Тайфун
Шрифт:
– Были. Но теперь не до них.
– Потому, видимо, и валяются спортивные снаряды где ни попадя. Штанги и гири ржавчиной покрылись...
– Простите, давно не заглядывал туда. И физрук, похоже, забыл свои обязанности.
– Снаряды с осени лежат?
– Не может быть. Осенью я сам давал распоряжение убрать их в солдатский клуб.
– Не помните, когда конкретно отдавали распоряжение?
Родионов понял подоплеку заданного вопроса и посмотрел в глаза следователя с укоризненной усмешкой: я, мол, с тобой откровенно, а ты ловушки расставляешь. Пожал плечами.
– Если бы я помнил, какие распоряжения и приказы
– Ну, а то, что одну гирю вы забрали домой, помните?
Насмешливая улыбка на лице Родионова сменилась суровостью, в голубых глазах заискрились колючие льдинки.
– Нет, Аркадий Борисович, не помню, - ответил твердо и сердито.
– Не надо ловить меня на пустой крючок. Пудовую гирю я приобрел ещё в холостяцкие годы.
– И она у вас сохранилась?
– Наверное. Хотя после женитьбы я ни разу не брал её в руки.
– А как давно вы её видели?
– Откровенно говоря, давно. Поскольку я ею не занимался, Ольга наверное засунула куда-нибудь.
– Допустим. Какие-нибудь приметы на своей гире вспомнить можете?
Врабий снова пристально уставился в глаза подозреваемого, чувствуя как напряглось все тело, затаилось дыхание, будто на мушку взята крупная дичь, и от того, как он нажмет на курок, зависит успех охоты. Родионов серьезный, умный противник, как хороший шахматист заранее разгадывает его очередной ход; и если действительно гиря на трупе его, то он придумает любую вмятину или царапину, которой на улике, конечно же, нет. И хотя припереть к стенке подозреваемого этой уликой не удастся, Врабий почти на все сто процентов будет уверен в его виновности: то, что гирю он взял из солдатского спортивного инвентаря - не помнит, а какие на ней отметины - не забыл.
Родионов задумался. Помотал головой.
– Не могу. Не обращал внимания. Гиря как гиря, покрытая черной краской, чтоб не ржавела.
– И все-таки постарайтесь вспомнить, - настаивал следователь.
– От этого зависит ваша судьба: к шее убитой была привязана гиря. И, если ваша дома не найдется или солдат подтвердит, что именно вы взяли осенью гирю, которой недостает в спортивном инвентаре, числящемся за эскадрильей, понимаете, в каком положении вы оказываетесь?
– Понимаю, - кивнул Родионов.
– Но никогда не удосуживался задержать взгляд на железяке. И почему солдат сказал, что я взял гирю, надо выяснить.
– Согласен.
– Следователь полистал свои записи и нажал кнопку селектора.
– Дежурный по штабу лейтенант Синицын слушает, - раздался зычный, четкий голос в селекторе.
– Говорит следователь капитан Врабий. Попросите зайти ко мне рядового Курочкина, киномеханика солдатского клуба.
– Есть. Если удастся разыскать его.
Пока Врабий продолжал допрос, задавая повторно наиболее важные вопросы, чтобы сличить их с первоначальными показаниями, явился Курочкин, настороженный, напряженный, с пугливо бегающими маленькими глазками неопределенного цвета - серого, с болотным отливом, - присущего людям рыжим или светлым, хотя Курочкин был брюнетом с цыганскими чертами лица. Глядя на командира эскадрильи, доложил срывающимся голосом:
– Товарищ подполковник, рядовой Курочкин по вашему приказанию прибыл.
– Зыркнул искоса на следователя и снова уставился на командира.
– Рядовой Курочкин, - начал с ходу Врабий.
– В прошлый раз на мой вопрос, куда
Солдат переступил с ноги на ногу, стыдливо опустил голову.
– Чего же ты молчишь? Отвечай.
– Видите ли... я не знаю, куда подевалась гиря, - промямлил Курочкин.
– Подполковник действительно приказывал мне осенью убрать весь спортивный инвентарь в клуб. Куда пропала одна... Как-то у подполковника я видел в прихожей гирю, вот и сказал...
– Когда вы видели?
– Наверное с год назад... Извините. Если надо, я куплю.
– Откуда же ты деньги возьмешь?
– поинтересовался следователь.
– Попрошу у родителей. Пришлют.
– Они у тебя очень богатые?
– Не очень. Но на гирю наскребут, - оживился солдат, уловив в голосе следователя шутливые нотки.
– И не стыдно будет брать у них последнее? Ладно, иди и больше никогда не ври.
Курочкин торопливо и облегченно покинул кабинет.
– Что ж, Владимир Васильевич, идемте, проверим, на месте ли ваша гиря...
Гири ни в прихожей, ни на балконе, ни в самых потаенных закоулках квартиры найти не удалось.
Глава третья
1
Лишь спустя три недели после начала поисков упавшего в море самолета, он был обнаружен радиолокаторами пограничного катера и поднят на поверхность. Члены комиссии тщательно обследовали каждую деталь и пришли к выводу, что ни двигатели, ни пилотажные приборы, ни радиолокационная аппаратура не являются причинами катастрофы. И летчик сидел в катапультном кресле, как живой - ни одной царапины, никаких признаков постороннего влияния на его деятельность, точнее на бездействие. А что самолет плавно снижался в течение семи минут, подтвердила и регистрирующая аппаратура. Кислородная система тоже была вне подозрений.
Сопоставляя факты и обнаружив их временную зависимость, Вихлянцев внезапно сделал потрясающее открытие: летное происшествие и уголовное дело неразрывно связаны друг с другом, и главное их действующее лицо - Родионов. Он привез в гарнизон свою молодую любовницу, выдал её замуж за некрасивого, рыжего пилота - явно не соперника, - и преспокойно сожительствовал с ней. Их связь раскрыла жена Родионова и пригрозила рассказать все мужу Вероники. Чтобы избежать позора и наказания по служебной линии, Родионов убивает жену и опускает её с гирей на шее в выгребную яму. Сообщив сослуживцам, что Ольга уехала, он продолжает прелюбодеяние с женой Соболевского, но в одно прекрасное время его подопечный застает их врасплох. Потрясенный лицемерием командира и вероломством молодой жены, Соболевский, чтобы избежать насмешек сослуживцев, принимает решение покончить жизнь самоубийством и направляет самолет в море.
Председатель комиссии по расследованию летного происшествия и так и этак прокручивал в голове свою версию, и, несмотря на то что все совпадало тютелька в тютельку - и босоножки, и гиря, и исправный самолет, - полковник боялся поделиться своим открытием с подчиненными. Боялся, что многие эту версию возьмут под сомнение - авторитет Родионова высок не только в эскадрилье, его хорошо знают и ценят в штабе армии. А переломить мнение высоких начальников одним махом, не раз убеждался Вихлянцев, дело почти безнадежное. Начнутся новые расследования, поиски других улик. А вдруг что-то найдут?.. Тогда ему несдобровать. Его авторитет, его карьера полетят коту под хвост.