Тайлер
Шрифт:
Ретт вздохнул и направился к окну.
— Я пойду поговорю с ним и заставлю его увидеть. Он может ненавидеть меня сколько угодно, но это его долг. В конце концов, он один из нас.
Окно открылось со скрипом, и вороны улетели, когда Ретт выбрался наружу. Изабель смотрела на темное небо, в то время как десятки воронов улетали вслед за Реттом. Как бы она ни хотела, чтобы все оставили Тайлера в покое, она все еще надеялась, что Ретту удастся вернуть его.
Изабель вздохнула, когда отец обхватил ее щеку и грустно и тепло улыбнулся.
— Это не та жизнь, которую
— Я знаю, — прошептала она, натягивая рукава на запястья.
Изабель всегда носила длинные рукава. Ее руки были в синяках в форме жестоких отпечатков Джейкоба, и отцу не нужно видеть все это. Ему было достаточно трудно видеть свою дочь замужем за психопатом; ему не нужно было знать все ужасные детали, которые сопровождали это.
— Думаешь, он вернется? — спросила она, сдерживая слезы.
Ее отец вздохнул, его огромные плечи опустились вперед.
— Я не знаю. Но если и вернется, то только ради тебя. Этот парень всегда был без ума от тебя.
Слеза скользнула и сползла по ее щеке. Ее отец был готов к этому и вытер ее большим пальцем.
— Он не вернется ради меня, папа, — сказала она, опустив глаза. — Я разбила ему сердце.
— Может быть, — сказал он, обнимая ее. Она всегда чувствовала себя лучше, в безопасности объятий отца. — Но, ты определенно стоишь того, чтобы попробовать еще раз.
Изабель позволила слезам течь. Чего бы она не отдала, чтобы вернуться. Вернуться к тому времени, когда было легко улыбаться, когда не было ощущения постоянного веса на ее груди, когда Тайлер любил ее и она любила его. Она хотела вернуться в то время, когда она действительно что-то значила для своей настоящей любви.
О, как бы это было приятно. Вернуться в то время, когда ее сердце было разбито из-за необходимости разбить его.
Ее отец сжал ее немного сильнее, чтобы избавиться от боли.
— Ты все еще любишь его? — прошептал он.
Изабель вздохнула ему в руку.
— Любить кого-то не всегда достаточно, папа.
Он откинулся назад и посмотрел на нее, улыбнувшись.
— Любви всегда достаточно.
— Не всегда, — вздохнула она.
Изабель не понаслышке знала, как тяжела может быть любовь. Она должна была уйти от Тайлера, все еще любя его. Она должна была повернуться к нему спиной, когда его сердце разбилось. Не было ничего тяжелее, и с тех пор она переживала это, сожалела об этом каждый день.
Лось ее отца, Бах, начал шевелиться у двери, опустив голову и скрипя зубами. Отец отстранился от нее и поспешил к двери.
Изабель опустила глаза и обхватила руками холодное тело. Он приближался.
Дверная ручка со скрипом повернулась, и Изабель почувствовала тошноту.
— Ты должен уйти, папа, — прошептала она.
Ее отец просто проигнорировал ее, глядя на дверь, когда его пальцы постучали по рукоятке короткого меча, висящего на поясе.
Сердце Изабель забилось как отбойный молоток.
— Папочка, не надо…
Двойные двери распахнулись, вырвав слова из ее рта.
Джейкоб ворвался с диким взглядом в золотых глазах. Изабель ахнула, когда он подошел к ней, схватил ее за руку и дернул
Она закрыла глаза, когда он притянул ее ближе, нюхая. Его прикосновения вызывали у нее отвращение, в результате чего ее живот взбунтовался, а по коже побежали мурашки. Она откинулась назад, когда он обнюхал ее волосы своим мерзким носом.
Она не могла поверить, что когда-то находила его привлекательным. Его взъерошенные каштановые волосы, квадратная челюсть и золотые глаза сводили всех девчонок с ума, когда они были моложе. Теперь же они вызывали у нее тошноту.
Он вонял. Больше, чем обычно. Несвежая вонь крепкого алкоголя напала на ее нос, и она съежилась, проглотив хныканье в горле, когда он крепко сжал ее руку.
— Так это правда, — сказал он, отпуская ее с порочной улыбкой на его мерзких губах. — Зачем ты ходила сегодня к моему брату?
— Оставь ее в покое, — предупредил отец, шагнув вперед с рукой, сжатой на рукоятке короткого меча.
Джейкоб просто закатил глаза, даже не потрудившись повернуться к нему.
— Оставь нас, старик. Это между мной и твоей шлюхой-дочерью. Тебя это не касается.
— Нет! — закричала Изабель, когда лязгающий звук короткого меча отца отозвался в ее комнате. — Папа, нет!
Наконец Джейкоб повернулся с веселым выражением на лице. Изабель схватила его за руку и потянула изо всех сил. Он легко отмахнулся от нее.
— Уходи, папа, — умоляла она. — Пожалуйста! Все будет хорошо!
Он не слушал. Ее упрямый отец просто стоял на своем, глядя на ее мужа сузившимися сердитыми глазами. Он выглядел устрашающе с острым мечом в руке и высоким лосем рядом. Бах опустил голову, его острые рога угрожающе указывали на Джейкоба.
— Отойди от моей дочери, Джейкоб, — приказал он громким голосом.
— Твоя дочь? — ответил он с насмешливым смехом. — Нет-Нет-Нет. Ты отдал ее мне, помнишь? Теперь она моя маленькая шлюха, и я могу делать с ней все, что захочу.
— Папа, уходи! — закричала Изабель. — Пожалуйста!
Она смотрела в глаза Джейкоба и знала, что произойдет дальше.
— Ты в последний раз не уважаешь эту семью, — сказал ее отец, поднимая меч и направляя его на него.
— Твоя семья — это шутка, — сказал Джейкоб, фыркнув. — Когда-то фамилия Лексингтон была знатной и гордой, но ты, старик, превратил ее в посмешище. Разгуливаешь с этим жалким оленем, как будто ты какой-то дерьмовый Санта Клаус. Не говоря уже о шлюхе дочери. Твой сын — единственный, кто достоин твоего некогда почетного имени. По крайней мере, он законный правитель.
Изабель ахнула. Это зашло слишком далеко. Большие руки ее отца были согнуты, и он сжимал короткий меч белыми костяшками пальцев. Он тяжело дышал и свирепо смотрел на Джейкоба жесткими, каменными глазами.
— Джейкоб, — сказала она спокойным голосом, поглаживая его руку. — У моего отца был тяжелый день. Давай отпустим его и поговорим наедине.
— Я никуда не уйду, — прошипел отец сквозь сжатую челюсть. Его широкая грудь была выпячена, а мышцы на шее были напряжены, как гитарные струны. — Я никогда больше не оставлю тебя наедине с этим чудовищем.