Татаро-монголы в Азии и Европе
Шрифт:
Хайду организовал против Хубилая довольно сильный и прочный союз князей, в который входили потомки Угэдэя и Чагатая, разгромленные ханом Мэнгу. Хайду овладел землями по берегам р. Эмиль и распространил свою власть на Восточный Туркестан. Уйгурия стала яблоком раздора между Хайду и Хубилаем.
Вооруженная борьба между Хайду и Хубилаем продолжалась вплоть до самой смерти последнего (1294). Ею была охвачена почти вся территория Восточного Туркестана и Джунгарии. В одном среднеазиатском источнике отмечается: «После того как Эсэн-Бука (сын Дуви-хана, ум. в 709 г. х. — 1309–1310 г.) вступил на престол, он в течение трех лет царствовал независимо. Усавур-оглан (чагатайский царевич, правивший в Хорасане. — М. К.), возжаждав [захватить] по повелению каана [Хубилая] владения Чагатая, подошел к границе Кара-Ходжи. Эсэн-Бука и Кибек (сын Дува-хана, ум. в 721 г. х. — 1321–1322 гг.) с многочисленными войсками выступили, чтобы его отразить. Так как вследствие многочисленности войск их прохождение по одной дороге было затруднительным, Эсэн-Бука отправился по дороге через Кашгар, а Кибек — по Алмалыкской. Войска Эсэн-Буки шли, разоряя каждое поселение, которое случалось по пути, предполагая, что если они встретятся с врагом
Когда он, Эсэн-Бука, сразился с Ясавуром, Инкарджак, верховный эмир Эсэн-Буки, находясь в центре армии, обратился в-бегство, и все войско [его] потерпело полное поражение… Куда бы ни приходили на обратном пути войска Эсэн-Буки, кроме плода раскаяния, они ничего не обнаруживали из посеянного-своими деяниями, пока не дошли до. того, что съели всех животных. А войска Кибека на обратном пути шли все дни счастливо, в довольстве и веселье» [410] . Уйгурское население, проживавшее к северу и югу от Тянь-Шаня, сильно страдало от этой междоусобной войны монгольских феодалов.
410
«Аноним Исандара», «Сочинение Муин ад-Дина Натанзи, рук. ЛО ИВ АН СССР, С 381, л. 2426; перевод см. «Материалы по истории киргизов и Киргизии», вып. I, стр. 116.
Автор сирийской биографии несторианского патриарха Мар Ябалахи III (1281–1316), уйгур по происхождению, рассказывает, что монахи — Мар Ябалаха и раббан Саума на пути из Китая в Иран (в 70-х годах XIII в.) видели Хотан и Кашгар опустошенными и без населения. Недельный путь от Хотана до Кашгара они прошли за шесть месяцев и нашли город совершенно опустевшим. Они сами едва спаслись от ограбления и плена [411] .
Таким же опустошениям подвергалась и северная часть страны. В источнике отмечается, что «воины Ариг-Буги до такой степени притесняли народ, что в Илийской долине наступил голод, от которого погибло много народа» [412] .
411
«История Мар Ябалахи III и Раббан Саумы», иссл. и пер. Н. В. Пигулевской, М., 1958, стр. 67.
412
Рашид ад-Дин, Сборник летописей, т. II, стр. 164.
Г. Рубрук, проезжавший через Семиречье в 1253 г., в своих записках отмечает, что в части Семиречья к северу от Или, почти не пострадавшей от военных действий, уже к этому времени много городов исчезло и уступило место пастбищам [413] . Большое число развалин видел также китайский путешественник Чжан Дэ-хуй в 1259 г. в Чуйской долине [414] .
То же самое наблюдалось в Восточном Туркестане, где все свободные земли были захвачены монгольскими феодалами. Бывали случаи, когда в интересах кочевой знати под пастбища отводились культурные земли, ранее использовавшиеся под пашни, огороды и сады [415] . Вследствие этого в некоторых местностях Восточного Туркестана (например, в Лобноре и Карашаре), а также в Илийской долине земледельческая культура совсем исчезла.
413
В. В. Бартольд, История Туркестана, Ташкент, 1922, стр. 37.
414
Там же.
415
В. В. Бартольд, Туркестан…, стр. 538.
В 1269 г. на Таласе был созван курилтай, на котором постановили, чтобы царевичи жили в горах и степях и не подходили к культурным землям. Однако в условиях междоусобиц это постановление оставалось на бумаге.
Уйгуры, выступившие на стороне Хубилая, не смогли оказать достаточного сопротивления коалиции Хайду, так как были ослаблены участием в походах Чингис-хана и его преемников. Удар, нанесенный Хайду, был так силен, что уйгуры вынуждены были оставить Бешбалык.
В «Юань ши» по поводу этого события сказано: «Во время мятежа Хайду уйгурский народ подвергался разорению и рассеялся. Было указано идикуту собрать его и оказать помощь людям из этого народа, находившимся в свите князей, указано всем вернуться в свои племена» [416] .
416
«Юань ши», гл. 122, л. За.
«Уйгурские идикуты, заинтересованные в караванной торговле, прилагали все усилия для ликвидации смуты, — говорится в одном китайском сочинении, написанном в тот период — но принцы крови Дува и Бусма не послушались идикута Хочхара. Впоследствии ввиду того что в Бэйтине (Бешбалык) случилось много бедствий и народ не мог обрести спокойствия, [Атай-Буха] перевел государство в Хочжу (Кара-Ходжо), где укрепил стены, углубил рвы и сконцентрировал все помыслы на организации твердой обороны» [417] .
