Тайна императорской канцелярии
Шрифт:
– Угу, – воспользовался я небольшой паузой, – а потом позвонил я, и дело с поиском бумаг совсем заглохло.
– Нет, почему же? – качнула головой Сандрин. – Особого, как вы выразились, дела и не было. Я как вела сбор материалов о той эпохе, так и продолжала вести. Просто из моего исследования выпало некое звено. Да, возможно, оно действительно было связано с каким-то кладом, но в тот момент я считала крайне маловероятным, чтобы его молено было отыскать.
– Здесь мне удалось продвинуться гораздо дальше, – перехватил я нить разговора. – Все же удалось абсолютно точно установить одну немаловажную вещь: крупный монетарный клад действительно был спрятан в одном из глухих уголков Белоруссии. Приложить усилий при этом пришлось немало, но, к сожалению, единственным результатом поисков стало обнаружение в месте предполагаемого захоронения бочонков всего одной серебряной монетки достоинством в 15 копеек.
– Может, все это какая-то мистификация, – небрежно взмахнула рукой Сандрин, – или случайность? Вероятно, ту монету просто потерял какой-нибудь фермер…
– Все может быть, но есть одна маленькая неувязка, – напомнил я. – Ведь те, о ком вы недавно упомянули, рассказывая о прадедушкином наследстве, упомянуты также и в «Деле №31», – указал я на ее сумку с папкой моих ксерокопий. – Там есть и Людвиг, и Тимофей, и Роберт… Согласитесь, сочетание имен редкое, если не уникальное. Все они были сыновьями некоего мелкопоместного помещика Антона Ивицкого, который через несколько лет после Отечественной войны лично сопровождал французского гренадера, приехавшего в Россию с целью поиска клада.
– Так, значит, они их и нашли, – заметила девушка, – просто, возможно, в другой раз.
– Да нет же! – воскликнул я. – То есть гренадер-то место захоронения клада отыскал, но вот только своему сопровождающему, Ивицкому, ничего об этом не сказал. Напротив, кладоискатели поехали в селение Видзы, где стали ожидать появления третьего сообщника, по фамилии Семашко. Именно тот должен был доставить им инструменты для раскопок, а также тару для последующего вывоза монет за границу. Только Семашко не пропустили на таможне, и через два дня безрезультатного ожидания первая экспедиция попросту разбежалась.
– Тогда кто же их выкопал? – растеряно спросила Сандрин, видимо, совершенно сбитая мною с толку.
– Вот это-то нам и следует узнать! – не на шутку разозлился я, досадуя на ее бестолковость. – Ведь их сообщник из Франции так и не приехал на место будущих раскопок, поскольку его не пропустили на таможне. А наши два кладоискателя, Новицкий и бывший гренадер, из опасения попасть под наблюдение полиции немедленно расстались, даже не начав раскопок. Сам гренадер спешно отправился на поиски Семашко во Францию. Таким образом, в России остался лишь один из участников сей поисковой эпопеи – Антон Ивицкий, ваш какой-то там пра-пра-пра-дедушка. И у него была карта, по которой сверялся сам гренадер. То ли господин Ивицкий ее попросту выкрал, то ли срисовал по случаю, но факт есть факт. Он владел картой некой местности вблизи селения Видзы и точно знал, что золото лежит в белорусской земле. Не знал только, где именно находится заветное место, не имел представления. Ведь на пару с гренадером они проехали по очень обширным пространствам
России и несколько недель кружили до лесам и проселкам Белоруссии.
– Но если золота вы не нашли, – возразила девушка, – то это означает только одно. Мой, как вы выразились, пра-пра-дедушка все же нашел эти деньги, но, видимо, сделал это позже, после того, как расстался с гренадером.
– Ничего подобного! – жарко возразил я. – Когда Антон Ивицкий скончался, его вдова с малолетними детьми были вынуждены терпеть изрядные лишения и существовать буквально впроголодь. А если бы он раскопал тайник, они бы купались в роскоши.
– И кому же достался все-таки клад? – нетерпеливо поинтересовалась Сандрин.
– Вот где сыграла наша монетка-то, – прищелкнул я пальцами. – Она была отчеканена в 1861 году, и, следовательно, раньше этого срока никто до французского золота не добрался. К тому времени участники первой экспедиции были уже в очень преклонном возрасте, а сам Ивицкий, как мне удалось выяснить, вообще скончался. Вряд ли это сделали и его сыновья. Но, возможно, кто-то из их потомков все же продолжил поиски заветного места. Мне почему-то представляется, что первым до золота добрался именно один из внуков Антона. Может быть, он действовал в одиночку, может быть, в кооперации с другими родственниками…
– Что ж, может быть, – устало кивнула девушка, видимо, донельзя утомленная затянувшейся беседой.
– Так что, когда вы изучите и сопоставите все имеющиеся документы, – решил подытожить я разговор, – то, может быть, у вас появится идея, в каком направлении вести поиски дальше.
– Зачем искать то, что наверняка уже кем-нибудь найдено?
– Если сия история дотянулась до наших дней, то, по всей видимости, она не окончена, – резонно возразил я. – Ведь зачем-то ваш прадед хранил старые бумаги, зачем-то хотел передать их в руки наследника, причем именно мужчины, а не женщины?! О чем-то это говорит?
– О том, что он был человеком старой закалки и просто не имел понятия о современной эмансипации, – насмешливо фыркнула Сандрин.
– Нет, нет, – возразил я, -дело совсем в ином. Видимо, он надеялся, что его потомок завершит эпопею с исчезнувшим кладом, так сказать, доведет дело до логического конца. И потомок должен быть обязательно мужчиной, потому что дело это крайне тяжелое, во всяком случае в физическом плане.
– И что же я должна буду сделать?
– Вот уж не специалист я давать советы подобного рода!… Представляется, что судьбы всех принимающих участие в данной эпопее сложились таким образом, что на каком-то этапе произошел некий сбой. Какая-то важная информация оказалась внезапно утраченной, и по этой причине уже найденный и, видимо, перепрятанный вашим родственником клад был утрачен вновь.
– То есть как?
– Трудно вот так сразу сообразить, но я попробую. Представим себе следующую картинку. Начало всей истории положил Антон Ивицкий, раздобыв карту того района, где был зарыт клад гренадера. Один из его сыновей отыскал место, соответствующее этой карте. Далее дело продолжил его внук. Он выкопал монеты, возможно, в 1861 году, и куда-то их перевез. Наверное, в такое место, где он мог бывать достаточно часто, причем не привлекая внимания посторонних. И вот тут-то произошло некое, возможно, трагическое событие, что помешало ему, а заодно и всем его последующим родственникам, воспользоваться золотом. Осталась только память о том, что оно существовало на самом деле, да призрачная надежда, что его все еще можно отыскать.
– Ага, – подытожила Сандрин, – теперь понятно. Мне следует проследить, насколько это будет возможно, судьбы и биографии моих предков, начиная с Владимира Ивицкого. Постараться для начала выяснить, мог ли он на самом деле найти золото, и если да, почему не смог им воспользоваться в полной мере.
– Примерно так, – развел я руками. – Ведь кое-что вы и так знаете наверняка. Например, то, что Людвиг Антонович, старший сын, погиб во время Кавказских войн. И, следовательно, ни он, ни его потомки не могли принимать участие в поисках. К тому же у вас будет доступ в архивы, что поможет отыскать следы и остальных ваших родственников. И весьма возможно, что, проанализировав полученные сведения, мы выйдем на след повторно исчезнувшего золота!