Татаро-монголы в Азии и Европе
Шрифт:
В. В. Бартольд исследовал и подробно изложил историю возникновения конфликта между хорезмшахом Мухаммедом и Чингисом, приведшего к войне, использовав все известные сообщения источников [469] . Однако данное им освещение событий далеко не лишено субъективной окраски. Симпатии В. В. Бартольда явно на стороне Чингис-хана. Вкратце развитие конфликта изложено так: Чингис-хан сперва искренне стремился установить мирные и добрососедские отношения с империей хорезмшаха, поскольку как он сам, так и установившие с ним тесную связь крупные мусульманские купцы из Средней Азии (некоторые из них стали советниками Чингис-хана еще во время его войны с Китаем), державшие в своих руках транзитную (через Монголию) караванную торговлю с Китаем, были заинтересованы в безопасности торговых путей и в бесперебойной торговле [470] . Чингис-хан благосклонно принял посольство хорезмшаха и караван купцов, прибывший из его владений, и отправил хорезмшаху ответное посольство, во главе которого стояли перешедшие на службу к Чингис-хану среднеазиатские купцы, и торговый караван из 450 человек, которые «все были мусульманами» [471] (1218 г.). Но правитель Отрара (на среднем течении Сыр-Дарьи) Иналчук [472] из-за жадности ложно обвинил этих купцов в шпионаже, перебил всех и завладел товарами. Чингис-хан же проявил «свою всегдашнюю сдержанность» [473] и отправил хорезмшаху новое посольство с требованием выдать Иналчука, обещая сохранить мир. Но хорезмшах отказал и приказал
469
В. В. Бартольд, Туркестан…, стр. 460–474.
470
Там же, стр. 461–462, 467.
471
Там же, стр. 465.
472
У Нисави — Ианал-хан.
473
В. В. Бартольд, Туркестан…, стр. 466.
474
Там же, стр. 467.
Прав ли В. В. Бартольд в своем заключении? С формальной стороны бесспорно хорезмшах своими безрассудными действиями создал повод для войны. Но если мы пожелаем выяснить не формальный повод, а истинные причины этой войны, нам придется прийти к противоположному выводу: подлинным инициатором войны был Чингис-хан. Чтобы убедиться в этом, рассмотрим сообщения источников об этом конфликте.
Как уже говорилось, В. В. Бартольд использовал рассказы всех известных нам источников. Но он не принял во внимание некоторые детали, приведенные в них. Рассмотрим следующие эпизоды, освещенные в источниках.
1. Рассказ о первом посольстве Чингис-хана к хорезмшаху Мухаммеду. Джувейни не упоминает об этом посольстве, он говорит только об отправке каравана, с которым было послано письмо Чингис-хана к хорезмшаху. Умалчивает о посольстве и Рашид ад-Дин. Подробности о посольстве мы находим у Нисави [475] . Он рассказывает, что послами были среднеазиатские купцы-мусульмане (следовательно, подданные хорезмшаха) Махмуд Хорезми [476] , 'Али-ходжа Бухари и Йусуф Отрарй. Они привезли ценные подарки и письмо Чингис-хана, в котором тот извещал хорезмшаха о завоевании монголами Северного Китая (Чин) [477] и «стран тюрков» и предлагал заключить мирный договор с гарантиями безопасности торговых путей; Чингис-хан при этом назвал хорезмшаха «дражайшим из сыновей своих». На языке дипломатов того времени государь, назвавший другого государя «своим сыном», тем самым признавал его своим вассалом. Хорезмшах, выслушав послов, призвал к себе ночью Махмуда Хорезми и наедине сказал ему, что он, как хорезмиец, должен быть предан хорезмшаху. Он обещал, если Махмуд скажет правду, оказать ему великие благодеяния и заявил, что он должен стать шпионом (мунхи) хорезмшаха и извещать о всех намерениях Чингис-хана; хорезмшах подарил Махмуду драгоценный камень из своего ручного браслета (базубанд). Махмуд согласился (как выяснилось потом, притворно). Хорезмшах спросил Махмуда, правду ли сообщает Чингис-хан о том, что он завоевал Китай (Чин) и его империю (мамлакат-и Тамгадж) [478] . Узнав от Махмуда, что это истинная правда, хорезмшах сказал: «Кто такой тот проклятый, что он именует меня сыном? И каково число его войска?» Махмуд, увидя, что «признаки гнева отразились на щеках султана», боясь за свою жизнь, ответил, что по сравнению с войском хорезмшаха войско Чингис-хана можно уподобить одному всаднику [479] . Тогда хорезмшах дал согласие на мирный договор с владыкой Монголии.
