Тайфун
Шрифт:
Архимандрит Александр ещё долго стоял на берегу, провожая взглядом баркас с юношами безусыми, отправившимися на такое рисковое дело. Крестил их беспрестанно, пока силуэт баркаса полностью не растаял в чёрной пелене. Мелкий нудный дождь в другое время поносимый бы, сейчас был возблагодарен, как и Господь, наславший его на Соловецкую губу. Почему-то отец Александр не думал о том, удастся ли двум десяткам отроков почти захватить корабль с двумя сотнями опытных воев. Нет, думал он как бы не промахнулись ребята, не проплыли мимо вражьего судна. Темнота, в десятке шагов человека не разглядишь. Фрегат он побольше человека, само собой, так и плыть до него версту. Чуть дал правее или левее и всё — мимо проскочил. Так и ещё проблема, как отмерить сколько
— Охо-хо. Помоги, им, Господи, молю тебя, не дай пропасть ребятам.
Спешить было совершенно некуда, наоборот, чем позже они доберутся до фрегата, тем больше вероятность, что там все спят, включая вахту. Пусть стоя, но сморит, рассеется внимание. Главное — не проплыть мимо. Сидящий на руле хорунжий Осипов пытался что-то увидеть, до рези в глазах всматриваясь в темноту кромешную.
— Не видать, — шепнул он себе в седые усы, — Ничего, скоро уже.
Ребята на вёслах старались высовывать их из воды без рывков и грести под сипящий шепот Григория Пушкина, что сидел за четвертым веслом, и в чью обязанность и входило ритм задавать.
— Михайло, глянь, чернеет, — кивком головы указал Ерофей Иванович на нос баркаса.
— Блазнится. Рано ещё, — таким же сипящим голосом помотал головой Лермонтов.
— Да, не точно, вон чуть левее, — не успокоился хорунжий.
— И правда, доверни.
Ещё пара минут и на чёрном небе прорисовалась довольно отчётливо громадина фрегата.
— Всё, табань вёсла. По инерции дойдём, — скомандовал Лермонтов и ребята бросили грести.
Ветерок бы небольшой, и он с юго-запада дул, как раз подгоняя ещё мелкой волной баркас к борту фрегата. Подошли вплотную и зацепились канатом за якорную цепь.
— Пошли.
Захват корабля на занятиях не отрабатывали, никто о морской войне не думал, диверсантов готовили для сухопутных операций. Выпускники Суворовского училища вообще артиллеристами были и только пятеро гардемаринов бывших учились, да и то пару раз всего, взбираться по якорной цепи на верх. Был и такой тренажёр у них в училище. Но разве проблема молодому и физически развитому юноше забраться на пять — шесть метров по якорной цепи. Чуть сложнее от клюзов дотянуться до фальшборта и перевалиться через него.
Первым пошёл десятник спецназовцев Наран. Он ловко, как кошка на дерево, вскарабкался до клюза и замер, прислушиваясь к шагам вахтенного матроса, прохаживающегося по баку. Вот шаги стали удаляться к противоположному борту, а потом и вовсе стихли. Калмык перевалился через борт и опять по кошачьи, почти бесшумно, соскочил на палубу. Шаги теперь слышались по другую сторону принайтованной к палубе спасательной шлюпке. Наран вынул кортик и двинулся за вахтенным.
Глава 8
Событие двадцать второе
Если ты — победитель, то ты будешь выигрывать трофеи, у тебя будут прекрасный дом и классная машина. Если ты — не победитель, то я и знать тебя не хочу.
Билл Шенкли
Калмыки с револьверами перебрались через фальшборт и по брошенным трапам перешли — перебежали на борт «Высоколетящего». Следом ещё и десяток матросов. Сильно опасаться англичан не приходилось. У великих британцев на кораблях орднунг покруче немецкого. Команду «свистать всех наверх» все кроме отсыпающейся вахты и выполнили. Теперь вот лежат на палубе, пачкая надраенные доски новенького русского или джунгарского винтового фрегата. Те, что внизу — от силы пару десятков человек, не вооружены, оружие заперто. Англичане не дураки, у них матросы всегда под таким прессом, что позволять им владеть оружием где-нибудь кроме непосредственного боя опасно. Вот и опасаются. Замки могут сбить? Могут. Но у англичан и тут орднунг, винтовки или ружья хранятся отдельно от патронов или, вернее, пороха, пуль и капсюлей. У них матросы сами
Адмирал Болоховский тоже рискнул по шаткому мостику перейти на «Хайфлайер». Страшно немного. Серое море под ногами далеко и досочка в двадцать сантиметров шириной. И что удивительно, ведь рядом корабли стоят, а качает их не одинаково. Всего-то два метра пройти надо. А доска туда-сюда, то вверх, то вниз гуляет. Пришлось зажмуриться, пока чёрная дурь не набросилась на него, и в два широких шага, не открывая глаз, по наитию, пролететь над пропастью.
