Татаро-монголы в Азии и Европе
Шрифт:
Будучи осведомленным о событиях в Кара-Ходжо и Восточном Туркестане, Чингис-хан принял послов идикута весьма благосклонно и прислал посольство с ответом: «Пусть идикут приезжает, я за него отдам дочь и он станет [мне] пятым сыном» [352] . Барчук взял с собой золото, серебро, жемчуг, ткани, поехал в Монголию и в знак покорности преподнес ему дары. Чингис-хан оказал Барчуку большую милость, пожаловав идикуту свою дочь Алтун-беги [353] . Уйгурия получила статут пятого улуса, следующего за улусами четырех сыновей Чингис-хана. Сам идикут был принят как пятый сын [354] . Согласно «Джами' ат-таварих», это событие произошло в 607 г. х. (1210–1211) [355] , т. е. в канун выступления Чингис-хана на войну с государством Цзинь. С этой даты можно считать оформление союза уйгурского идикута с Чингис-ханом.
352
C. А. Козин, Сокровенное сказание, т. I, Л., 1941, стр. 174.
353
Джувейни,
354
«Синь Юань ши», гл. 104; см. также: К. Д'Оссон, История монголов…, стр. 82.
355
Рашид ад-Дин, Сборник летописей, т. I, кн. 2, стр. 154, 163.
В том же году Чингис-хан принял явившихся к нему, на поклон двух других бывших вассалов кара-китайского гур-хана. Одним из них был Арслан-хан, глава тюрков-карлуков, другим — Бузар (Озор), правитель Алмалыка. Оба они окончательно отмежевались от кара-китаев, признали себя подданными Чингис-хана. Последний дал им в жены девушек из своего рода [356] .
С одной стороны, присоединение владений уйгуров, карлуков и других народов к Чингис-хану без сопротивления, происшедшее перед началом его завоевательных походов на запад, было результатом дипломатических мер, предпринятых Чингис-ханом. С другой — добровольное подчинение всех этих правителей монголам объяснялось тогдашней обстановкой в Центральной Азии.
356
Там же, т. I, кн. 1, стр. 151.
Восстание уйгуров и карлуков вспыхнуло в то время, когда многолетнее господство кара-китаев в Средней Азии было подорвано изнутри и фактически возникло новое государство, простиравшееся от Семиречья до Кашгара. Во главе этого государства стал вождь найманов Кучлук-хан, который, воспользовавшись выгодной политической ситуацией в Средней Азии (захват Самарканда и Бухары хорезмшахом Мухаммедом), сел на престол в кара-китайском государстве. Кучлук намеревался подчинить себе ранее отложившиеся кара-китайские владения и начал опустошительные набеги против этих областей [357] . Тогда-то уйгуры и карлуки решили подчиниться могущественному Чингис-хану, чтобы быть под его защитой.
357
Первой жертвой Кучлука стал Озвр (Бузар) — хан Алмалыка. Как рассказывает Джувейни, войска Кучлука захватили его случайно на охоте, потом по приказу Кучлука он был убит. Алмалык был осажден и взят. Но жители Кашгара и Хотана отказались подчиниться Кучлуку. Посланный им в Кашгар в качестве наместника сын бывшего кашгарского хана (Арслан-хан Абул Фаттах Мухаммад) был убит мятежными эмирами еще прежде, чем, успел вступить в город. Чтобы наказать кашгарцев за убийство его наместника и покорить эту страну, Кучлук послал войска, которые опустошили ее во время жатвы. Он возобновлял эти набеги ежегодно в течение двух-трех, лет, и кашгарцы, наконец, были вынуждены из-за голода покориться. См.: Джувейни, Тарих-и джахангушай, л. 336.
Уйгурские правители, действительно опираясь на помощь монголов, вскоре покончили со своим зависимым положением от кара-китаев. К тому же союз с монгольскими завоевателями сулил феодалам обогащение за счет ограбления других покоренных народов.
Однако признание вассалитета прежде всего означало потерю фактической независимости, подчинение экономической и культурной жизни уйгуров интересам монгольской военно-феодальной знати, а это способствовало разобщению уйгурского народа и истощало материальные и людские ресурсы страны, что обусловило упадок ее в политической, экономической и культурной областях. В течение последующих веков Уйгурия так и не вышла из состояния застоя.
Другие области Восточного Туркестана присоединились к государству монголов, так же как и Уйгурия, без сопротивления, в результате только одного рейда монгольского отряда. Этому в значительной степени способствовали религиозные гонения, организованные Кучлуком против мусульман.
По Джувейни, Кучлук, подобно другим найманам, исповедовал христианство, но затем под влиянием своей жены, дочери гур-хана, принял буддизм. Подчинив силой оружия Хотан и Кашгар, Кучлук решил принудить их население отказаться от ислама, предоставив ему выбор между христианством и буддизмом [358] . По словам Джувейни, он даже заставлял мусульман носить китайскую одежду. Публичные мусульманские богослужения были запрещены, непослушных он наказывал военным постоем, т. е. размещал своих воинов по домам мусульман и позволял им всячески притеснять их [359] . Имам Ала ад-Дин хотанский за сопротивление Кучлуку был пригвожден к дверям своей собственной мечети [360] . Одной из причин враждебного отношения Кучлука к исламу, по мнению В. В. Бартольда, явился его страх перед освободительным движением мусульман Восточного Туркестана, поддерживаемым хорезмшахом Мухаммедом.
358
Там же, л. 34а.
359
См. там же.
360
Там же.
