Тайфун в закрытом секторе
Шрифт:
Клим, поддерживая над чашкой локоть капитана, поправил ему подушку под головой и заметил на переборке карманные часы на цепочке. Он пригляделся к циферблату, выложенному мелкими серебряными гвоздиками. Несомненно, это были те самые — «Поль Блондель из Амстердама» — триста лет спустя подводные археологи поднимут их со дна бухты Порт-Ройяла.
«Надо же, — подумал он, — как точно мы идем по следу всех случайностей!»
Кровь капитана продолжала сбегать в плошку тоненькой струйкой.
— Ты знаешь, сколько ее нужно выпустить?
Ника не знала. В «справочнике Стивенсона» какие-либо
— Хватит!
Клим затянул на предплечье матерчатый жгут. Ника наложила тугую повязку. Капитан Кихос с усилием поднял набрякшие веки. Выслушав, что с ним случилось и что пришлось сделать, он отыскал мутным взором лицо Ники, и на его губах появилась чуть заметная улыбка.
— А, комарик… ты добралась и до меня.
Он попробовал поднять голову, но тут же бессильно уронил ее на подушку.
— Вам нужно лежать, капитан!.. Клим, переведи, губами…
— Значит, плохи мои дела… не умер сегодня — могу умереть завтра… нельзя мне, у меня дела… никто, кроме меня… очень важные дела… трудно мне говорить, мне бы рому глоток.
— Ром вас убьет!
— Не сразу… пусть потом…
Капитан не говорил, а шептал. Но он неотрывно глядел на Клима, и взгляд его выражал уже не просьбу, а приказ.
— Рому…
Клим понимал, какие-то весьма важные обстоятельства заставляют капитана так поступить. И уже не колеблясь, он взял кружку с остатками рома и поднес к его губам.
Некоторое время капитан лежал недвижимо, с закрытыми глазами. Клим вопросительно глянул на Нику, она только пожала плечами.
— Не знаю. Но, кажется, он сейчас заговорит.
Она взяла руку капитана, чтобы послушать пульс, и тут же он открыл глаза. Щеки его чуть порозовели. Он уже не шептал, а говорил, хотя и тихо, но достаточно осмысленно и внятно:
— Слушай меня, мой мальчик, и переведи своей сестре… Я доверяю ей так же, как и тебе. Закрой поплотнее дверь и последи, чтобы никто не заглядывал в окно. И наклонись пониже, мне трудно говорить… Мне поручено дело государственной важности, а я, как видно, уже не смогу выполнить его. Пабло Винценто верный мне человек, но он побаивается Оливареса, и я боюсь ему доверять больше, чем нужно. Вы — англичане. Вы кажетесь мне порядочными людьми, далекими от наших дворцовых интриг. Поэтому я и прошу вас мне помочь.
— Говорите, капитан. И за себя, и за сестру обещаю, мы сделаем все, что сможем.
— Первый гранд Испании граф-герцог Оропеса… Ты знаешь его?
— Я слышал о нем.
Говоря так, Клим немного брал греха на душу — историю Испании средних веков он усвоил в университете достаточно хорошо.
— Герцог Оропеса доверил мне секретное письмо. Он сказал, что письмо особой государственной важности, что о нем никто не должен знать, ни мать-королева, ни гранды Испании, ни один человек, кроме того, кому поручено его передать. Я не знаю, что задумал герцог, но я верю ему. А хуже, чем сейчас, в-Испании быть уже не может. Достань из-под моей лежанки сундучок.
Клим наклонился, засунул руку под лежанку. Сундучок, хотя и небольшой по размерам, оказался неожиданно
Вот и сундучок! Как все идет одно за другим, даже страшно становится…
— Возьми под подушкой ключ, — сказал капитан.
Сундучок, как и ожидал Клим, был наполнен серебряными монетами. Поверх их лежали два кисета-кошелька, вероятно, с золотом.
«Так и есть — золото! Археологи кошельки не нашли, значит, их кто-то успел вытащить».
— У тебя есть нож? — спросил капитан.
Крышка у сундука оказалась двойная, нижняя стенка отодвинулась под лезвием ножа, и на руки Климу выпал конверт с тремя восковыми печатями. Ни адреса, ни какой-либо надписи на конверте он не нашел.
— Что с ним делать?
— Спрячь пока у себя. И запомни, никто, кроме вас двоих, об этом конверте не должен знать.
— Понимаю.
— Ни мои люди, ни люди Оливареса тем более. Мать-королева о чем-то догадывается, поэтому приставила ко мне своего Оливареса. Он верный ей человек. Он, Оливарес, хотя и сын гранда и дворянин, глуп и жаден, думает не столько о служении Испании и королеве, сколько о себе. Он везет на «Санте» рабов, собираясь продать их на Ямайке. Он решил захватить «Аркебузу», и я не стал ему мешать, — пусть он будет подальше от меня… Теперь слушай внимательно. Когда «Санта» придет в Порт-Ройял, вы сойдите на берег и разыщите церковь святого Себастьяна. В церкви спросите настоятеля. Его зовут Себастьян, он пока не святой, но истинный и верный католик и, кто знает, может, удостоится когда-нибудь святого звания. Передайте ему письмо. И постарайтесь выполнить то, о чем он вас попросит… На моем столе лежит Библия?
— Вот она.
— Опустите на нее ваши руки и поклянитесь…
Без лишних сомнений Клим и Ника выполнили просьбу капитана.
— И еще… Если я умру, Оливарес явится сюда и постарается занять мое место. А он имеет на это право. Но тогда он может повести «Санту» куда вздумается, где ему выгоднее продать и «Аркебузу», и рабов. А вы должны попасть в Порт-Ройял, независимо от того, что придет в голову Оливаресу. Позовите мне моего помощника, я с ним поговорю.
— Сеньора Винценто?
— Никакой он не сеньор, — отец у него был простой рыбак. Но Винценто хороший моряк и верный человек, хотя и не годится для того дела, которое я поручил вам.
— А если Оливарес, став капитаном, не послушает ни меня, ни его? Нам трудно будет его убедить.
— Тогда вы не станете его убеждать. Вы просто уберете его с дороги. Да, да, мой мальчик, вы просто уберете его с дороги. Дело, порученное вам, слишком важное, чтобы какой-то Оливарес, хотя он и сын гранда Испании, мог бы вам помешать. Сейчас я жалею, что там, на «Аркебузе», не подсказал твоей сестре, она могла как следует царапнуть его по физиономии и уложила бы на недельку в постель. Или пусть даже убила его… Вот так, мой мальчик. Поручение мое не только важное, но и опасное. Но вы смелые люди, я успел в этом убедиться. Пречистая ли дева водит рукой твоей сестры, но я не встречал в королевстве шпаги более ловкой, нежели ее.