Продышавшись и восстановив дыхание, Сашка подошёл к люку в трюм и на английском предложил находящимся внизу матросам сдаваться. Корабль захвачен. Все офицеры перебиты. Можем пересадить вас на купеческие английские корабли.
— Нас повесят в Англии! — послышался ответ, — Мы сейчас взорвём фрегат! Взорвём крюйт-камеру.
— Задача. Слушайте, давайте я перевезу вас в Америку и дам дома и работу. Теми же моряками или рыбаками. Там есть Форт-Росс — это даже не США это Джунгарское ханство…
Дальше не интересно. Поторговались. Поугрожали друг другу и снова поторговались. Через полчаса с использованием командора Эрасмуса Оммани — бывшего капитана винтового шлюпа «Бриск», или теперь уже «Проворного», моряков удалось убедить сдаться. Пришлось даже одного парламентёра вытащить на палубу и показать, как выглядят два английских стационера сейчас. Оба завалены трупами. Всего сдалось пятьдесят три человека. Оказывается, вся почти машинная обслуга по сигналу на верх не бросилась, они занимались ревизией паровой машины, и все были в саже и масле, не в таком же виде предстать перед губернатором, вот их старший механик и оставил внизу. Пока их перевели на «Бриск», но Сашка себе на лбу зарубку оставил, что нужно переговорить с кочегарами и прочими машинистами и механиками с каждым отдельно, не самая пока популярная в мире профессия, их чуть не по пальцам пересчитать можно. Вдруг кто захочет плюнуть на мордобой английский и послужить во вполне цивилизованном флоте Джунгарии.
С «Арчером» или «Лучником» так просто не получилось. Больше половины команды успело закрыться в трюме и среди них полно офицеров. Сами бы матросы сдались, тут даже не вопрос, а вот с офицерами… И офицеры бы сами по себе тоже сдались, не в первый же раз, но позади матросы. Отправленный на переговоры командор Оммани положительного результата не добился. Эти товарищи потребовали беспрепятственного выхода из бухты Виктории. Так-то можно отпустить, с обеих сторон пролива Сашка расположил по три своих корабля, чтобы чего интересного без досмотра бухту не покинуло, и куда бы не рванул «Арчер» освободи они его, наткнётся на три корабля, каждый из которых в разы его мощней по залпу, а вся троица потопит шлюп без проблем. Но Сашка уже считал пароход своим. Да, колесные пароходы — это полная хрень с точки зрения боевого корабля. Колесо уничтожается первым же выстрелом, а именно из-за него на борту мало орудий. Да ещё качка, слышал Виктор Германович, что попасть из орудий, установленных на колёсных пароходах, практически невозможно. И чёрт с ним. Зато, как каботажное судно, курсирующее по Цугарскому проливу между Мацумаэ и Хакодате — просто незаменимая вещь, и десант может взять на палубу и японцев шугнуть. Главное, он не зависит от ветров, которые в этом проливе всегда не в ту сторону дуют. Куда ни направься, обязательно навстречу.
Следующими попробовали договориться с запершей командой моряки с «Хайфлайера». Тоже потраченное впустую время.
Помог трюк, что предложил Бабма.
— Александр Сергеевич, давайте люки польём керосином и скажем, что подпалим, если не откроют. У офицеров в каютах я видел керосиновые лампы. Воняет. Ни с чем другим не спутаешь. Наши на спирту розами по сравнению с этой гадостью пахнут. Они запах почувствуют, не сомневайтесь.
— Ну, давай попробуем.
Сработало чуть не мгновенно. Подошел к люку Сашка и предупредил их, что зальёт всё керосином, что и проделал, и сейчас они отойдут и выстрелят по палубе.