Тайна храма
Шрифт:
В то время не было принято, как сейчас, отпрыскам королевской крови связываться с тренером по фитнесу. Женитьба — политическое действие. Если правитель провозглашал одного из своих сыновей наследником, то он должен был быть уверен, что у того нет в роду наследственных заболеваний. Для этого необходимо было знать все о своей супруге и ее предках в нескольких поколениях. Это закон.
Вторая странность — это то, что все современники Сулеймана отмечали — девушка не была красивой, возможно, милой, не более. Если это так, то зачем было показывать ее султану, рискуя попасть к нему в немилость. Не проще ли
Третья странность — девушка за острый язык и веселый нрав получила прозвище «Хурем», что означает «Смеющаяся». Шутки простолюдинки из чужой страны вряд ли были бы понятны султану, даже если бы та говорила с ним на его языке. Да и кто стал бы терпеть шутки рабыни.
Четвертая странность — современники писали, что она была одной из самых образованных женщин в империи. Возникает вопрос, когда и где она стала заниматься самообразованием? В гареме? Представим себе картину: обитательницы гарема вышивают узоры, танцуют и поют, и только одна из них сидит в углу с книжкой с утра до вечера. Некоторые историки всерьез рассуждают о том, что Роксолана попросила у султана ключи от библиотеки и тем покорила его сердце. Анекдот, да и только! Входит наложница в спальню султана и с порога: «Как пройти в библиотеку?».
Сулейман I, прозванный европейцами «Великолепным», родился в 1494 году. Он по праву считается величайшим правителем из династии Османов. Прекрасно образованный монарх получил в самой Турции прозвище «Законодатель».
Покорить его сердце могла только равная ему женщина, с таким же блестящим образованием, уверенная в своем несомненном праве на престол, способная завоевать расположение знати.
Ряд других исследователей полагает, что она была очень знатного славянского рода, дочь царя-хана. Именно поэтому наследником империи стал именно ее сын, Селим, названный уже при рождении именем своего деда, отца султана.
Эмма слушала Дорохова, стоя у окна просторного гостиничного номера отеля Суменген, выходящего в сторону главных исторических достопримечательностей города. Кто она эта Роксолана? Жестокая интриганка или утонченная царица? Принцесса или рабыня? Кто она, любимейшая жена султана? И где в этих историях правда, а где ложь?
Будто угадав ее мысли, Виктор продолжал:
— Зачем писатели-историки утверждают, что жена султана — рабыня? Ответить на этот вопрос, как ни странно, очень просто. Это желание стереть христианское влияние из истории Оттоманской империи, опорочить наследников славянской царицы. Чего стоит «известный факт», что султан Селим II — лентяй и беспробудный пьяница. Его называют даже «Селим Пьяница» и преподносят это как исторический факт. Эти же «исследователи» утверждают, что Селим погиб в бане, поскользнувшись в пьяном виде. В короткой и якобы беспутной жизни султана они обвиняют его мать и ее плохую наследственность…
— Как же так? — удивилась Эмма. — У такой необыкновенной женщины такой несуразный сын!
— Молодец девочка! — воскликнул Виктор. — Даже если допустить невозможное и представить себе, что султан прикладывался к бутылке, то он не продержался бы на троне и месяца. Строгие нравы того времени и окружение правителя просто не допустили бы этого. Да и откуда могло стать известным, как именно погиб Селим. Его старший сын, Мурад III, так почитавший своего отца, непременно скрыл бы нелицеприятные обстоятельства смерти, бросавшие тень на него, как наследника, и на весь род Османов.
Из окна Стамбульского отеля виднелись уходящие в небо минареты Голубой мечети, красивой величественной «сестры» другого фантастического сооружения — собора Святой Софии. Слушая рассказ своего спутника, женщина с удовлетворением отметила, что страх, преследовавший ее в последнее время, уступил место жажде приключений и радости от ее новых отношений с этим загадочным русским, который в одночасье бросил все ради нее. Такое бывает только в книжках, и то не во всех.
Она и не заметила, как Виктор обнял ее за плечи и прошептал на ухо:
— Позволь мне пригласить тебя насладиться таинственным воздухом Царьграда. Слишком долго он ждал твоего появления.
Для Эммы это было самое романтическое предложение о свидании. На перекрестке миров она находилась в обществе умнейшего и красивейшего мужчины во всей вселенной. Выйдя из отеля, они уже через несколько минут влились в многоголосую, жужжащую толпу туристов. Центральная старая площадь, раскинувшаяся от Голубой мечети до храма Святой Софии, была музеем под открытым небом.
Виктор с воодушевлением рассказывал ей о великом городе, а она наслаждалась его повествованием. Оказалось, что русские называют этот город «Стамбул», хотя турецкий, как и английский вариант предполагает прочтение «Истанбул» (Istanbul).
После полуторачасовой прогулки по старой площади Дорохов увлек ее в подземное хранилище водных запасов Царьграда. «Стамбульские подземные цистерны» произвели на женщину особенное впечатление. Собственно ее поразили не только размеры сооружения, но и отсутствие запахов затхлости, и прекрасная вентиляция. Стайки рыб то и дело вспенивали зеркальную гладь прозрачной воды к неописуемому восторгу многочисленных туристов.
Выйдя на поверхность, Эмма с удивлением заметила, что город погрузился в темноту. Стоящая напротив Святая София в свете немногочисленных прожекторов показалась ей еще более величественной и загадочной, чем при дневном освещении.
Дорохов взглянул на часы и присвистнул от удивления:
— Нам надо торопиться, через час в гостиницу приедет Мехмет, и за ужином мы должны ему подробно рассказать о цели нашего визита.
Рыбный ресторанчик, в который их привел Мехмет, находился всего двух десятках метров от отеля. При этом их проводили на третий этаж ресторана, где кроме них не было ни одного посетителя, несмотря на то, что первый и второй этажи были забиты туристами до отказа.
Стол уже был накрыт, и на нем присутствовало с десяток красиво оформленных блюд. Гигантские креветки, лобстеры, мидии, крабы, несколько сортов рыбы. Мгновенно появились горячие кукурузные лепешки и ароматные сырные палочки. Разлив по бокалам воду, официанты удалились.
— Теперь мы можем, наконец, поговорить, — с нетерпением начал Мехмет. — Я, правда, заинтригован, но совсем не понимаю, что происходит. Звонок Виктора был желанным, но уж очень неожиданным.
Виктор вытащил из принесенной с собой папки распечатанные листы мемуаров Карла Рунге. Пролистав несколько страниц, турок взмолился: