Тайна храма
Шрифт:
Читающего записи сбивает с толку тот факт, что Карл собирается в Иерусалим. Возможно, он хотел посмотреть этот город, и у него на это были свои причины, но он не мог не знать, что в Иерусалиме нет никакой реки, и никогда не было. В дневнике прослеживается своеобразная логика изложения, и из этого следует, что Иерусалим вряд ли может считаться потерянным городом, он всем известен.
В мемуарах дважды упоминается Турция, где расположены гора Бейкоз и подземный город Сум. В конце упоминается Иван Максимов, встреченный в Турции Александром Рунге. Ваш прадед погиб именно в Турции, в окрестностях горы Бейкоз, где он провел последние дни своей жизни. Кстати, Иван Максимов в свое время выдвинул невероятную теорию. По его мнению, древний Иерусалим, Рим, Царьград и Троя это один и тот же город, столица великой империи. И расположен он был на месте или в окрестностях Константинополя-Стамбула в сегодняшней Турции. Это идеальное географическое положение для столицы огромного царства. Правда, эта теория не получила должного подтверждения.
— Вы в это верите, Виктор?
— При первой нашей встрече я уже говорил, что в современной истории много домыслов как по датированию исторических событий, так и по местоположению городов, которые, как вы помните, могли перемещаться по примеру Царьграда или Рима. Теория Максимова и других русских ученых мне близка, так же как вашему деду была близка книга Исаака Ньютона, упомянутая в записях.
— А реки в Стамбуле есть?
— Стамбул окружен водой, как никакой другой город. Многочисленные бухты, проливы, каналы пронизывают эту местность. Есть, конечно, и реки. Под описание этот город подходит. В любом случае другого варианта у меня пока нет.
— А что за «Карта Рома» и таинственное копье, упоминаемые в тетради дедушки?
— Про копье мне ничего неизвестно, а «Карта Рома» — таинственная вещица. В старинных трактатах встречаются очень неоднозначные упоминания об этом предмете. Никто толком не знает, что это такое, одни полагают, что это карта древнего Рима, другие считают, что это дверь в преисподнюю, третьи уверены в том, что это ключ к мирозданию. Если мы отыщем «Храм Царей», то вероятно найдем и ее.
— Вы говорите «найдем», — едва сдерживая свой восторг, переспросила Эмма. — Что это значит?
— Вы все правильно поняли, — засмеялся Дорохов. — Одну я вас не отпущу и прошу взять меня с собой.
Эмма схватила руку Виктора, но испугавшись нахлынувших на нее чувств, отпрянула и прошептала:
— Я не смею подвергать вас опасности.
Дорохов, польщенный реакцией женщины, был очень убедителен:
— Во-первых, я вижу, без меня вам не разобраться в записях. Во-вторых, в Стамбуле у меня есть знакомый, к которому мы можем обратиться за помощью. В-третьих, в мусульманской стране вам необходимо сопровождение мужчины. Плюс к этому, о таком приключении мечтает любой исследователь.
— А как же ваша экспедиция, вы же что-то ищете под Иерусалимом?
— Моего отсутствия никто и не заметит. Мы раскапываем древний храм, но дело это длительное. Он интересен тем, что на стены нанесены рисунки, изображающие драконов и людей…
— Как в сказках?
— Да, примерно так, но это секрет. Нам помогает очень высокопоставленный чиновник, но если пресса узнает, то нас, скорее всего, закидают камнями местные ортодоксы.
— Так мы едем в Стамбул?
— Для начала я позвоню своему турецкому приятелю. Он археолог и в известной степени авантюрист. Его имя Мехмет Саджи. В узких кругах очень известный человек и у себя на Родине влиятельный ученый. Я с ним довольно часто сталкиваюсь на всяких научных и околонаучных конференциях, последняя два месяца назад проходила в Каире. Он живет и работает в Стамбуле и многократно приглашал меня к себе.
