Тайна «Голубого поезда»

Кристи Агата

– Вы ведь всегда едите за ужином черный хлеб, не так ли? – машинально промолвила Кэтрин.

– Странно, что вы это помните, дорогая. Да, если бы Эмма Харфилд каждый вечер съедала ломтик черного хлеба и принимала немного стимулирующего, она могла бы быть сейчас среди нас. – С триумфом кивнув, старая леди внезапно вспомнила о событии в жизни гостьи. – Я слышала, вы унаследовали много денег? Ну-ну! Не тратьте их попусту. Вы собираетесь в Лондон повеселиться? Отлично, только не думайте, что вы выйдете замуж, – это вам не удастся. Вы не из тех, которые привлекают мужчин. А кроме того, вы уже не первой молодости. Сколько вам лет?

– Тридцать

три, – ответила Кэтрин.

– Это еще куда ни шло, – с сомнением произнесла мисс Вайнер. – Хотя, конечно, первую свежесть вы уже потеряли.

– Боюсь, что да, – согласилась Кэтрин, которую очень забавлял этот разговор.

– Но все равно вы очень славная девушка, – великодушно добавила мисс Вайнер. – Уверена, любой мужчина поступил бы разумнее, женившись на вас, чем на одной из этих современных пустышек, которые демонстрируют свои ножки в куда большей степени, чем было предназначено их Создателем. До свидания, дорогая. Надеюсь, вы хорошо проведете время, хотя в этой жизни все редко оказывается таким, каким выглядит с первого взгляда.

Ободренная этими пророчествами, Кэтрин удалилась.

Половина деревни пришла проводить ее на железнодорожную станцию, включая ее горничную Элис, которая принесла ей букетик ноготков и плакала, не стесняясь.

– Таких, как она, немного, – всхлипывала Элис, когда поезд наконец отбыл. – Когда Чарли ушел от меня к этой девчонке с молочной фермы, мисс Грей была так добра ко мне! Хотя она была строгая насчет пыли и прочего, но всегда замечала, если я лишний раз все вытру. Ради нее я была бы готова, чтобы меня на кусочки разрезали. Она настоящая леди!

Так произошел отъезд Кэтрин из Сент-Мэри-Мид.

Глава 8

Леди Тэмплин пишет письмо

– Ну и ну! – сказала леди Тэмплин.

Она отложила континентальный выпуск «Дейли мейл» и устремила взгляд на голубые воды Средиземного моря. Над ее головой нависала золотистая ветка мимозы, эффектно дополняя очаровательную картину – золотоволосая леди в неглиже, которое ей очень шло. В том, что золотистыми волосами, как и бело-розовой кожей, она была обязана косметике, сомневаться не приходилось, но голубые глаза являлись даром природы, и в свои сорок четыре года леди Тэмплин все еще могла считаться красавицей.

Однако сейчас очаровательная леди Тэмплин думала, как ни странно, не о своей внешности, а о более серьезных делах.

Леди Тэмплин была хорошо известна на Ривьере, а ее вечеринки на вилле «Маргарита» пользовались заслуженной славой. Она обладала солидным жизненным опытом и состояла в браке уже четвертый раз. Первый брак оказался опрометчивым, и леди редко о нем упоминала. Правда, супругу хватило ума быстро отойти в мир иной, и его вдова вышла замуж за богатого фабриканта пуговиц. Он тоже скончался после трех лет супружеской жизни – как говорили, после пирушки с веселыми собутыльниками. Его сменил виконт Тэмплин, сумевший надежно поместить Розали в те высокие сферы, куда она так жаждала попасть. Она сохранила титул в четвертом браке, на сей раз предпринятом исключительно ради удовольствия. Мистер Чарльз Эванс, молодой человек двадцати семи лет, обладал смазливой внешностью и обаятельными манерами, а также любил спорт и умел ценить удовольствия, не имея при этом ни гроша за душой.