475
Нисави, Сират ас-султан…, араб. текст, стр. 33–34; франц. пер., стр. 57–59; перс. версия, стр. 49–50.
476
Впоследствии известный под прозванием Ялавач (т. е. «Посол»); после монгольского завоевания он одно время был наместником в Мавераннахре (Междуречье Аму-Дарьи и Сыр-Дарьи) великого хана Угэдэя.
477
Т. е. Цзиньской империи чжурчженей (1115–1234).
478
Тамгач-хан — обычное у тюркских народов титулование китайского (в данном случае — цзиньского) императора.
479
Нисави, Сират ас-султан…, араб. текст, стр. 33–34; франц. пер., стр. 57–59; перс. версия, стр. 49–50.
Из рассказа видно, что хорезмшах был раздражен тем, что его подданные-мусульмане взяли на себя роль послов от «неверного» хана монголов (и, значит, перешли к нему на службу), и тем, что последний назвал хорезмшаха своим «сыном», т. е. своим вассалом. Вместе с тем послы, в частности Махмуд Хорезми, могли убедиться в том, что хорезмшах не имел никакого понятия ни о действительном положении империи Чингис-хана, ни о его военных силах. Желание хорезмшаха завербовать в шпионы Махмуда — человека, которому, казалось бы, не следовало доверять (как это и подтвердилось позднее), — притом выраженное в столь наивной форме, показывало, что хорезмшах не имел надежных агентов в Монголии. При таком положении дел трудно поверить, чтобы у хорезмшаха могло быть серьезное намерение воевать с Чингис-ханом, а тем более «завоевать Китай», как предполагал В. В. Бартольд [480] .
480
В. В. Бартольд, Туркестан…, стр. 460.
А Чингис-хан? В. В. Бартольд полагал, что «Чингис-хан в эти годы еще не знал этой слабости (государства хорезмшаха. — И. П.) и, как показывают его приготовления к войне, был очень высокого мнения о военном могуществе хорезмшаха» [481] . Но это невероятно. Принимая во внимание тесные связи Чингис-хана со среднеазиатскими крупными купцами, торговавшими с Монголией и Китаем [482] , а также что в его ставке находились перебежчики из Средней Азии — феодалы [483] , хорошо осведомленные о внутреннем состоянии державы хорезмшаха, нельзя представить себе, чтобы Чингис-хан от этих лиц не мог получить необходимой для него информации за год-два до начала войны [484] . Напротив, из сообщений источников видно, что Чингис-хан настолько ясно представлял себе положение дел в державе хорезмшаха, что знал о разногласиях и глухой вражде феодальных клик хорезмшаха Мухаммеда и его матери Теркен-хатун и, как увидим ниже, сумел потом использовать эту вражду в своих целях.
481
Там же, стр. 467.
482
Помимо Махмуда Ялавача, 'Али-ходжи Бухари и Йусуфа Отрари. Хасан-ходжи и других, источники называют еще поставленных Чингис-ханом во главе отправленного им каравана, и, следовательно, преданных хану мусульманских купцов 'Омар-ходжу Отрари, Джамаля Мараги, Фахр ад-Дина Дизакийи Бухари, Амин ад-днна Хереви (из Герата) и ряд других.
