Тайна башни (сборник)
Шрифт:
Через короткое время он опять вышел из домика, прошел мимо места стоянки Гарри Тэксона на довольно далекое расстояние, и только после этого завернул опять за угол, а затем опять сошелся с Гарри.
— Ты прав, Гарри, — сказал он, — только чета Смит и может проживать в этом доме. Я хотя и не видел Мэри, но зато встретился с ее мужем, Франком Смитом. Он очень симпатичен. Когда я постучался в дверь и попросил милостыню, он впустил меня в сени и дал мне несколько мелочи. — Черт возьми, — произнес он, — а я-то сначала подумал, что то идет Мэри, когда я собирался впустить вас! — Сейчас же он покраснел, заметив, что проболтался. А жена его вероятно в городе.
Сыщик и Гарри Тэксон постояли некоторое время за кустами, но когда Мэри все еще не показывалась на улице, они пошли в трактир, в котором сидел вчера Гарри Тэксон.
Чередуясь, они просидели у окна в течение почти целого дня, но все-таки не дождались еще ожидаемой ими женщины.
— Черт возьми! — наконец проговорил Шерлок Холмс. — Это становится скучным. Не можем же мы просидеть здесь до скончания века, да наконец это и обратит внимание. Пойди-ка ты туда еще раз, и посмотри, что там делается. В твоем теперешнем гриме Мэри, если только она уже дома, не узнает в тебе племянника Тома Бурка.
Гарри возвратился очень скоро.
— Теперь, кажется, там никого нет, — доложил он, пожимая плечами, — дверь передней комнаты заперта. Смит, по-видимому, тоже ушел, и вышел из домика, надо полагать, задним ходом.
— А ты постучался?
— И очень даже, — ответил Гарри, — но никто не отозвался. Домик как будто весь вымер.
— Ну, тогда мы распростимся здесь и пойдем по улице в город, — решил сыщик, — может быть, мы по дороге встретим Смита с женой.
Они расплатились и вышли из трактира. Но сколько раз они ни проходили взад и вперед по улице, ведущей в город, им никто не попался по дороге, кого можно было бы принять за Франка Смита и Эллен. Вечер близился и сгущались сумерки.
Теперь Шерлок Холмс с Гарри Тэксоном расположились в какой-то канаве, в которой грязь вследствие теплой погоды успела почти совершенно засохнуть, при чем обоих прикрывал широкий, пустой пень ивы, стоявший на краю канавы напротив входа в домик.
С наступлением ночи не показывался ни один прохожий, и никто не мешал сыщику и его помощнику наблюдать. Вдруг оба в испуге содрогнулись.
По ночной тишине раздался жалобный, подавленный крик, который резко оборвался.
Затаив дыхание, оба сыщика прислушались, ожидая повторного крика, прозвучавшего как ужасный зов о помощи человека, находившегося в отчаянии и в смертельном страхе. И вдруг раздался оттуда же такой же крик. То был какой-то неясный, обрывистый крик, скорее подавленный глухой стон, бессильный и слабый.
Шерлок Холмс и его молодой помощник встрепенулись. Они подождали еще немного. Вслед за тем они увидели, как за окном одинокого домика показался свет, быстро пронесся мимо окна и исчез. Потом они увидели слабый свет за ставнями верхнего этажа.
Отсюда следовало, что источник света был перенесен вверх по лестнице, и что несший его ходил взад и вперед.
В несколько прыжков Холмс и Гарри очутились около домика. Входная дверь была заперта, но сыщики дружными усилиями высадили ее из петель.
Холмс засветил свой фонарь и вбежал в сени. Там никого не было и он вместе с Гарри бросился вверх по деревянной лестнице, которая вела во второй этаж.
В это время они услышали звон разбиваемых стекол и когда они добрались до верху, то увидели, что преступник, услышав их приближающиеся шаги, поспешно выскочил в окно.
Не теряя ни секунды, оба сыщика бросились обратно вниз и выбежали на улицу.
В некотором отдалении они увидели убегающую темную фигуру.
— За ним! — шепнул Шерлок Холмс своему помощнику, и оба побежали большими скачками за неизвестным, который имел на лице черную креповую маску и летел вперед, как сумасшедший. Правая его рука, отвисавшая на боку, была перевязана белым платком.
Вследствие густой тьмы, окутавшей все поле, почти не было возможности видеть беглеца.
Тем не менее сыщики с напряжением всех своих сил бежали вслед за ним.
В течение приблизительно десяти минут они следовали по пятам, и уже вот-вот задержали его, как вдруг широкая канава, наполненная зловонной, стоячей водой, внезапно отрезала им путь к дальнейшему преследованию.
Убийца — так как беглец не мог быть никем иным — отчаянным прыжком перескочил на другую сторону канавы, и в следующую же секунду, мчась дальше бешенным ходом, скрылся из виду. Когда сыщики также попытались перепрыгнуть через канаву, они оба упали в воду, и к вящей их досаде не оставалось ничего, как выкарабкаться из вонючей жидкости на другую сторону.
— Вот так не везет! — яростно крикнул Шерлок Холмс. — Этот мерзавец успел удрать, и нам только остается сейчас же возвратиться к домику и узнать, какую подлость он совершил.
Они быстро побежали обратно.
Войдя в сени, Холмс опять засветил свой фонарь и огляделся.
Из сеней вела дверь в комнату, и когда Холмс направил на нее свет своего фонаря, он невольно вскрикнул.
Устремив взгляд вперед, он молча указал на пол и на порог.
Из под старой двери, подобно змее, сочилась какая-то темная струя. Она протекала через порог и сгустилась неподалеку в маленькую черную лужицу.
— Посмотри сюда, Гарри, — воскликнул Шерлок Холмс, — что это?
— Это кровь! — с дрожью в голосе ответил Гарри Тэксон.
Великий сыщик отомкнул дверь, в комнате их ожидало другое ужасное открытие.
У подножия лестницы на полу лежала мертвая, убитая женщина; голова ее была прислонена к стене.
То была Мэри Стевенс, в чем Шерлок Холмс и Гарри Тэксон тотчас же убедились.
Ее мертвенно-бледное, поднятое вверх лицо с широко раскрытыми, безжизненными глазами, мрачными, как-то странно сдвинутыми бровями, открытым ртом и стиснутыми мелкими, белыми зубами, окаменело точно изваяние, но вместе с тем оно так отчетливо выражало страх, ненависть и ужас, как вероятно ни один скульптор еще не изображал эти ощущения.
Великолепные, черные волосы растрепались и спускались по плечам, свидетельствуя о страшной борьбе, следы которой были видны повсюду.
Очевидно она долго боролась за свою жизнь, и дотащилась на коленях к тому месту, где испустила дух, так как обе ее руки были распростерты вперед, как бы отстраняя убийцу. Руки были изрезаны и исколоты, а пальцы одной руки почти совершенно отрезаны, что произошло, по-видимому в то время, как она отчаянно пыталась удержать оружие, которым ей был нанесен смертельный удар.