Леди Тэмплин была вполне удовлетворена жизнью, но иногда ее слегка тревожили мысли о деньгах. Пуговичный фабрикант оставил вдове солидное состояние, но, как любила повторять леди Тэмплин,

«учитывая то и это…» («то» было падением курса акций вследствие войны, а «это» – мотовством покойного лорда Тэмплина), она все еще была достаточно обеспечена. Но являться всего лишь достаточно обеспеченной едва ли соответствовало темпераменту Розали Тэмплин.

Поэтому, прочитав один из разделов сводки новостей этим январским утром, она широко открыла голубые глаза и издала малосодержательное восклицание «Ну и ну!». Кроме самой леди, на балконе находилась только ее дочь, достопочтенная Ленокс Тэмплин. Ленокс была бельмом на глазу леди Тэмплин – девушка выглядела старше своих лет и отличалась полным отсутствием такта и причудливым, сардоническим чувством юмора, нередко ставившим мать, мягко выражаясь, в неудобное положение.

– Подумать только, дорогая! – продолжала леди Тэмплин.

– Что там такое?

Розали Тэмплин протянула дочери «Дейли мейл» и указала дрожащим от возбуждения пальцем на заинтересовавший ее абзац.

Ленокс в отличие от матери прочитала его без всяких признаков волнения и вернула ей газету.

– Ну и что? – отреагировала она. – Такое случается постоянно. Скаредные старухи в деревнях всегда умирают, оставляя миллионные состояния их скромным компаньонкам.

– Знаю, дорогая, – кивнула ее мать, – и думаю, что состояние в действительности не так велико, – газеты не отличаются точностью. Но даже если уменьшить его вдвое…

– Какая разница, – прервала Ленокс, – если его все равно оставили не нам?

– Вообще-то да, – согласилась леди Тэмплин, – но эта девушка, Кэтрин Грей, – моя кузина. Одна из вустерширских Греев, которые жили в Эджуорте. Представляешь, моя кузина!

– Допустим, – промолвила Ленокс.

– И я подумала… – продолжала леди Тэмплин.

– Не удастся ли нам чем-нибудь поживиться, – закончила Ленокс с кривой усмешкой, которую ее мать всегда находила непонятной.

– О, дорогая, – сказала леди Тэмплин с ноткой упрека. Впрочем, эта нотка едва слышалась, так как Розали Тэмплин привыкла к откровенности дочери и к тому, что она именовала «неудобной манерой выражать свои мысли». И повторила, сдвинув искусно подведенные брови: – Я подумала, нельзя ли… О, Чабби, дорогой, доброе утро! Собираешься поиграть в теннис?

В ответ Чабби лучезарно улыбнулся, заметив:

– Ты отлично выглядишь в этой персиковой штуковине. – После чего прошел мимо супруги и падчерицы, начав спускаться по ступенькам.

– Какой милашка! – вздохнула леди Тэмплин, с любовью глядя вслед мужу. – Так о чем я говорила? Ага! – Она снова переключилась на дела. – Я подумала…

– Ради бога, выкладывай. Ты уже третий раз это говоришь.

– Я подумала, дорогая, что было бы неплохо написать Кэтрин и пригласить ее к нам сюда. Естественно, она никогда не бывала в свете, и ей было бы приятно, если бы ее ввел в общество кто-нибудь из родственников. Это пошло бы на пользу и ей, и нам.

– Сколько ты намерена из нее выкачать? – осведомилась Ленокс.

Мать укоризненно посмотрела на нее:

– Разумеется, мы должны прийти к какому-нибудь финансовому соглашению. Учитывая то и это – войну, твоего бедного отца…

– А теперь еще и Чабби, – подхватила Ленокс. – Он дорогая игрушка.

– Насколько я помню, Кэтрин была славной девочкой, – продолжала леди Тэмплин, следуя своим мыслям. – Спокойная, скромная, не красавица и не охотница за мужчинами.

– Значит, за Чабби можно не беспокоиться? – съехидничала Ленокс.