Тайна «Голубого поезда»
Шрифт:
Леди Тэмплин бросила на нее протестующий взгляд:
– Чабби никогда бы…
– Не сомневаюсь, – перебила ее Ленокс. – Он слишком хорошо знает, с какой стороны хлеб намазан маслом.
– Как же ты бестактна, дорогая, – вздохнула мать.
– Сожалею, – буркнула дочь.
Леди Тэмплин подобрала «Дейли мейл», сумочку и несколько писем.
– Я сейчас же напишу дорогой Кэтрин, – заявила она, – и напомню ей о давно минувших днях в Эджуорте. – И она ушла в дом, энергично поблескивая глазами.
В отличие от миссис Сэмюэл Харфилд, строчки легко соскальзывали с ее пера. Розали Тэмплин без пауз и усилий исписала четыре листа и, прочитав
Кэтрин получила ее письмо на следующее утро после прибытия в Лондон. Прочитав послание (текст и то, что оставалось между строк), она положила его в сумочку и отправилась на условленную встречу с поверенными миссис Харфилд.
Фирма была одной из старейших в Линкольнс-Инн-Филдс [10] , и после нескольких минут ожидания Кэтрин проводили в кабинет старшего партнера – любезного пожилого мужчины с проницательными голубыми глазами и отеческими манерами.
10
Линкольнс-Инн-Филдс – лондонская корпорация адвокатов.
Минут двадцать они обсуждали завещание миссис Харфилд и различные юридические формальности, затем Кэтрин протянула адвокату письмо миссис Сэмюэл.
– Полагаю, лучше показать его вам, – сказала она, – хотя оно абсолютно нелепо.
Адвокат прочитал письмо с легкой улыбкой:
– Довольно неуклюжая попытка, мисс Грей. Едва ли есть надобность объяснять вам, что эти люди не имеют никаких прав на наследство, а если они попытаются опротестовать завещание, то никакой суд их не поддержит.
– Я так и думала.
– Человеческая натура не всегда склонна к благоразумию. На месте миссис Сэмюэл Харфилд я бы скорее взывал к вашему великодушию.
– Это один из вопросов, которые я собиралась с вами обсудить. Мне бы хотелось выделить этим людям определенную сумму.
– Вы не обязаны это делать.
– Знаю.
– И они не поймут ваших намерений. Возможно, даже сочтут попыткой откупиться от них, хотя это не помешает им взять деньги.
– Тут ничего не поделаешь.
– Советую вам, мисс Грей, выкинуть эту идею из головы.
Кэтрин покачала головой:
– Знаю, вы абсолютно правы, но все же мне бы хотелось это сделать.
– Они возьмут деньги и будут продолжать оскорблять вас.
– Пускай, если им от этого легче. Каждый развлекается по-своему. В конце концов, они были единственными родственниками миссис Харфилд, и, хотя презирали ее, как бедную родственницу, не уделяя ей ни малейшего внимания при ее жизни, мне кажется несправедливым оставить их ни с чем.
Несмотря на сопротивление адвоката, Кэтрин настояла на своем и вскоре вышла на лондонские улицы с приятной уверенностью, что может свободно тратить деньги и строить любые планы на будущее. Первым делом она посетила ателье знаменитой портнихи.
Ее приняла худощавая пожилая француженка, похожая на мечтательную герцогиню.
– Я бы хотела, если можно, полностью отдать себя в ваши руки, – простодушно обратилась к ней Кэтрин. – Всю мою жизнь я была очень бедной и совсем не разбираюсь в одежде, но теперь получила наследство и хочу выглядеть хорошо одетой.
Француженка была очарована. Ее творческая натура сегодня утром была оскорблена визитом аргентинской мясной королевы, настаивающей на моделях, абсолютно не подходящих к ее пышной и броской красоте.
– Да-да, с большим удовольствием. У мадемуазель превосходная фигура – ей лучше всего подойдут самые простые линии. К тому же она tr`es anglaise [11] . Некоторые дамы обиделись бы на такое замечание, но только не мадемуазель. Не существует типа восхитительнее, чем une belle anglaise [12] .
Манеры мечтательной герцогини внезапно были отброшены.
– Клотильда, Виржини! – крикнула она манекенщицам. – Быстро, малютки, tailleur gris clair [13] и robe de soir'ee, «Soupir d'automne» [14] . Марсель, дитя мое, крепдешиновый костюмчик мимозного оттенка.
11
Очень английская (фр.).
12
Красивая англичанка (фр.).
13
Светло-серый костюм (фр.).
14
Вечернее платье «Дыхание осени» (фр.).
Это было очаровательное утро. Марсель, Клотильда и Виржини со скучающе-презрительным видом медленно прохаживались вокруг, покачиваясь и изгибаясь, в освященной временем традиции манекенщиц. Герцогиня стояла рядом с Кэтрин, делая записи в маленькой книжице.
– Отличный выбор, мадемуазель. У мадемуазель великолепный go'ut [15] . Мадемуазель не найдет ничего лучше этих костюмов, если она, как я полагаю, собирается на Ривьеру этой зимой.
– Дайте-ка мне еще раз взглянуть на розовато-лиловое вечернее платье, – попросила Кэтрин.
15
Вкус (фр.).
Виржини снова прошлась по кругу.
– Пожалуй, это самое красивое из всех, – сказала Кэтрин, разглядывая изысканные складки ткани, переливающейся оттенками лилового, серого и голубого. – Как вы его назвали?
– «Soupir d'automne». Да-да, это платье как раз для вас.
Эти слова отозвались печальным эхом в ушах Кэтрин, когда она вышла из ателье. Осень – это как раз для нее, которая никогда не знала весны и лета и уже не узнает их. То, что она потеряла за годы рабства в Сент-Мэри-Мид, больше к ней не вернется.
«Я просто идиотка! – сердито подумала Кэтрин. – Что еще мне нужно? Почему месяц назад я была более довольна жизнью, чем теперь?»
Она вынула из сумочки пришедшее утром письмо леди Тэмплин. Кэтрин была далеко не глупа. Она отлично поняла все нюансы послания и причину внезапной вспышки привязанности к давно забытой кузине. Леди Тэмплин жаждала ее общества не ради родственных чувств, а ради выгоды. Ну а почему бы и нет? Это будет выгодно для обеих сторон.
«Поеду», – решила Кэтрин.