Разговаривая по телефону, Дорохов смешно и очень эмоционально жестикулировал. Он ходил взад-вперед, и его правая рука, свободная от телефонной трубки, рисовала невероятные картины. Можно было не вслушиваться в слова, лицевая мимика Виктора и его правая рука описывали весь путь Эммы Рунге от Соединенных Штатов Америки до бедуинской палатки.
— Мы едем в Стамбул! — удовлетворенно резюмировал Дорохов после часовой беседы со своим турецким товарищем. — Мы обратились к тому, к кому надо, он очень заинтересовался. Мехмет уверен, что «Храмом Царей» называли либо храм Святой Софии, либо церковь Святой Ирины, стоящей прямо во дворце султанов и царей. Он считает, что название «Храм Царей» это неформальное название церкви, в которой венчались на царство византийские императоры.
— Есть одна проблема, — виновато глядя на Дорохова, прошептала Эмма. — Мой паспорт и деньги остались в сейфе отеля. Я так перепугалась, что совершенно забыла о них.
— Сначала мы поедем в отель, — успокоил ее Виктор, — затем ко мне в экспедицию, за моими вещами и сразу оттуда в аэропорт, на ближайший рейс до Стамбула.
— А если билетов не будет?
— Полетим с пересадкой, в самолетах и аэропортах с вами точно ничего не случится.
Эмме больше не хотелось говорить о злополучных записях, и она попросила Виктора рассказать о себе. Неохотно он согласился. Правда, его рассказ был скорее похож на краткую автобиографию. Родился Дорохов в 1975 году в российском городе Мурманске, расположенном за Северным полярным кругом. Отец — военный инженер, мама — врач, они и сейчас жили в этом городе. Сестер и братьев не было. Учился он в школе с углубленным изучением математики.
Почти все мальчишки Мурманска хотели стать моряками, как их отцы и братья, не исключением был и Виктор. Вместе со сверстниками он ходил в кружок «Мореплаватель», где вязал морские узлы, учился разбираться в картах, осваивал секстант. Скорее всего, Дорохов осуществил бы свою мечту и стал капитаном большого судна, но в его жизнь случайным образом влетела путевка на математическую олимпиаду в Москву.
Почему случайно? Виктор был лучшим на Мурманской олимпиаде по математике в своей школе, но только третьим в городе, а путевка в столицу СССР доставалась только победителю. Мальчик, занявший первое место, за двое суток до отлета в Москву простудился и лежал с высокой температурой. Второй финалист уехал с отцом на рыбалку на все выходные, не предполагая, что он может понадобиться.
Таким образом, Виктор впервые выехал в город, который больше его собственного, а Мурманск, кстати сказать, город маленький. Столица поразила мальчика какой-то своей неуемной внутренней энергией и труднообъяснимой суетой. Здесь все куда-то бежали, особенно странно это смотрелось в метро. Первые и последние вагоны были полупустые, а те, что в середине состава, забиты людьми под завязку. И к удивлению юного математика, пассажиры стремились именно в переполненные вагоны, пытаясь выгадать несколько секунд времени на своем маршруте.
Олимпиада проходила в течение двух дней, и Дорохову не удалось войти в десятку сильнейших, а именно они и были награждены путевками в летний детский лагерь на берегу Черного моря. Несмотря на то, что он родился и вырос на море, покупаться в нем не привелось в виду низкой температуры воды, и, конечно, как и все его сверстники он мечтал поплавать в теплом море. Всего в Москве участники всесоюзной олимпиады провели пять дней. В один из дней была организована экскурсия в Московский государственный университет. Виктор помнил, как его поразил этот чудо-город, возведенный для студентов и преподавателей, созданный сделать советскую науку первой в мире. Экскурсовод что-то говорил о самых больших в Советском Союзе часах на главном здании МГУ, но Виктор его почти не слушал. Он всматривался в лица студентов и пытался понять, чем же они лучше его, раз им выпала честь учиться в московском университете.