Тайна дела No 963
Шрифт:
– Я хотел бы хоть на минуту заехать в Батурин, - сказал Алекс, когда мы пришли к гостинице.
– Но Елена Игоревна сказала, что это невозможно. Да?
– Я постараюсь помочь тебе.
– Спасибо, Олег.
Алекс Разумовский не выиграл гонку, был третьим, но и это свидетельствовало о его высоком классе. Поражение и в малейшей степени не расстроило его.
– Я получаю удовлетворение от самой скачки, это самое важное. В моем возрасте лезть из кожи, чтоб всегда быть первым на финише, по меньшей мере, глупо, - объяснил он свою реакцию на результат состязаний.
Мне удалось договориться с соответствующей организацией,
Мы условились встретиться в Сеуле.
15
В тот вечер, когда я проводил Алекса в аэропорт Борисполь, позвонили из Швейцарии.
– Мистер Романько?
– осведомился незнакомый голос.
– Я слушаю вас.
– Здесь Мишель Потье, из Женевы.
– О, Мишель, добрый вечер! Я рад вас слышать!
– Да, мистер Романько, я тоже, и у меня для вас есть новость. Я, кажется, нашел искомое и вскоре готов буду дать формулу прочтения этого препарата. Я просто потрясен, это какой-то невиданный ускоритель - он превращает организм в машину без сбоев, а сам быстро улетучивается из крови. Это чудовище способно сожрать спорт, если только не вырвать его с корнями! Вы понимаете меня, Олег?
– Конечно, Мишель.
– Как вы думаете, не стоит ли мне поставить в известность медицинскую комиссию МОК, тем паче, что принц Александр де Мерод мой добрый знакомый и коллега?
– Просто необходимо!
– Хорошо, я так и сделаю, и предварительно предупрежу их о имеющейся опасности. Ведь Игры в Сеуле, как говорится, на носу. Успеть бы только! В случае, если мы опоздаем и кто-то, кто уже сегодня живет этим препаратом, победит, допинг будет распространяться по свету с быстротой чумы. Ведь сколько есть людей, готовых безоглядно употреблять чудодейственные таблетки, чтоб наращивать мышцы, ускорять процессы тренировки и побеждать - от чемпионатов колледжей до первенства мира и Олимпиад. Это чудовищно, но это - правда...
– Вы не собираетесь в Сеул, Мишель?
– Это будет зависеть от результатов моей работы. Да, забыл сказать главное: последствия злоупотреблений этим препаратом ужасны. Ужасны! Я уже вижу это собственными глазами на подопытных животных. Не стану даже описывать их страданий.
Мы поговорили еще несколько минут: новости уже были известны, планы на будущее - тоже, и напряжение, вызванное неожиданным звонком Потье, заметно спало. Во всяком случае, я почувствовал, как замедлились удары сердца.
Я уже совсем собрался сказать Мишелю "Гуд бай", когда Потье после некоторой паузы, как-то неуверенно, словно бы боясь чем-то обнадежить меня или наоборот разочаровать, спросил:
– Знаете, Олег, я решил проверить мою методику на одном из тех волос, ну, помните, вы передали вместе с таблетками через мистера Дональдсона... Алло, вы слышите меня?
– Я слышу вас, Мишель, - как можно равнодушнее сказал я, и, прижав телефонную трубку к уху плечом, привычно нашел двумя пальцами правой руки пульс - кровь буквально клокотала в вене. Нет, что б там не утверждали, но неприятность мы улавливаем еще до того, как осознаем ее.
– Так вот...
У меня перехватило дыхание. Было такое ощущение, будто я лечу в пропасть. И хотя тогда, передавая эти три или четыре волоска Мишелю, я посмеивался над собственной подозрительностью, да что там посмеивался мне было стыдно, что я мог заподозрить владельца волос. Но что-то подтолкнуло меня на этот шаг, какаято смутная догадка, выстроившаяся помимо воли в результате сложения самых противоречивых, мелких и значительных фактов, руководила моими действиями. Если б меня застали тогда в раздевалке, что под главной трибуной Пратера, открывавшего металлическую дверцу шкафчика под номером 17 и буквально впившегося взглядом в чистую, белую полочку, отыскивая волосы человека, минуту назад покинувшего помещение, я не нашел бы, что сказать, чем объяснить свое поведение. Но я обнаружил несколько длинных, как у девушки, светлых волос. Именно о них и допытывался сейчас Мишель.
– Хелло, Олег, вы слышите меня?
Я молчал, не в силах произнести, нет - выдавить из себя хоть слово.
– Мистер Романько? Хелло! Куда вы пропали?
– Я слышу вас, Мишель...
– О, слава богу, я подумал, что нас прервали. Так вот я повторяю обнаружились следы фитостерона в волосе. Вы знаете, кому принадлежит он? добивался Потье.
– Знаю, Мишель, - признался я и поймал себя на мысли, что куда лучше б было и не догадываться об этом.
– О, тогда это меняет дело! А не могли бы вы добавить небольшую порцию его мочи, ну, хотя бы столько, сколько обычно нужно на допинг-контроль? Впрочем, извините, я, кажется, расфантазировался... Это помогло бы мне сравнить результаты двух анализов... Извините. Впрочем, не будем спешить с выводами, не правда ли, Олег, я мог ведь и о_ш_и_б_и_т_ь_с_я_!
– Последняя фраза и тон, коим Потье брал обратно свое заявление, красноречивее всяких признаний засвидетельствовали, что Мишель Потье, этот славный, чуточку застенчивый и осторожный человек, догадался, что его открытие ударило меня в самое сердце, и ему стало не по себе от причиненной мне боли.
– Спасибо, Мишель. Я буду с нетерпением ждать окончательных результатов и уж тогда мы с вами сделаем правильные выводы. О'кей?
– Конечно, Олег, никогда не следует паниковать заранее, как, впрочем, и спешить радоваться. Это я говорю самому себе, потому что у меня, наверное, как говорят, в зобу дыханье сперло, когда... когда я наткнулся на искомое. Но вы должны меня простить, Олег, я - ученый...
– Дорогой мой Мишель, я вам искренне благодарен за труд, нелегкий труд, коим я обременил вас...
– Ну, что вы, Олег, ведь это так интересно - искать и, черт возьми! находить!
– Мишель, - сказал вдруг я, ослепленный возникшей мыслью-догадкой. Мишель, будьте предельно осторожны, ни единого намека в прессе, да и мне, пожалуй, не звоните - лучше напишите. У нас говорят: береженого бог бережет.
– Спасибо, Олег. Я так и поступлю. А вашему другу из Лондона, мистеру Дональдсону, можно доверять?
– Полностью, Мишель. Но давайте условимся, что первичную информацию вы отдадите мне, это позволит связать многие разрозненные нити в одну и выйти на искомый результат. Вы не возражаете?