Тайна исповеди
Шрифт:
– Почему-то я был уверен, что вы именно так и поступите. Может пчелки подсказали... они за неделю до похолодания волноваться начинают, пока я ульи в сарай не уберу, чтоб не помёрзли. А тут спокойные, как всегда.
Старик грустно улыбался, глядя куда-то вдаль. Так далеко я, наверное, загадывать не могу, да и не хочется.
– Я Вам еще многое должен рассказать, но это позже, когда вернетесь.
– Вы так в этом уверены...
– Теперь абсолютно. Скажу больше - теперь даже Ваше прозвище обрело новый смысл. Приходу нужен Пастырь. Первую исповедь Вы приняли.
Теперь настала моя очередь грустно улыбнуться.
– Прихожан вот только маловато...
–
Тут я вспомнил наш давний спор о судьбе с профессором Савельевым. Ночь выдалась долгой, костер жарким, а спирт необычайно крепким. Его гипотеза о сети пересекающихся вероятных линий развития вселенной. Он еще тогда красиво назвал эту теорию, в манере японской поэзии, "сад расходящихся тропок"...
Смирение, покаяние, искупление... пожалуй это выход из того морального тупика, в который по сути я сам себя и загнал.
– А не будет ли это кощунством, уважаемый?
– Здесь, молодой человек, как в бою, знамя подбирает тот, кому хватает отваги. Вам решать. Спросите свою душу: готова ли она нести этот крест.
– Я же не знаю ни слова ни единой молитвы! Ни традиций, ни канонов, ни даже имён Святых!
– Думается мне, что важна лишь искренность веры и готовность Ваша к обязанностям пастыря. Принимать верующих, крестить, исповедовать, утешать, отпускать грехи да провожать в последний пусть... избавлять от одиночества в те моменты, когда оно наиболее тягостно и нестерпимо. Человеку в эти мгновения наиболее необходимы сопереживание и сочувствие, а в какой канонической форме они выражаются... пусть меня сожгут на костре, как Коперника, за такую ересь, но это не важно. Ни для человека ни для Господа!
– Чтож, Нестор Петрович, будь по Вашему. Мы к этому еще вернемся.
– Когда Вы, Батюшка, вернетесь...
– Ну, тогда до свидания!
– С Богом.
Собаки провожали меня до опушки леса. Их поведение неуловимо изменилось. Чувствовалось - признали. Это не было поводом расслабляться, но было очень приятно изредка воспользоваться их острым слухом и ощутить прикосновение сознания. Было еще нечто необычное. Если старика они между собой воспринимали как слабого, нуждающегося в защите родича, то меня они просто-таки провоцировали поиграть с ними. Для них я был практически равным, они лишь слегка посмеивались над моей тяжестью и медлительностью.
Побегать хотите?! Ну, вперед! Я резко срываюсь с места, благо бег на короткие всегда был моим любимым видом. Искусственные мышцы сначала замедляют разгон, но, спустя пару секунд разогреваются. И вот я уже несусь огромными скачками к опушке леса, на полкорпуса опережая азартно повизгивающих щенков. Вот уже и начало узкой тропинки в редких еще зарослях, что я отметил себе как финиш. И даже финишная черта тускло поблёскивает... что за?!. РАСТЯЖКА!!! Собаки не дали такого слова, точнее мыслеобраза, но я успел представить грохот, кровь и боль. Этого было достаточно, чтобы замедлить их бег на долю секунды, заставить приподнять головы, вытянув шеи. А мне этого мига хватило на принятие решения. Так. Чуть склоняюсь вперед. Главное не споткнуться. Хватаю руками за толстые шкуры оба загривка и мощным толчком отправляю нас троих в полет, через натянутую поперек тропы смерть.
В полете я успеваю перевернуться на спину и прижать щенков к себе. То, что падал я на ранец со взрывчаткой, я осознал уже лежа на земле. Да и Бог с ним. Взрывчатка стабильна. Главное, чтобы рядом еще растяжка
Осторожно освободив собак, мысленно приказал им замереть и полез искать гранату. "РГДшка", больше шума, чем эффекта, да и затолкали ее между корней пня. Человека так не убить, собаку тоже лишь покалечит. Но сильно и надолго. Так что старику похоже собирались "объяснить", что ему нечего делать в этом лесу...
Да, малыши, вам не нужно бегать в этот лес. Это плохой лес! Здесь много таких железок. Их не обогнать, от них не убежать, им не отвести глаза... они мертвые, и сделаны для того, чтобы делать больно таким как вы и как я. Делать мертвыми нас.
Собаки понимают. Собаки припадают к земле и угрожающе рычат. Нет, мои хорошие, мертвым железкам не страшно. Но я умею вырывать им зубы. Они больше никого не убьют. А вас ждет дедушка. Волнуется. Ему одиноко.
Щенки смотрят на меня с пониманием, ждут, когда я разрешу им бежать обратно. Внимательно наблюдают за тем как я загибаю усики на чеке и сматываю слегка тронутую ржавчиной проволоку. Больше ловушек вокруг незаметно. Всё. Вам пора. А я пока поищу того, кто это здесь поставил. Мало ему не покажется.
Сам того не замечая, я чешу между ушами старшего, пока укладываю опасную находку в ранец. Младший уже нетерпеливо оглядывается у кромки леса. Хлопаю старшего братца по холке и слегка подталкиваю к дому. В ответ получаю мысль, что со мной теперь всегда есть кому поделиться сочным куском мяса и теплым местом у печки.
А лес, как я и думал, таил еще немало сюрпризов. Растяжки шли парами. Лучше маскировались. Ближе к противоположному краю даже противопехотную мину приготовили. В общем дефицита взрывчатки нет, но копать ребята не любят. Все "подарки" лишь едва присыпали лесным мусором и прошлогодней листвой.
От опушки открывался восхитительный вид на пологий холм, огибаемый снизу неширокой речкой. На холме, собственно, и раскинулась цель моего похода - необитаемая лишь на вид ВЧ.
Кольца колючки целы. Таблички на столбах проржавели, покосились и едва читаются. Но минные пояса на месте. О чем свидетельствуют редкие воронки и кучки звериных костей. Стекла в зданиях почти везде целы. На вышках и стоянках пусто. Но следов тотального разграбления не видно.
Долго шарю из-под прикрытия лесной тени оптикой по окнам, проемам и щелям. Движения не заметно. Если и следит за окружающим миром чей-нибудь внимательный взгляд изнутри, то лишь через скрытые системы наблюдения. Или через прицел пулемётной башенки из центрального кольца периметра. Приглядевшись к башенке понимаю, что пулеметы с нее не сняли. Металл тускло поблёскивает густой смазкой, а прицельная оптика тщательно протерта.
Значит сидят в норе и оттуда огрызаются, а по поверхности гулять не любят. Теперь осталось найти Ворона и выяснить, что он тут успел разглядеть.
С моей стороны господствующая высота тот самый холм на противоположном берегу речушки, под которым затаилась "пусковая позиция ракетчиков", а вот за поворотом русла, на "моем" берегу, есть недолгая возвышенность, поросшая лесом. Через тот негустой лесок проходит единственная дорога, по которой я и должен был, согласно плану, подойти. Невдалеке от ее обочины виднеется высокий старый дуб с густой кроной.