483
Данишменд-хаджиб. Вазир в Отраре Бадр ад-Дин 'Амид, ненавидевший хорезмшаха за казнь отца, был агентом Чингис-хана, по-видимому, еще до начала войны.
484
В. В. Бартольд относит это посольство к 1218 г. Но оно могло быть,
2. Отрарский инцидент. После возвращения послов Чингис-хан отправил в Среднюю Азию торговый караван [485] , который, как сказано выше, был ограблен и истреблен целиком (только одному человеку удалось бежать и осведомить Чингис-хана) правителем Отрара Гайир-ханом Иналчуком (Йанал-ханом) [486] то ли с согласия хорезмшаха [487] , то ли самовольно [488] . Наиболее подробное описание этого события мы находим у современника — Нисави: «Инал-хан, который был сыном дяди султана [489] и был там (в Отраре) наибом (наместником) султана, имел 20 тыс. всадников, человек с низкой душой, позарился на богатства тех людей (каравана). И он написал султану лживое письмо о том, что эти люди, прибывшие в Отрар, хоть и прибыли в обличье купцов, но они не купцы: они разузнают обстоятельства, которые к их занятию не относятся, и когда видят кого-нибудь из простонародья ('авамм), запугивают его и говорят: «Вы тут сидите беззаботно, а вскоре случится, что к вам придет такое бедствие, что никакая тварь не сможет тому сопротивляться». Такого рода напраслину он (Ианал-хан) взвел на тех несчастных, так что султан повелел, что их следует остерегаться и об истинных обстоятельствах их допросить. Получив это разрешение, [Йанал-хан] всех их схватил. И после того о них не было вестей и следы их исчезли. И богатствами их он завладел» [490] .
485
В. В. Бартольд полагает, что караван был отправлен Чингис-ханом одновременно с посольством. Нам представляется невероятным, чтобы Чингис-хан решился послать караван до возвращения послов, сообщивших о согласии хорезмшаха на мир.
486
Гайир-хан — тюркский вариант арабского слова Кадир-хан («Могущественный хан»).
487
Ибн ал-Асир, Ал-Камиль фй-т-тарих, т. XII, стр. 237; СМИЗО, т. I, стр. 6; Джувейни, Тарих-и джахангушаи, т. I, стр. 60–61.
488
Согласно Нисави, султан разрешил только допросить людей каравана.
489
Со стороны матери Теркен-хатун.
490
Нисави, Сират ас-султан…, араб. текст, стр. 34, франц. пер., стр. 59; перс. версия, стр. 50–51. Об обвинении людей каравана в шпионаже упоминает также Джузджани, стр. 337.
Джувейни и Рашид ад-Дин не упоминают об обвинении Гайир-ханом купцов в шпионаже, а объясняют его действия обидой на непочтительность к нему одного из купцов (индийца — хинду) и стремлением завладеть товарами купцов. Эти авторы передают тенденциозную точку зрения придворной историографии чингисидов. Правда, и Нисави объясняет поступок Гайир-хана жадностью и хотя и говорит об обвинении последним купцов в шпионаже и в сеянии паники среди населения, но считает это обвинение ложным. Но и это мнение, на наш взгляд, тенденциозно: Нисави был секретарем последнего хорезмшаха Джалал ад-Дина (1221–1231) и вместе со своим патроном крайне враждебно относился к Теркен-хатун [491] . И он старался взвалить всю вину на группировку Теркен-хатун и одного из ее руководителей, ее племянника Гайир-хана.
491
Нисави, говоря о Теркен-хатун, прибавляет: «Да проклянет ее бог» («Сират ас-султан», араб. текст, стр. 38, франц. пер., стр. 66; перс. версия, стр. 57).
