Тайна казачьего обоза
Шрифт:
Владимирцев с любовью похлопал по стене дома и сказал, что ты мне принёс в сотню раз больше, чем я за тебя отдал. Плюс ко всему моральное удовлетворение от неожиданных находок.
Затем строители взобрались на крышу. Когда Фёдор Витальевич спросил, что там, услышал ответ, много мусора, хозяин, очень много. Крикнув „эй, берегись!“, сбросили первую вещь, изъеденную молью ондатровую шубу. Следом полетела шапка, детские и взрослые унты. Лыжные палки, выгнутые дугой, и сами потрескавшиеся лыжи. Старый корпус от радиоприёмника, дырявые кастрюли и прочий хлам, скопившийся за десятилетия жившими в доме семьями. Жалея выбрасывать
Фёдор Витальевич контролировал вынос мусора. Журналы „Крокодил“, подписка за пятидесятые годы, „Человек и закон“ за семидесятые, на первом этапе внимания не привлекли; проявил любопытство к подшивке „Огонёк“ конец сороковых и начало пятидесятых и к иностранным. Полистав не утратившие яркости и свежести страницы, а внутри некоторые экземпляры, ему показалось, даже пахли типографской краской!
Очень удовлетворился следующей находкой: три десятка связок книг по три-пять в одной, где рассмотрел сочинения Владимира Ленина, „Капитал“ Маркса и Энгельса, парочку томиков по технической литературе. Оставил все художественные книги. Он сразу определил для них место в доме после ремонта. Созрела сразу же идея заказать мастерам по работе по дереву этажерки из берёзы и сосны и поместить книги на них.
Эти его радостные мысли прервал возбуждённый ор строителей на чердаке. „Не могут, не галдя работать!“ — с досадой подумал Фёдор Витальевич.
Привлечённый шумом, Фёдор Витальевич поднялся по лестнице наверх. Пролез через небольшую дверцу и сразу расчихался от поднятой в воздух сухой пыли, резко резанувшей нос. Прочихавшись и вытерев выступившие слёзы, он, пригнувшись, приблизился к прекратившим работу спорящим узбекам.
— Что за шум, а драки нет, братья мусульмане? — спросил сразу всех мужчин, затем обратился к бригадиру: — Мубашир, почему прекратили работу?
Строители разошлись. Под тонким слоем бытового мусора он увидел неширокое пространство потолка, застеленное потемневшими досками.
— Из-за этого сыр-бор?
Мубашир пнул ногой по доскам; они остались на месте.
— Видишь, прибиты к балкам.
— Откройте, — приказал строителям Владимирцев, — соблюдая осторожность. Вдруг там что-то ценное.
Двое узбеком с трудом загнали под первый ряд гвоздодёры и навалились всем телом. Доски поддавались с трудом. На лицах мужчин выступил пот, напряглись жилы, вздулись буграми мышцы рук, плечей, спины. „Хорошая работа, — похвалил Мубашир. — Надёжно закреплено. Продолжайте“. С третьей попытки доски с противным тягуче-резким скрипом поднялись на несколько сантиметров. Фёдор приказал, присоединиться ещё двоим, дескать, так можно и до вечера провозиться. В четыре лома доски, соединённые в один монолит, подняли на десять сантиметров и все увидели кованные крупные гвозди, которые цепко держали крышку. Пара минут работы и её отбросили в сторону.
Под крышкой, изготовленной из лиственничных досок, обнаружилось
Строители отошли в сторону.
Перед тайником Владимирцев присел на корточки и провёл ладонью по материи. Чувствительная кожа руки почувствовала грубое плетение волокон ткани. Про себя Фёдор отметил, что материал хорошо сохранился. Разговаривая с собой негромко вслух, „что под собою ты хранишь?“, он уверенно взялся за края ткани и поднял вверх.
Что он ожидал увидеть в тайнике? Что могли спрятать в нём, жившие давным-давно в этом доме люди, судя по тому, где дом построили, жильцы далеко не богатые. Бабушкино свадебное платье? Перламутровые бусы? Семейные фотографии? Деньги? золотые украшения? письма? Кем и когда был сооружён тайник: в годы революции или в более позднее время?
Культурологического или иного вида шока Федя не испытал. Был готов к любым неожиданностям.
В тайнике находились две плотно уложенные объёмные кипы газет „Правда“ и „Искра“.
Как ни держался молодцом Федя Владимирцев, но когда взял в руки один экземпляр „Искры“, они заметно дрогнули. Сердце быстро застучало, жар прошёлся горячей волной по телу. Федя облегчённо выдохнул задержанный в груди воздух.
Ещё бы! Он держал в руках само свидетельство Истории и её саму!
Развернув газету, он бегло пробежал по статьям. Просмотрел последнюю страницу и вернулся на первую. Вот это находка — дата печати первое мая одно тысяча девятьсот первого года! Сгибом кисти протёр глаза. Газета никуда из рук не исчезла!
Фёдор Витальевич развернулся боком к строителям и окинул их горящим взором. Мужчины не поняли его повышенного настроения, но улыбнулись в ответ.
— Ребята, вы знаете, что вы нашли? — задал он вопрос, — хотя бы догадываетесь?
Мужчины только пожали плечами и переглянулись.
— Это… это… — радостное чувство изнутри распирало Владимирцева, — ценная реликвия!
Мужчины наперебой заговорили по-своему.
— Всем, — Владимирцев обвёл рукой строителей, — хорошая премия и на сегодня — баста! — работа окончена!
Мубашир поинтересовался, сколько может стоить находка. Фёдор ответил, что в общечеловеческом понимании с его поклонением культу материальных ценностей она бесценна; и он уверен, что так прекрасно сохранившихся экземпляров газет, а их, по меньшей мере, не менее трёх десятков, нет ни в одной частной коллекции или в государственных библиотеках.
Услышав ответ, строители разочарованно засобирались уходить. Владимирцев остановил работников и дал каждому по пять тысяч рублей. Мужчины удивились, зацокали языками и начали витиевато благодарить за щедрость хозяина.
Послушав немного бесконечный поток словоизлияний, Фёдор прервал их хвалебные речи, сообщив, если через минуту он будет их наблюдать в визуальной близости, он забудет, что дал выходной.
Этого оказалось достаточно.
Через пять минут Фёдор Витальевич остался один на чердаке, сел на кипу газет сбоку от тайника и углубился в чтение газет.
Прочитав от корки до корки „Правду“ и „Искру“, он решил узнать, сколько экземпляров содержится в его находке. Не торопясь начал перебирать газеты и наткнулся на плотный светло-коричневый почтовый конверт. В правом верхнем углу для марки красивым с завитками женским почерком написано „В.Г. Бессонову“.