Тайфун
Шрифт:
— Отправьте шлюпку с офицером на шлюп этот пусть примет сдачу. И капитана выловите срочно, вон бултыхатся. А ведь замечательно получилось. Мы сильно ослабили эскадру, что осталась Хоккайдо охранять и китобоев гонять от Курильских островов. Вот этот винтовой шлюп, как раз то, чего им не хватает. Нужно выделить людей понемногу с каждого нашего корабля и отправить его к Белому замку.
Под шумок из порта попытался вырваться купец без какого-либо флага. Можно было только поэтому догадаться, что это либо англичанин, либо француз. Углядели на нём, что сделали без всяких переговоров с их такими мощными, как им казалось боевым фрегатам пятидесятипушечными, и решили драпать, не ожидая от кораблей с красными флагами для себя ничего хорошего. Но перед носом купца плюхнулось две бомбы, взметая вверх целые водопады, и на судне — барке, судя по парусам, стали эти паруса спускать.
Сашка наконец получил
— А что, удачно зашли. Американцев отпустим и даже подарки какие подарим, пусть дома расскажут, что джунгарские корабли им не враги. Голландца тоже придётся отпустить, а вот два купца английских ограбим и конфискуем, ну и на ту шхуну нужно внимательно посмотреть, — Сашка подозвал отошедшего капитана, — Михаил Дмитриевич, дайте команду двигать к пирсу. Там склады и английские, и французские. Ух, держите меня семеро! Повеселимся!
Событие девятое
Люди переезжают в чужие края в надежде на лучшую жизнь.
Янн Мартел
Во всю шла уборка урожая. Леонтия Васильевича Фролова застать в это время в Форте-Росс невозможно было, вечно в разъездах. «Русская» колония всё время увеличивается. В этом году двумя ранчами приросла. Отец Иосиф — священник лютеранский оказался не только склочным господином, но и, когда припрёт, очень деятельным. Отправил его Фролов в Сакраменто и другие города Калифорнии за паствой, типа, привози, уговаривай, чтобы было кому проповеди читать, а то вас лютеран двое всего. Он да херр Кранк — судостроитель. Упылил святой отец на бричке, и ни слуху ни духу. Леонтий Васильевич уже хотел Бурула или Аюка на поиски посылать, когда потянулись немцы переселенцы. И много. Семья за семьёй. В основном крестьяне. Для них чуть выше по реке Славянке начали строить дома и проводить оросительную систему. Если честно, то горя хапнули прилично с ними. Во-первых, поля получались на холмах и воду снизу от реки не так-то и просто туда подавать. Пришлось отсыпать запруду и приличное водохранилище городить, а потом и водяное колесо строить огромное, которое и подавало воду почти на десять метров вверх до системы арыков. Для чего пришлось на полмесяца все остальные стройки и окончание строительства паровой шхуны отложить, не так много свободных людей весною. Дома опять-таки строить переселенцам надо и кирху. К счастью, крестьян среди немцев было едва половина. Ещё бы пару семей и земли на новом ранчо Лейпциг всем не хватило. Прямо за несколькими холмами уже вековой лес из стометровых секвой стоит, вырубать его князь Болоховский не велел. А вот остальные немцы Фролова порадовали. Был механик по паровым машинам с двумя практически взрослыми сыновьями пятнадцати и семнадцати лет, и сразу отпал вопрос о ремонте и обслуживании паровой машины, что отец Иосиф неугомонный всё же для их новой шхуны купил. Причём новую в триста лошадиных сил. Её ели впихнули в небольшой кораблик. Сейчас шхуна «Росс» уже на ходу и показала на испытаниях скорость в тринадцать узлов, и это без парусов при встречном ветре. Точно за час от верфей до бухты у Форта-Росс добралась.
Следующим полезным немцем был мыловар. Он разорился в Пруссии, сгорел склад с уже оплаченным товаром, и навалились на него все кредиторы и покупатели, пришлось всё там в Данциге продавать и перебираться в Калифорнию. В Сакраменто его пыльного и умирающего от голода отец Иосиф и подобрал. Напали по дороге на бедолагу разбойники и до нитки обобрали. Лошадей свели ещё. Взял двух детей гер Шнайдер на руки, жена старшую дочь за руку, обвешались тюками с одежонкой и еле живые добрались до Сакраменто. Сейчас-то нормально уже всё, строит в Севастополе мыловаренный завод, благо и рыбы полно и требухи всякой от коров и овец.