На наш взгляд, обвинения Гайир-хана против людей каравана, прибывшего в Отрар из Монголии, были небезосновательны. Как видно из рассказа Нисави, Гайир-хан обвинил людей каравана в запугивании жителей «грядущим бедствием», т. е. нашествием монголов. Известно, что распространение массовой паники, дабы убить всякую волю к сопротивлению, было одним из приемов Чингис-хана перед началом войны. Автор труда о персидской просодии Мухаммед ибн Кайс Рази в предисловии сообщает, что еще задолго до объявления Чингис-ханом войны хорезмшаху Мухаммеду по городам Средней Азии поползли темные слухи о готовящемся страшном нашествии татар (монголов), и множество людей, охваченных паникой, бежало на запад. Так поступил и сам Рази, бежавший в Фарс [492] . Без сомнения, эти слухи сеялись тайными агентами Чингис-хана в Средней Азии, которые, как видно из источников, вербовались больше всего из среды купцов. Сопоставляя приведенные выше сообщения Нисави и Рази, можно заключить, что прибывшие в Отрар купцы, распространяя панические слухи, выполняли задание Чингис-хана.
492
Muhammed ibn Qais ar-Razi, Kitab al-mu'jam…, ed. E. G. Browne, Leiden — London, 1910,— GMS, XI, стр. 3 (перс, текст).
А обвинение купцов, прибывших в Отрар, в шпионаже также, видимо, не было ложным. Кто такие эти купцы? В. В. Бартольд считает, основываясь на сообщении Джувейни, что все они были среднеазиатскими купцами-мусульманами, возвратившимися из поездки в Монголию. В. В. Бартольд не обратил внимания на одну важную деталь в рассказе Джувейни. Этот историк пишет: «Ко времени возвращения их [493] он (Чингис-хан) повелел своим сыновьям, нойонам и эмирам [494] , дабы каждый из своих племен (аквам) нарядил двух-трех человек и дал бы им средства — балыш золотой [495] или серебряный, дабы они вместе с тем сборищем [купцов] отправились в страну султана, торговали бы и приобрели бы редкие и ценные вещи. Повинуясь приказу, исполнили его, и каждый отправил одного-двух человек из племени (каум) своего» [496] .
493
T. е. прибывшего в Монголию каравана среднеазиатских купцов во главе с Ахмедом Ходженди.
494
Т. е. своим вассалам — военачальникам, бывшим в то же время главами монгольских племен или их колен.
495
Золотой балыш = 300 динарам. См. В. В. Бартольд, Туркестан…, стр. 541, прим. 2.
496
Джувейни, Тарих-и джахангушай, т. I, стр. 60.
Таким образом, отправленный в Отрар караван состоял не из одних среднеазиатских купцов; к ним по приказу Чингис-хана были присоединены зависимые люди начальников улусов и племен, т. е. монголы и тюрки, иначе говоря, воины-кочевники [497] . Хотя им и было дано задание — купить и привезти ценные вещи, но, вероятно, эти люди, не бывшие купцами, получили и другое задание, о котором тенденциозный рассказ Джувейни не упоминает; этим заданием скорее всего могла быть военная разведка.
497
Там же, стр. 59. Правда, Джувейни к этому рассказу прибавляет: «Собралось 450 мусульман». Эта фраза и ввела в заблуждение В. В. Бартольда. Но эта фраза явно противоречит тому, что сказано у Джувейни выше: зависимые люди монгольских царевичей и нойонов не могли быть все мусульманами, как не могли быть и все купцами. Джувейни, писавший 40 лет спустя, не мог иметь точных сведений о составе каравана. В повествовании Джувейни обращает на себя внимание еще одна несуразность, не замеченная В. В. Бартольдом. Во главе каравана, прибывшего в Монголию, стояли купцы Ахмед Ходженди, сын эмира Хусейна (?) и Ахмед Балчич, а когда тот же караван (вместе с людьми, собранными из владений вассалов Чингис-хана) отправился в обратный путь и прибыл в Отрар, то во главе его оказались уже другие купцы: 'Омар-ходжа Отрари, Джамаль Мараги, Фахр ад-Дин, Дизаки Бухари (из Дизака близ Бухары) и Амин ад-Дин Херевй (из Герата). Об Ахмеде Ходженди и его сотоварищах упоминаний больше нет ни у Джувейни, ни у Нисави.