки Тыгдлар и детям я диктовала старшей горничной.
Дарье, видимо, о чем-то догадывался, а потому уговорил матушку остаться ночевать в гостиной.
– Что ты там говорила о быстром пути? – спросила я у веревки, запахивая халат и хорошенько завязывая пояс.
За распахнутым окном белой кутерьмой кружилась ночь. Глаза пришлось зажмурить, чтобы не так страшно было. Снаружи валил крупными хлопьями мокрый снег, который радостно облепил летящую по воздуху фигуру. Когда меня поставили у дверей храма, я могла только сипеть, держась за взболтанный желудок. Плевать на конспирацию, обратно только пешком.
– Прости, они ловушек понаставили, пришлось обходить, - проговорила извинительно веревка, отряхивая снег с моей спины.
– Дитя? – сделал вид, что удивился служитель, открыв дверь, стоило мне занести руку для стука. Оглядел меня - я судорожно пригладила мокрые волосы - и предложил: - Чай?
Магистр меня уже ждал. Задумчиво стоял напротив статуи, опираясь на трость. Светильники под потолком умиротворяюще горели. Нас прикрывали.
– Я подозревал нечто подобное, - произнес мужчина, не оборачиваясь. Кутаясь в плед и держа в руке кружку с горячим пряным напитком, я встала рядом.
– Еще когда изучал перемещение в этот мир. Не могли боги придумать подобного наказания. Они скорее бы выжгли Город, чем принесли сюда невинных и заставили сражаться с отступниками. Сначала у меня не было времени проверить свои подозрения, а потом… Я не хотел рушить и без того хрупкий мир в Городе. Но ты… Не зря говорят: чужак зорче старейшины. Да и время, видимо, пришло для этой правды.
– И что вы планируете делать? – спросила с тревогой.
– Есть один способ, но мне нужно три дня, чтобы все организовать. Я вынужден просить тебя одолжить стража, она самый надежный способ связи.
– С ним? Ни! За! Что! – взвилась яростно веревка.
Я виновато посмотрела на откровенно наслаждающегося моими «дисциплинированными» стражами магистра.
– Ну веревочка, веревуся, веревушечка, ты же понимаешь, что мне жизни здесь не дадут, а спасать меня каждый раз… Да и свадьбу придется отменить, - перешла я к шантажу, - и детей не будет.