Тайна императорской канцелярии
Шрифт:
– У-ф-ф, – испуганно прошептал Михаил, – душа прямо в пятки ушла! А вам не кажется, – тут же добавил он, – что мы причалили не в том месте?
– Да нет, в том, – столь же тихо ответил я, включая фонарь. – Вон и коряга лежит, за которую мы в прошлый раз цеплялись. Отклонились на десяток метров, не более. Вставайте, пошли скорее.
– Никак по лопате соскучился? – совершенно невпопад съязвила Сандрин.
– Если хочешь помочь – бери фонарь и свети. А нет желания участвовать – сиди в лодке и молчи, – вместо меня огрызнулся Михаил.
Он воинственно вскинул лопату на плечо и уверенно двинулся к уже хорошо знакомым зарослям кустарника, опоясывающим бугорок с трех сторон. Я, естественно, последовал за ним, с удовлетворением прислушиваясь к шагам девушки за своей спиной.
На сей раз мы сразу наметили довольно широкий фронт работ, первоначально окопав площадку длиной в два с половиной и шириной в полтора метра. Теперь мы были уверены, что какова бы ни была длина шага хранителя клада, конечная точка непременно должна оказаться в пределах очерченного нами прямоугольника. Оставалось лишь вырыть собственно яму и убедиться, насколько верны были наши умозаключения. Казалось бы, сегодня мы должны были вгрызаться в землю как одержимые, но все обстояло ровным счетом наоборот. От вчерашнего безумно-лихорадочного ажиотажа не осталось и следа: мы с Михаилом копали размеренно и методично. Со стороны даже могло показаться, что мы занимаемся крайне неприятной и докучливой работой по устройству фундамента для чужой дачи.
Но причиной нашей кажущейся лености была вовсе не тупая боль в перенапряженных накануне мышцах: они ныли уже не столь сильно. Страх возможного очередного разочарования невольно сдерживал наше рвение. Через полтора часа, когда глубина ямы достигла примерно одного метра и я собрался было объявить очередной «перекур», из-под лопаты Михаила вдруг раздался противный скрежет металла. Мгновение, и в том месте, откуда послышался подозрительный звук, мы, пребольно стукнувшись лбами, уже рыли землю руками.
Постепенно из-под глиняных наносов проступили очертания довольно длинного и узкого предмета, никоим образом не похожего на бочонок или ящик.
– Так это же какая-то сабля! – первой сообразила Сандрин. – Смотрите, вон ее эфес торчит, а это, видимо, ножны…
– Чур, сабля моя! – схватил Михаил оружие. – Я ее нашел!
– Ты, ты, – принялся успокаивать я его. – Только зачем тебе нужен этот ржавый тяпальник? Мало у тебя дома всякого барахла?
– Я ее керосином отчищу, – упрямо стоял на своем Михаил, – и на стенку повешу.
– Сдается мне, что сабля лежит здесь не случайно, – вмешалась Сандрин. – Смотрите, по-моему, она не просто обронена, а сознательно зарыта. Видите, здесь даже обрывки какой-то ткани сохранились?… Александр, – повернулась она ко мне, – у тебя, кажется, есть лупа?
– Есть, в ноже, – подтвердил я. – Зачем она тебе?
– Давайте осмотрим эфес! Если нам удастся разобрать дату, мы узнаем, к какой эпохе относится сей трофей.
Не без труда выдрав из рук Михаила на удивление неплохо сохранившийся кавалерийский палаш, мы с Сандрин осторожно очистили его от налипшей глины носовыми платками.
– Точно, сабля была чем-то замотана, – пробормотал Михаил, увидев наконец на ножнах клочки окаменевшей ткани. – Видимо, именно эта обмотка и спасла ее от полного уничтожения ржавчиной, – растерянно заключил он.
– Кто-нибудь знает, где на оружии чеканили дату изготовления? – вытащил я лупу.
– Обычно ее ставят либо на основании клинка, – неуверенно произнесла Сандрин, – либо вот здесь, на рукояти. – Я однажды в Доме ветеранов нечто подобное видела, – добавила она уже бойчее, протянув руку с фонарем к крестообразному эфесу.
С помощью маленькой лупы я долго вглядывался в чеканку на рукояти, но никаких цифр не обнаружил.
– Надо попытаться вытащить клинок из ножен, – предложила девушка, перекладывая тяжелый палаш на колени Михаила.
– Вряд ли у нас это получится, – засомневался тот. – Наверняка он там плотно застрял.
– Надо попробовать, иначе рискуем упустить нечто крайне важное, – вмешался я. – Не зря же мы на эту саблю здесь наткнулись?!
– Нет, нет, – опасливо убрал оружие за спину Воркунов. – Не будем торопиться! Заняться этой штукой мы сможем и после. Главное сейчас – золото до утра найти. Я теперь тоже думаю, что эту саблю здесь намеренно оставили. Она явно является частью некоего плана…
– Какого же?
– Ну, например, для отвлечения от основного захоронения…
– Поясни…
– Тот, кто задумает найти клад, – оживился Михаил, – естественно, удовлетворится первой находкой и успокоится. А то, что закопано на полметра ниже, останется в полной сохранности!
– И из этого следует, – возбужденно откликнулась Сандрин, – что раз данное оружие лежит на месте, значит, основные сокровища сохранились и подавно?!
Намек на возможную близость заветного клада заставил нас вновь взяться за инструмент. Палаш был моментально отброшен в сторону, и наши лопаты со скрежетом вонзились в уже менее упругую, нежели прежде, почву. Разумеется, теперь и речи не шло о том, чтобы копать по всему ранее намеченному периметру: мы направили свои усилия лишь на то место, где обнаружили саблю. Хриплое дыхание вырывалось из легких, сухо трещали сухожилия рук, но темпа мы не сбавляли. Казалось, еще одно усилие, и вот они – долгожданные монеты! Но время шло, а ничего подобного не происходило. И только когда мы дошли до пласта сплошного галечника, Воркунов раздраженно отбросил свой инструмент в сторону.
– Здесь явно никто и никогда не копал… – топнул он по слою плотного гравия, с трудом сдержав крепкое словцо. – Опять промахнулись!
Мы уселись на краю раскопа и выключили фонарь, который к тому же стал светить заметно слабее. Сквозь разрывы в облаках просвечивали звезды, мигали сигнальные огни летящего в безмерной высоте самолета…
– Чего-то мы не учли, – после длительной паузы заговорила Сандрин. – Ведь, на первый взгляд, все шло просто идеально… Одна сабля чего стоит! Надо сделать еще один шаг… Надо понять… догадаться…
Увы, ее слова остались без ответа. Как бы повисли в воздухе… Мы угрюмо молчали, восстанавливая сбитое дыхание и безысходно глядя в небо. Прошло еще минут десять. Впрочем, одна из фраз девушки механически раз за разом прокручивалась у меня в голове, и мне вдруг почудилось, что я знаю правильное решение. Но меня опередил Михаил.
– К-хм-хм, – прокашлялся он, – должен вам признаться, что пока вы днем где-то гуляли, я…
– Погоди, Миш, – перебил я его, – а то нужную мысль сейчас утеряю. Тут Сандрин только что говорила про некий «первый взгляд». А если кроме первого требуется и второй?…