Тайна Иерихонской розы

Иден Дороти

— Конечно. Последовала долгая пауза.

— Тебя видели в его комнате сегодня, — он произнес эти слова ровным голосом, и, казалось, не мог больше произнести моего имени. — Видели, как ты ему давала что-то выпить. Ты поила его виски! — его кулак с грохотом обрушился на стол, опрокинув маленькую стеклянную вазочку.

Никто не обратил внимания ни на нее, ни на маленькую лужицу, растекшуюся по полу.

— Чепуха! — закричала я, на этот раз сердито. — Говорю тебе, я сегодня Пити не видела. Ты что,

мне не веришь? Зачем мне врать?

Он смотрел сквозь меня.

— Джон, никто не мог меня видеть. За кого… за кого ты меня принимаешь? Кому, как не тебе лучше знать, что я никогда бы не сделала Пити ничего плохого!

— Прекрати это! Прекрати… Мама видела тебя, — он прошептал это, едва контролируя себя.

— Она не могла, — сказала я тихо, оглушенная обвинением.

— Ладно, мисс Гэби, нет смысла отрицать, — голос миссис Марии прозвучал так же холодно и ровно, как и голос ее сына. — Я рада, что оказалась этому свидетельницей, а то мы могли бы никогда не узнать, пока не было бы слишком поздно.

— Я не понимаю, о чем вы говорите.

— Я говорю, мисс Гэби, что сама видела, как вы это сделали. Как вы можете стоять здесь и изображать оскорбленную невинность? Я видела сама и не ошиблась. Я заметила, что мальчик ведет себя странно, и обеспокоилась. Я позвала миссис Беатрис, и она принесла мне бутылку, которую вы ему дали. Вот что она мне принесла, — ее взгляд обратился к ужасной бутылке на маленьком мраморном столике недалеко от нее. — Я была поражена. Ведь бедный ребенок ничегошеньки не знает, он едва жив.

Я вскрикнула и сжала пальцами виски.

— Боже мой, я ничего об этом не знаю! Доктора вызвали?

— С ним доктор Брауни, — сообщила Коррин. Я заметила, что кулаки Джона сжимаются. — Мы надеемся что-нибудь узнать с минуты на минуту.

— Я был таким невнимательным отцом, — ругал себя Джон. — Подумать только, мне потребовалось такое несчастье, чтобы понять, что у меня все-таки есть сын! Если еще только не слишком поздно, — он не посмотрел на меня, но я почти физически почувствовала его ненависть.

Я стояла, ломая руки, чувствуя себя абсолютно беззащитной и совершенно не зная, что же делать дальше. Я сделала шаг вперед и не решилась двинуться дальше.

— Джон, пожалуйста, ты должен мне поверить.

— Перестаньте, мисс Гэби, это вам сейчас не поможет, — я посмотрела на миссис Беатрис. Странно, но она выглядела скорее печальной, нежели сердитой.

— Что сделано — то сделано.

— Но я этого не делала.

Я обвела их взглядом. Только мистер Эмиль оставался молчаливым. Он сидел рядом со своей женой и выглядел пораженным, или разгневанным, или разочарованным — я не могла разобрать.

— Зачем? — вдруг набросился на меня Джон. — Он же всего-навсего ребенок, совсем еще малыш. Коррин рассказала

мне то, что ей пришлось сказать тебе сегодня днем. Почему, ответь мне?

Слезы теперь ручьем катились по моему лицу, и я не пыталась их остановить.

— Джон, что я еще могу сказать? Я этого не делала.

— И это еще не все, — добавил он с горечью. — Коррин считала, что не стоит меня расстраивать, и ничего не говорила мне раньше, Но после того, что мы сегодня узнали, у нее не осталось другого выхода.

Коррин сделала небольшое движение, она выглядела виноватой.

— Я ничего не делала! — воскликнула я.

— Тогда ответь мне всего на один вопрос! Коррин действительно видела, как ты выходила из моей комнаты в тот вечер, когда был прием?

Повисла пауза.

— Я жду ответа!

— Да, — выдохнула я, — но я могу это объяснить. Он взглянул на меня и отпрянул, как будто ему стало противно. Пол подо мной закачался.

— Мне не нужны твои объяснения! Я просто хочу, чтобы ты убралась из этого дома, с глаз моих долой! Сегодня же!

Если бы даже я и попробовала, я бы не смогла остаться там ни минуты. Не обращая внимания на боль в ноге, я поспешила из комнаты и вверх по лестнице, горько рыдая.

Я слышала, как звала меня Клэппи, но не могла ответить. Еще я слышала, как Коррин пыталась успокоить Джона.

— Ты не можешь ее вот так выгнать ночью, Джон, — ее голос слегка дрожал, но был достаточно спокоен.

— Ее нога еще не совсем зажила, и уже поздно. Пожалуйста, разреши ей остаться, хотя бы пока она не сможет ходить без костылей.

— Я хочу, чтобы она убиралась отсюда и немедленно!

— Джон, как она сможет? Нужно постараться сохранить хоть каплю спокойствия даже в такой ситуации.

— Спокойствия, Коррин? — я вздрогнула от его гнева. — Чего ты от меня ожидаешь? Мама видела, как она давала виски Пити! Он сейчас там, наверху, умирает, а ты хочешь, чтобы я сохранял спокойствие? Она еще к тому же все отрицает!

— Джон! Джон! — сразу несколько голосов последовало за этим разъяренным криком.

Повинуясь чувству долга, я направилась, с опущенной головой, вся в слезах, мимо ряда дверей к комнате Пити. Он еще жив? Я подошла к двери, как раз когда вышел Син.

Увидев мое заплаканное лицо, он протянул руки, чтобы остановить меня, но я вырвалась и, спотыкаясь, побежала в свою комнату. Он окликнул меня, но не стал догонять.

Через минуту я услышала его голос, громкий и негодующий.

— Это не твое дело, Брауни, — грубо ответил Джон. — Как мой сын?

— Не слишком хорошо, — голос Сина одобрительно смягчился. — Расскажи мне, как он добрался до этой гадости?

— Разве это имеет сейчас значение? Сейчас меня, прежде всего, волнует, с ним все будет в порядке?