417
Вэй Су, Синьду гун шэнь-дао бэй (Стела на пути духов в честь «его превосходительства Синьду 1362 г.), цит. по кн.: А. Г. Малявкин, Уйгурское турфанское княжество в XIII в., стр. 64. Перевод ср. Е. W. Cleaves, The Sino-Mongolian inscription of 1362,— HJAS, vol. 12, 1949,
С перенесением столицы идикута в Кара-Ходжо все уйгурское население также ушло на юг, в район Турфанского оазиса, а часть населения переселилась в Ганьсу и другие районы Китая [418] .
Набеги Хайду и его коалиции на уйгурские города продолжались и после оставления ими Бешбалыка. Так, в 12-м году правления Чжи-юань (1275) Дува и Бусма со 120-тысячным войском окружили Кара-Ходжо. Осаждавшие кричали идикуту: «Мы преодолели сопротивление 300-тысячного войска, а ты с одним укреплением как можешь противостоять нам!». Идикут отвечал им: «Я верен своему долгу, я родился в этой крепости. Этот город является моей семьей. Здесь я родился и вырос, если я умру, этот город будет моей могилой» [419] . Осада города длилась шесть месяцев и была снята лишь после того, как измученные голодом горожане выдали осаждавшим дочь идикута [420] . Спустя некоторое время после этого события идикут Хочхар погиб на границе Китая, где он случайно наткнулся на войска северной коалиции [421] .
418
Там же.
419
«Юань ши», гл. 122; см. также «Краткая история уйгуров», стр. 24.
420
Там же.
421
Там же.
Хубилай, занятый войной в Южном Китае, не мог оказать какой-нибудь помощи своему вассалу. После этих событий двор идикута окончательно покинул Кара-Ходжо и переселился в район Ганьсу под защиту Юаньской империи [422] .
По поводу дальнейшей судьбы династии уйгурского идикута мы находим следующие сведения в книге японского ученого Абе Такео: «Гаочан был столицей дома идикутов около десяти лет.
В конце концов, будучи не в состоянии выдержать натиск Хайду, первоначально они переехали в Комул (Хами), а затем, примерно в 1283–1284 гг. покинули страну, где они жили на протяжении 400 лет, и бежали в район Ганьсу, где благодаря доброжелательному отношению юаньского двора смогли положить конец своим утомительным скитаниям в Юнчане, старом обнесенном городе Чжэбэ-Тимура» [423] .
422
«Юань ши», гл. 122, стр. 46.
423
Abe Takeо, Where was the capital of the West uighurs? Kyoto, 1954, стр. 438.
После переезда в Ганьсу идикут потерял остатки самостоятельности и превратился в одно из должностных лиц, которые назначались монгольским двором для управления окраинными областями юаньского государства. Как подчеркивалось в «Краткой истории уйгуров», «в это время монголы еще больше усилили свое непосредственное господство над уйгурами Гаочана. Власть идикута не распространялась на Кара-Ходжо. Идикут теперь управлял местностями, находящимися под непосредственным правлением юаньского двора. Монголы построили почтовые станции от Тайпинлина (на севере пров. Шэньси) до Бешбалыка». В ней далее указывалось, что на территории, подвластной идикуту, монголы создали те же административные и контрольные органы, которые существовали в этот период на территории Китая [424] . Сбор налогов и государственных пошлин с гаочанских уйгуров производился не идикутом, а представителями центральной власти. Причем государственные пошлины взимали по ставкам, установленным для китайских уездов и областей. Кроме того, там был учрежден банк, производивший операции с бумажными деньгами, выпущенными монгольским двором в Китае.
424
Д. И. Tихонов, Хозяйство…, стр. 60.
Уйгурским бекам было разрешено заниматься только судебными делами, касающимися уйгуров. Но даже в этой области представители юаньского двора всегда вмешивались в дела, например когда возникали споры между уйгурами и представителями других народов [425] .
Таким образом, приведенные выше сведения китайских источников показывают, что уйгурские идикуты, добровольно подчинившиеся Чингис-хану и получившие статут пятого улуса, постепенно превратились в послушное орудие монгольских ханов, лишившись последних остатков независимости. При Хубилае (1260–1294) в результате междоусобной войны его с Хайду Уйгурия сильно пострадала от военных набегов чагатайских царевичей и фактически прекратила свое существование. Часть уйгуров во главе с идикутами переселилась в Ганьсу и другие районы Китая. Оставшиеся в Турфанском и Хамийском оазисах уйгуры некоторое время сохраняли известную самостоятельность, лавируя между Юаньской империей и чагатайским государством. В 1369 г. они были завоеваны чагатайским ханом Хазир-Ходжой, который силой оружия насаждал среди них ислам [426] .
425
«Краткая история уйгуров», стр. 25.
426
Преемник и сын Хазир-Ходжи Мухаммад-хан (1408–1416) усердно заботился о распространении ислама в своих владениях. По Мухаммад Хайдару, все могулы должны были носить чалму; непослушным вбивали в голову гвозди. Ему приписывается постройка знаменитого здания Ташрабат на северном берегу оз. Чатыр-Куль. См. «Тарих-и Рашиди», Сочинение Мирзы Хайдара, ИВ АН УзССР № 1430, лл. 38б–36а.