Были два кузнеца ещё и теперь Фролов подумывает о приобретении ещё одной паровой машины, чтобы в кузнечных мастерских пресс и молот паровой сделать. Главная цель — штамповка своих денег. Золота у них сейчас тонны уже, самое время подумать о своей валюте, а то вечные пересчёты с российских рублей в доллары и фунты с песами всех уже напрягать начали, вечно ему приходится жалобы о неправильных подсчётах при оплате
Вторым ранчо стал Сан-Себастьян. И он не на Славянке, да и воды туда много подавать не надо. Выкопали колодец и его хватает. Это из Нижней Калифорнии переехало сразу пять семей мексиканцев. Там идет не утихающая война всех со всеми и простых земледельцев постоянно грабят и убивают. А ещё вечные проблемы с продовольствием. Эти переселенцы там у себя занимались выращиванием винограда на гасиенде местного сеньора. Так пришли солдаты с офицером, убили хозяина, изнасиловали его жену и дочь и тоже потом убили. А после вскрыли погреба с вином и перепились. Тогда крестьяне и решили бежать на север в Америку, но в Сан-Франциско встретили своего соотечественника, приплывшего из Форта-Росс за порохом, слово за слово и уговорил он их ещё чуть севернее податься.
Фролов на холмах южнее бухты Румянцева, где верфь стоит, давно хотел виноградники разбить, да всё специалистов не было. У тут сразу пять семей больших привалило. Дома построили, организовали на новом пароходе визит в Энсенаду Бурула с двумя десятками калмыков и десятком мексиканцев бывших. Добрались с виноградарями до их домов, погрузили всё что нашли у них в домах и в доме убитого сеньора на кораблик, потом вернулись, выкопали несколько сотен молодых лоз, нарезали черенков от других, и на всех парах назад. Может и чуть холоднее в новом ранчо Сан-Себастьян, чем в Эсенаде, всё же на тысячу километров южнее раньше мексиканцы жили, но пока виноград растёт, да и местных сортов, если привезённая лоза не перенесёт зимы, хватает, были бы специалисты.
Если бы не непрекращающиеся бои с американской армией, так и вообще нормально зажили бы, но нет, после истребления тех двух полков в прошлом году, в Сакраменто опять прибыли военные, сейчас Аюк с Лёшкой уехали на разведку, нужно же понять, что за оружие решили в Белом доме подарить им на этот раз.
Глава 4
Событие десятое
«Мы — за уничтожение войны, нам война не нужна, но уничтожить войну можно только через войну. Если хочешь, чтобы винтовок не было, — берись за винтовку.»
Мао Цзэдун
Один человек способен пробежать сто метров за десять секунд. Минус на то, что бегут низкорослые японцы в доспехах с мечами и копьями. Секунд двадцать. Минус, на то, что среди них ни одного чемпиона мира. Секунд тридцать. И минус, на то, что бежит толпа, мешают друг другу. Секунд… Минута. Примерно минуту добирались до баррикады от поворота тропы японские самураи и асигару. И тропа — это не чисто поле. Нормально маршировать — три человека в ряд. Бежать, спотыкаясь и мешая друг другу пусть четыре человека. Примерно так и бежали со своим банзаем.
Калмыкам не сильно легче. За баррикаду вместилось поперёк тропы всего шестеро и при этом пусть и не сильно, но тоже друг дружке мешали. В тесноте заряжать Шарпсы бумажными патронами, которой нельзя помять, медленнее, чем в тире. Остальные калмыки расположились за деревьями и кустами по обеим сторонам дороги, при этом кое-кому и в ручей залезть пришлось.
Чтобы сдать норматив из винтовок Дрейзе в минуту нужно произвести шесть выстрелов. Из винтовок Шарпса стрелять быстрее тоже не получится. Шесть выстрелов в минуту и как раз минуту до них японцы и бежали. Три десятка снайперов и Дондук — сто восемьдесят выстрелов. Нет, это не сто восемьдесят убитых и раненых — это человек пятьдесят — шестьдесят, многим по три, а то и четыре пули досталось. Всё же японцы плотным строем бежали по четыре в ряд, и пока два первых ряда не упадут, пули в третий ряд не проберутся, даже при условии небольшого угла, считая фланги.
Когда японцы, подсказываясь и спотыкаясь о трупы своих товарищей, почти добежали до баррикады, Дондук скомандовал отступление. Тропа не широка, и айны с казаками уже навалили в трёх сотнях метрах позади следующий завал. Трём десяткам калмыков минуты две понадобилось, чтобы до неё добежать. Тоже мешались друг другу, шире тропа не стала. Несколько казаков при этом открыли огонь по японцам, героически преодолевавшим первую баррикаду. Это не так и просто, когда сзади на тебя давят, путаешься в ветках, скользишь по камням, а тебя к этим веркам прижимают. Они мокрые эти камни, их совсем недавно вынули из ручья. Те, кто попытался по ручью и обогнуть завал на тропе, не слишком преуспели. Всё то же самое, сзади напирают, а камни скользкие, упал один и сразу куча-мала получается. При этом с копьём и мечом же бежишь, можно и самому порезаться и товарища проколоть. Из-за всего этого плотной орущей толпой японцы уже не бежали. Теперь бежали ручейком.