Тайна царствия
Шрифт:
Воздух был свеж и чист, в небе – ни единого облака. На пути мне встречались груженные зерном и углем ослы, которых вели крестьяне с тяжелыми корзинами на плечах. Я шел бодрым шагом, ощущая в себе прилив энергии. Радость физической нагрузки помогла мне избавиться от черных мыслей, и я испытывал счастье, предвкушая блистательные перспективы, даже если никто еще об этом не подозревал. Возможно, я так же приблизился к разгадке тайны, как и все, кто был ее свидетелем, несмотря на мое чужестранное происхождение. В таком случае ни земля, ни небо не смогут оставаться для нас прежними,
Вифания была видна издалека. Сквозь частокол деревьев виднелись сгрудившиеся дома деревни, побеленные известью по случаю Пасхи. Подойдя к деревне, я повстречал человека, сидевшего в тени фигового дерева. Накрывшись землистого цвета плащом, он был настолько неподвижен, что это заставило меня остановиться и обратить на него внимание.
– Да пребудет мир с тобой! – сказал я. – Это деревня Вифания?
Человек повернул ко мне голову. Его лицо было высохшим, как у мумии, а взгляд был остекленевшим, и я поначалу решил, что имею дело со слепым. Волосы на его непокрытой голове были совершенно седыми, хотя его пожелтевшее лицо отнюдь не указывало на преклонный возраст.
– Мир и тебе! – ответил он – Ты заблудился, чужестранец?
– На свете много путей, и на них нетрудно заблудиться, – с надеждой в сердце ответил я – Возможно, ты сумеешь указать мне истинный путь?
– Тебя направил сюда Никодим? – не очень вежливым тоном осведомился он, – Если это так, то меня зовут Лазарь. Чего ты хочешь?
Он говорил так, словно делал это из последних сил. Я перешел на другую сторону тропинки и сел на землю неподалеку отнего. Что за наслаждение вкусить хоть немного отдыха в тени фигового дерева! Я сделал над собой усилие, чтобы не смотреть Лазарю прямо в лицо; иудеи в разговоре с чужестранцами привыкли опускать глаза. У них не принято открыто смотреть друг другу в лицо.
Мое молчание, вероятно, показалось ему удивительным, и он нарушил его первым.
– Тебе, должно быть, известно, что первосвященники решили убить и меня. Однако, как можешь убедиться, я не собираюсь прятаться и продолжаю жить в своей деревне и в своем доме. Пусть приходят и убивают это тело, если смогут! Я их не боюсь! И тебя тоже! Никому не дано меня убить, потому что я никогда не умру!
Эти ужасные слова и его остекленевший взгляд наполнили меня ужасом, мне показалось, что я ощутил исходившее от него леденящее дуновение.
– Неужели ты лишился рассудка? – воскликнул я. – Как человек может утверждать, что никогда не умрет?
– Кажется, я перестал быть человеком – ответил Лазарь, – Конечно, у меня еще есть это тело. Я ем, пью и разговариваю. Однако в этом мире для меня не существует ничего реального. Я ничего не потеряю, даже если лишусь этого тела.
В нем было что-то такое странное, что я поверил этим словам.
– Мне рассказывали, будто тот, кто был распят как царь иудеев, пробудил тебя от смерти. Это правда? – поинтересовался я.
– Что за вопрос? – ироничным тоном заметил он, – Разве я не сижу рядом с тобой? Я умер смертью человека, был завернут в саван и четыре дня провел в гробнице, пока он не пришел и не приказал отвалить камень при входе. «Лазарь, выходи!» – позвал он. Для него это было не самым трудным делом!
Однако, казалось, рассказанное не радовало его. Я по-прежнему молчал, и он продолжил:
– Все случилось по вине моих сестер, я никогда не смогу им этого простить. Они отправили за ним посланцев и заставили его вернуться. Если бы я не умер от этой болезни, ему не пришлось бы возвращаться в Иудею и он не попал бы в руки своих врагов. Он сам оплакал меня, перед тем как вызвал из могилы.
– Ничего не могу понять, – недоумевал я – Чем ты недоволен и в чем обвиняешь сестер, если благодаря им он пробудил тебя от смерти и теперь ты можешь наслаждаться радостью жизни?
– Не знаю, как может однажды вкусивший смерть человек наслаждаться радостью жизни! Ах, он не должен был меня оплакивать! Это, несомненно, был Сын Бога! В своей вере я не придерживаюсь тех же взглядов, что сестры, однако знаю, что он должен прийти к людям. Но я никак не могу понять, почему он так сильно любил меня!
Мы замолчали и сидели, неподвижно глядя перед собой. Его холодность и нескрываемое раздражение казались мне такими странными, что я не знал, о чем еще можно его спросить.
– Но теперь ты веришь, что он был Мессией? – осторожно осведомился я.
– Он был больше чем Мессия! – уверенно произнес он – Тебе, конечно, рассказывали о том, что на третий день он воскрес.
– Я действительно слышал об этом! И пришел к тебе, чтобы услышать еще что-то!
– Тогда слушай: каким бы мудрым ты не представлял себе человека, Иисус все равно превзошел бы его. Какая сила смогла бы его удержать в могиле? Чтобы удостовериться в этом, мне не было необходимости, как моим сестрам, самому идти туда. И все же, чужестранец, я не желаю увидеть его еще раз в этой жизни. Я смогу быть с ним, лишь когда окажусь в его царстве.
– А какое оно, его царство? – с жадностью спросил я.
Лазарь уставился на меня своими остекленевшими глазами.
– Почему же ты сразу не хочешь узнать, что собой представляет царство смерти? Можешь мне поверить: смерть находится везде – здесь и повсюду.
Он немного помолчал и, склонив голову, продолжил:
– Не подумай, что я какой-то шарлатан! Возможно, ты не понимаешь того, что я говорю, но разве мне самому это понятно? – И добавил: – Не отчаивайся, видя мою грусть. Смею тебя заверить: ты на верном пути. Если и дальше пойдешь по нему, то никогда не заблудишься.
Он поднялся и отряхнул свой плащ.
– Ты хочешь повидаться с моими сестрами? – спросил он, догадываясь о моих намерениях, – Я провожу тебя к ним, однако позволь мне сразу же уйти. Я не испытываю удовольствия от общения с людьми.
Я подумал, что на нормальных людей он должен производить впечатление человека, принадлежащего скорее к миру мертвых, чем живых. Я также обратил внимание на то, что он передвигался с трудом, словно конечности не полностью ему подчинялись. Любому постороннему, не знающему его историю, он, несомненно, показался бы странным.