В 1218 г. Чингис-хан послал против Кучлука Джэбэ-нойона с 20-тысячной армией, который, вступив в страну, объявил, что каждый может «остаться в своей вере и сохранять путь отцов и дедов». Жители Кашгара тотчас же подняли восстание против Кучлука. и перебили всех его воинов, размещенных по их домам. Сам Кучлук бежал в Бадахшан, но там, в Сарыколе, был настигнут монголами и убит [361] .
По свидетельству Рашид ад-Дина, монголы не грабили имущество мирных жителей Восточного Туркестана. Однако они получили
361
Там же, лл. 34, 35.
362
Рашид ад-Дин, Сборник летописей, т. I, кн. 1, стр. 194.
С захватом Восточного Туркестана и Семиречья был открыт прямой путь в государство хорезмшахов, на которое Чингис-хан и обрушил свою огромную по тому времени военную силу, оснащенную осадной техникой. Поводом для войны с хорезмшахом послужил отрарский инцидент, в котором погиб весь караван (450 человек), отправленный Чингис-ханом из Восточного Туркестана [363] .
Согласно постановлениям Чингис-хана, все покоренные народы, в том числе уйгуры, должны были поставлять воинов в его войска во время походов. Как писал Джувейни, во время похода Чингис-хана на запад в Каялыке к нему присоединились со своими отрядами, кроме местного правителя Арслан-хана Карлукского, Согнак-тегин алмалыкский и уйгурский идикут Барчук [364] . В биографии Барчука, помещенной в «Юань ши», также говорится, что он участвовал в войне с найманами, убил четырех сыновей Даян-хана, лично командовал 10-тысячным уйгурским отрядом во время похода на мусульманские государства, осаждал Отрар и Нишапур, содействовал разгрому тангутского государства Си Ся. После смерти Барчука престол наследовал его второй сын Огул-тегин, а после смерти Огул-тегина — его сын Мамулаг-тегин. При великом хане Мэнгу идикут Мамулаг со своим 10-тысячным войском принимал участие в походе на Южный Китай [365] .
363
Ан-Нисавий, Сират ас-Султан Джалал ад-Дин Манкуберти, гл. 14, стр. 32; перевод см. «Материалы по истории киргизов и Киргизии», вып. I, М., 1973, стр. 91–92; см. также: В. В. Бартольд, Туркестан…, стр. 462.
364
Джувейни, Тарих-и джахангушай, л. 43б.
365
«Юань ши», гл. 122, л. 2б.
Участие уйгуров в грабительских походах монгольских ханов не ограничивалось войсками идикута. Некоторые уйгурские феодалы также присоединились к монголам со своими отрядами. Так, в биографии уйгура Си-бань сообщается: «Его отец Цюе-ли-бе-во-чи… узнав, что Тай-цзу (Чингис-хан) предпринимает поход на запад, во главе вооруженного отряда присоединился к нему и сопровождал его в походе на мусульманские государства» [366] .
По свидетельству Рашид ад-Дина, войска, собранные из уйгуров, карлуков, туркмен, кашгарцев и кучарцев, под командованием темника Мелик-шаха сражались на стороне Чингис-хана в Хорасане [367] . Другой уйгур, Али-Бахши, тоже командовал тысячным уйгурским отрядом [368] .
366
См. там же, гл. 134, л. 4а, цит. по: А. Г. Малявкин, Уйгурское турфанское княжество в XIII в., — «Труды института истории, археологии и этнографии им. Ч. Валиханова АН КазССР», т. 15, 1962, стр. 62.
367
Рашид ад-Дин, Сборник летописей, т. I, кн. 1, стр. 100.
368
Там же.
Участие уйгурских войск в завоевательных походах Чингис-хана несомненно отразилось на хозяйственной жизни Восточного Туркестана, тем более что уйгуры чаще всего не возвращались из походов, а оставались в завоеванных областях, неся там гарнизонную службу.
От походов монгольских ханов обогащались только уйгурские феодалы. Они богатели за счет грабежа и пожалований. Многие из них становились монгольскими наместниками (даруга, или даругачи) в городах покоренных стран. Так, например, сам Чингис-хан назначил сына некоего Ха-ла-и-ха-чи даругой одного города и дал ему золотую пайцзу [369] . Другой уйгур, по имени Цюэ-ли-бе-во-чи, за участие в походе против Джалал ад-Дина получил большое поместье (200 хозяйств) и был назначен даругой города Куньлюй [370] . Уйгур Са-цзы-сы, воевавший в Маньчжурии, имел звание даруги и за заслугу получил поместье в 1000 дин земли [371] (что составляло 6144 га). Подобных примеров можно привести немало.
369
«Юань ши», гл. 124, л. 4а–б.
370
Там же, гл. 134, л. 4а.
371
Там же.
Многие уйгурские феодалы обогащались за счет грабежа и эксплуатации населения порабощенных стран. Так, уйгурский полководец Ариг Хая, принимавший участие в завоевании Южного Китая, во время похода на Цзинху (пров. Хубэй) захватил 3800 дворов крестьян и превратил их в своих домашних рабов, установил надзор и взимал с них ежегодный налог. Правительственные чиновники не имели права вмешиваться в его дела [372] .
Уйгурские феодалы пользовались большим доверием монгольских ханов. Они занимали даже крупные посты в их государстве. Джувейни и Рашид ад-Дин упоминают имена нескольких уйгурских чиновников, занимавших крупные должности при дворе Чингис-хана и его преемников. Один из них был Тата-тун-а, хранитель печати найманского хана, он состоял на той же должности при дворе Чингис-хана. Кроме того, ему было поручено обучать уйгурской грамоте сыновей хана. Монголы переняли у уйгуров их письменность [373] .
372
«Очерки истории Китая с древности до «опиумных» войн», ред. Шаы Юэ, М., 1959, стр. 369.
373
Джувейни, Тарих-и джахангушай, л. 136.